class="title6">
«Раннее утро», 18 декабря
Загадочное исчезновение.
В субботу, 17 декабря, по Петрограду и Москве разнеслись слухи о трагической смерти и исчезновении одного лица, о котором в последнее время всюду и в обществе, и даже в Государственной Думе много говорилось. Сообщения о загадочном исчезновении этого лица во многих вариациях были переданы нашей газете из Петрограда нашими корреспондентами, но по совершенно независящим от редакции обстоятельствам не могли быть помещены в газете.
«Киевлянин», 19 декабря
Телеграммы сообщают, что в Петрограде во всех антрактах по настойчивым требованиям публики был исполнен гимн.
«Боже Царя храни» – вот какими словами встретила столица известие, переполошившее всю Россию.
На днях мы писали: «Россия до отвращения не хочет революции». То событие, которое всех взволновало, было сделано С совершенно определенными чувствами и столичная толпа так это и поняла, ответив национальным гимном. Они, эти добровольные палачи, пошли ложным путем, который может быть принесет нам в будущем много бед, но мотивы, которые ими руководили ясны.
И не случайность, что страшное дело исполнено руками высшей аристократии страны. Этот слой больнее всего чувствовал унижение и позор всего того, чему мы свидетели уже столько лет. Петроградская знать не могла не сознавать ответственности за то, что великосветские гостиные приняли и культивировали «Тобольский раритет». Жгучий стыд привел к роковому концу.
Пусть те, кто способен думать, подумают над тем, что произошло. Россия хочет победить во чтобы то ни стало. Этого хотят все классы, все слои, все партии, от хаты Веремчука до дворца Юсупова. Тяжкий смертельным грех возьмет на себя та власть, которая не сумеет воспользоваться этим настроением, та власть, которая, закрывая глава и уши, ищет революции «слева» и не слышать мощных звуков национального гимна, покрывающего пистолетные выстрелы в аристократическом особняке.
(Цензурный пробел).
В. Шульгин.
О. Н. Романова, 19 декабря
Окончательно узнали, что отец Григорий был убит, должно быть Дмитрием, и брошен с моста у Крестовского. Его нашли в воде. Как тяжело и писать не стоит. Сидели и пили чай с Лили и Аней, и всё время чувствовался отец Григорий с нами.
Т. Л. Сухотина-Толстая, 20 декабря
Ясная Поляна. Вчера прочла в газетах поразительное известие: Распутина застрелили. <…> Давно уже многие говорили о необходимости «устранить» эту темную силу, и вот нашлись новые декабристы, которые пожертвовали собой для того, что они считают пользой для Родины. Мне это грустно, и я думаю о том, что совершенное преступление никакой пользы не принесет нашему несчастному отечеству, а ляжет на совести свершивших это дело кровавым, несмываемым пятном
«Застрелили собаку». По разве от этого наш правитель станет мудрее и выучится выбирать своих советчиков?
Разве истеричные, развратные женщины станут разумными и целомудренными?
Разве банкиры и министры с подмоченными репутациями станут честнее и разве они не найдут других лиц, которых можно будет подкупать для своей реабилитации?
Я думаю, что исчезновение Распутина ничего этого не изменит. А что этот случай может быть той искрой, от которой взорвется давно накипевшее народное недовольство, – не только возможно, но и вероятно. <…> Начинают говорить о мире. Не верится в то, что эти бедствия кончатся. В тылу настроение отвратительное: грабеж, жажда наживы, раздражение.
А. Н. Савин, 20 декабря
В субботу было заседание Исторического общества, прения по докладу Веселовского. Заседание происходило в советской зале, потому что все филологические помещения были заняты тремя медицинскими съездами. В большом вестибюле было необычайно людно, светло, оживлено, отчасти потому, что среди тысячной толпы – как и по всей Москве – быстро разнеслась весть, что убит Распутин, и убит в Юсуповском дворце молодым Юсуповым и великим князем Дмитрием Павловичем. Оттого было трудно слушать прения, тем более, что позже разнесся слух, что Гришка только ранен, а не убит; позже полиция старалась распустить слух, что Распутин скрыт, а не убит. Но вчера в Невке нашли обмерзший труп. Каковы будут последствия этого «события», сейчас не знает никто. Слухов и легенд масса.
«Вечерний курьер», 21 декабря
Москвичи по поводу смерти Григория Распутина.
Протоиерей Н. И. Боголюбский профессор Московского университета.
– На мой взгляд смерть Распутина не должна быть причислена к крупным событиям. Распутин был таким человеком, по поводу смерти которого и говорить то не стоит.
Товарищ председателя главного комитета союза Н. Н. Щепкин.
– Позвольте уклониться от этой темы, по этому поводу не стоит даже говорить.
Н. И. Астров.
– По моему глубокому убеждению такое явление, как Распутин, является гнусностью, позором и постыдно даже вспоминать имя этого человека. Нас окружает и так слишком много тяжелого, так что и вспоминать этого человека тяжело. Нужно постараться, чтобы все его существование было забыто и стерто с страниц истории.
М. М. Новиков.
– За последнее время роль Распутина была выдающейся в государственной жизни, беспримерной в XX веке. Убийство имеет большое и серьезное значение тем, что оно показало, что не только все общественные круги настроены оппозиционно, но это оппозиционное настроение распространилось даже до высокопоставленных лиц, до аристократических кругов. Если место Распутина займет какое-либо другое лицо, то оно будет всегда находиться под угрозой такого же проявления народной воли.
В. Г. Короленко, 22 декабря
20-го Протопопов утвержден министром внутренних дел. Говорили, что убийство Распутина поколебало его положение.
Оказалось, что над «дорогой могилой» и прочим еще теснее скреплены сердечные узы! <…>
На базарах, на улицах идут серьезные угрюмые толки о мире. Деревенский мужик покупает газеты. – Грамотен? – Ни, та найду грамотних. «Хочет узнать о мире», – комментирует газетчик. – Эге, – подтверждает мужик, и спрашивает: – А що пышуть про мыр? Я в нескольких словах говорю о предложениях немцев, о вмешательстве президента Вильсона и Швейцарии. Он жадно ловит каждое слово и потом, подавая заскорузлыми руками 5-ти копеечную бумажку, бережно прячет газету за пазуху. В деревне пойдет серьезный разговор. «Весь русский народ как один человек ответит на коварное предложение Германии…» Я думаю, что это пустые фразы. В деревне не будут говорить о международных обязательствах по отношению к союзникам и т. д., а просто интересуются тем, скоро ли вернутся Иваны та Опанасы…
Очень сложная история – мнение народа.
Я шел с газетой, просматривая ее на ходу. И меня остановили опять с тем же сосредоточенным угрюмым вопросом. И вид спрашивавшего был такой же серьезный, сдержанный, угрюмый.
А. В. Жиркевич, 24 декабря
Куда ни придешь – всюду радость, что убили старика представители
