нужным зафиксировать факт захвата огромной группы священнослужителей, то, скорее всего, здесь подразумевалась и немедленная расправа над ними. Разведчики мамонтовского 12‐го Карасукского полка С. С. Толстых натолкнулись на дружину святого креста, в которой «было 12 попов, часть их, очевидно, была переодетыми белыми офицерами… [они] были наголову разбиты и уничтожены. <…> В штаб доставили 12 наперсных серебряных крестов с тяжелыми серебряными цепями и 12 револьверов системы „Маузер“…»[1913].
Забайкальские партизаны также имели привычку жестоко убивать пленных в захваченных ими селениях. Сводка штаба отдельной Восточно-Сибирской армии за 3–4 апреля 1919 года сообщала, что в горах близ Курунзулая было найдено 20 трупов казаков 3‐го полка, в том числе четырех офицеров, – все «без носов, ушей и пальцев». Белая пресса, информируя об этом эпизоде, отмечала, что рядовых казаков, отказавшихся идти к партизанам, красные, прежде чем убить, обливали кипятком[1914].
Типичность расправ над пленными подтверждается и рассказом одного из забайкальских партизан об эпизоде осени 1919 года, когда шел тяжелый Богдатский бой: «Привезли 12 пленных бурят. Озверевшая толпа тут же растерзала пленников. Был это самосуд, но никто в этот момент не поднял голоса против. Кровь партизанская льется ведь тут же рядом, всего в 3–4 верстах»[1915]. Протестуя против массовых расправ и повального мародерства, политкомиссар Забайкальской советской дивизии в начале 1920 года просил комдива «сделать необходимые указания» об охране жизни сдающихся в плен (и об охране военной добычи), поясняя, что «расстрелы вне боя и без суда Советская власть рассматривает как убийство…»[1916].
Полное, вместе с семействами, уничтожение крупных отступавших белых отрядов, случалось неоднократно. Известный мемуарист А. Г. Ефимов вспоминал о событиях января 1920 года под Канском: «В селе Бражном… [Тасеевские] партизаны бежали, как только заметили наше появление. <…> Но перед нашим приходом, в промежутке времени после ухода группы генерала Вержбицкого, в засаду попал один егерский батальон. На льду реки лежало до 200 трупов зверски зарубленных егерей и среди них несколько женщин и детей. Навстречу нам выбежала обезумевшая женщина… Из ее истерических слов… можно было понять, что красные убедили егерей сложить оружие и обещали всем полную пощаду. Когда егеря сдали оружие, их всех порубили вместе с женами и детьми»[1917].
После падения Омска белые, по словам И. Н. Смирнова, «…бежали, бросая раненых и тифозных. Наперерез им из тайги выходили партизаны, стреляли по бегущим, отсталых беспощадно убивали»[1918]. Действительно, повстанцы деятельно расправлялись с больными, ранеными и обмороженными, которых отступавшие каппелевцы оставляли в приангарских селах: в Богучанах партизаны С. И. Накладова убили 80 пленных, в Кежме – 100 (по мемуарам одного из партизан, отряду Ф. Астафьева, состоявшего из двух батальонов пехоты и двух эскадронов, в Кежме удалось взять в плен 400 солдат и 30 офицеров, в деревне Каменке – 300, в деревне Ерхинеевой – до 700, в Богучанах – до 800)[1919]. Из этих цифр следует, что тасеевцы убили значительную часть пленных – от 10 до 25%. В конце февраля 1920 года партизаны, захватившие в селе Бирюлька (современного Качугского района Иркутской области) 60 тифозных больных, оставленных отрядом генерал-майора Н. Т. Сукина, бросили их в прорубь на Лене. Местные жители вспоминали, что в приангарском селе Паново оставшиеся офицеры «…на работе работали. Когда противничать стали, их расстреляли»[1920]. Жившие вдоль Ангары, Лены, Бирюсы и других рек крестьяне долго помнили запретные для купания места, где сбрасывались в воду тела расстрелянных белых[1921].
Менее масштабных, но не менее страшных трагедий во время отступления каппелевцев на восток было множество. Как вспоминала беженка С. Витольдова, 16 декабря 1919 года за Новониколаевском, между станциями Сокур и Болотное, партизаны вырезали группу беженцев, решивших самостоятельно пробиваться на восток: «А рано утром мы уже узнали от чудом спасшегося офицера… что весь обоз, выехавший ночью, попал в руки какой-то бродячей большевистской шайки. Все были убиты, и в том числе та молодая пара. Его, как офицера, мучили, вырезали погоны на теле, потом убили, а вещи были разграблены». Немного далее, у разъезда Яшкино, оказалась истреблена другая часть отступавших: «Некоторых беженцев-офицеров убили, распяли на санках… оставив… голые изуродованные трупы…»[1922]
Однако отметим, что известная информация щедрого на вымыслы Г. С. Думбадзе (бывшего начальника контрразведки штаба генерал-лейтенанта С. Н. Розанова[1923]) о том, будто при взятии в плен 13‐й Казанской стрелковой дивизии под селом Большой Сереж тасеевские партизаны заживо сварили в асфальте ее начальника, генерала И. Ф. Ромерова[1924], опровергается официальным сообщением о расстреле Ромерова чекистами Особого отдела 5‐й армии не позднее начала июня 1920 года – по обвинению в уничтожении 71 человека при подавлении крестьянского восстания[1925].
Некоторые из красных расправ оказывались отомщенными. Белый мемуарист вспоминал: «Иногда… высылая вперед небольшую часть с красными бантами и флагами, мы входили в связь с красными партизанами и при их помощи организовывали себе в селах торжественную встречу при участии совдепов в полном составе. <…> В селе Маслянино Томской губернии совдеп в полном составе, в 21 человек, после встречи был нами повешен на телеграфных столбах перед своим зданием»[1926].
На пути от Голопуповки к Канску белые успешно переправились через реку Кан, нанеся врагу внезапным ударом серьезный урон: «…пленных не было. Неистовство стрелков и казаков было беспредельно. Воткинцы из отряда генерала Вержбицкого… ворвались в одну деревню и истребили в этой атаке несколько сот большевиков, трупы которых лежали потом кучами по берегу реки, как тихие безмолвные свидетели ужаса гражданской войны»[1927]. Другой мемуарист писал: «Двигаясь на юг по реке Лене… <…> …мы потеряли двух казаков-квартирьеров… Они поехали вперед и в селе были схвачены красными, которые… зверски истязали и затем еще живых… спустили в прорубь, под лед… Это зверство возмутило всех нас до такой степени, что следующее село Грузновское… было нами захвачено таким стремительным ударом, что красные не успели ни убежать, ни увести свой обоз»[1928]. Мемуарист имел в виду эпизод, когда 23 февраля 1920 года крупный отряд генерала Н. Т. Сукина у села Грузновка окружил и уничтожил штаб верхоленских партизан, причем были убиты командир отряда П. Ф. Пономарёв, адъютант Ф. Ф. Колчанов и начальник разведки Н. Ф. Неугодников. Из числа пленных белые тогда казнили только активистов-большевиков, а остальных пощадили. Как вспоминал об этом бое партизан-очевидец, «Знаменский кавалерийский отряд под командой Ефимова В. Ф. постыдным образом бежал… с фронта при начале боя»[1929].
Когда 7 января
