и сил.
― Я люблю тебя, ― вздохнула я, позволяя своей магии рассеяться, оставляя нас в темноте. ― Ты ― все, что мне нужно.
Бьорн вздрогнул, сжимая пальцы вокруг меня.
― Я убью любого, кто попытается отнять тебя у меня.
Мне не должно было нравиться обещание насилия, но именно мужчины, желающие владеть мной, пытались разлучить нас, поэтому я наслаждалась его словами. Расслаблялась в его защитных объятиях, когда он опустил меня в воду, прижимая к себе в темноте.
― Как долго мы можем здесь оставаться? ― спросила я, капельки конденсата и пота стекали по моим щекам, когда я уткнулась носом в его шею. Часть меня надеялась, что он скажет ― вечность, потому что я не хотела уходить. Никогда не хотела выходить отсюда и смотреть в лицо миру, несмотря на то что знала, что мы отправимся в совсем другой мир.
― Мы должны уехать утром. ― Он провел пальцем по изгибу моего бедра. ― Я хочу увезти тебя из Горных земель.
― На юг? ― пробормотала я. ― Туда, где тепло?
― Не слишком далеко на юг, иначе я перегреюсь. ― Он пронес меня по всей длине бассейна. ― Мне нужно чувствовать холод зимы хотя бы часть года.
Я дремала, прижавшись к нему, и думала о теплых краях. Представляла, как построю дом. Рожу ребенка. Буду ухаживать за животными и обрабатывать землю. На последнем я остановилась, пытаясь представить Бьорна фермером, но образ не появлялся перед моим мысленным взором. Я видела его только бегущим в бой, с пылающим топором в руках.
Это только потому, что ты никогда не видела его другим, сказала я себе. Это не значит, что такого Бьорна не существует.
Бьорн вынес меня из воды, прохладный ночной ветерок ворвался в пещеру и остудил мою кожу. Я вздрогнула, когда он опустил меня на землю, под моими босыми ногами был холодный камень. Все еще обнаженный, Бьорн вышел из пещеры и вернулся с охапкой веток. Пользуясь своим обычным методом, он свалил древесину на топор и стал ждать, пока она загорится.
― Вот. Немного сыровато, но съедобно, ― сказал он, протягивая мне сушеное мясо, которое лежало у него в поясной сумке, а затем достал мой меч и обе наши кольчуги, которые, вероятно, уже начали ржаветь.
― Выбрось их. — Опираясь на локоть, я наблюдала за его работой, наслаждаясь видом его обнаженного тела. ― Я больше никогда не хочу носить доспехи, ― добавила я, прекрасно осознавая, что когда-то носить их было моей мечтой.
Бьорн поднял лицо, и свет костра блеснул в его глазах.
― Мы еще не покинули Горные земли, милая. И куда бы мы ни отправились, нас будут подстерегать опасности, от которых нужно будет защищаться. Кроме того, эта кольчуга стоит целое состояние, и… ― Он прервался, покачав головой. ― Тебе не обязательно надевать ее, Фрейя. Я уберу ее подальше.
Я знала, что он собирался сказать. Мы не будем богаты. Он привык быть сыном ярла. Каждый сезон совершать набеги, чтобы набивать карманы золотом и серебром. Ни того, ни другого не будет там, куда мы планировали отправиться. А это означало, что во многих отношениях наша жизнь станет тяжелее.
У меня внутри все сжалось от беспокойства, и я попыталась отогнать от себя множество проблем, с которыми нам предстоит столкнуться в ближайшие дни, а эйфория от того, что мы наконец-то вместе, понемногу проходила. Я привыкла к простой жизни на ферме, поэтому мне будет легко отказаться от оружия и набегов, лишиться власти. Для него все не так просто, ведь он всю жизнь был воином.
Может, поэтому он и не хотел отказываться от доспехов? Потому что не мог представить себе жизнь иначе, чем в роли воина? Спроси его, сказала я себе. Лучше узнать сейчас, чем потом.
Мой язык онемел, а горло сжалось, но я наконец смогла выговорить:
― Как ты думаешь, на что это будет похоже?
Он пожал плечами, а затем отошел повесить промасленную кольчугу подальше от дымящегося бассейна.
― Мы постараемся держаться в глуши, пока не уйдем достаточно далеко, чтобы нас никто не узнал. Но даже тогда нам придется скрывать свою магию, пока мы не окажемся за пределами Горных земель и не пересечем море. У них другие боги и магия, а слухи о чужаках разносятся далеко.
― Я имела в виду, ― я тяжело сглотнула, ― после.
В руке у него был мой меч, наполовину вытащенный из ножен, но он помедлил, а затем убрал его.
― Где бы мы ни оказались, что бы мы ни делали, важно лишь то, что я буду рядом с тобой, Фрейя.
Я прикусила щеку, потому что это не было ответом на мой вопрос, и тут же меня поглотил страх, что он скрывает свои истинные мысли, потому что знает, что они отличаются от моих.
Уголок рта Бьорна изогнулся в улыбке, и, отложив мой меч, он плавным движением поднялся, обойдя вокруг костра. Опустившись на колени, он повалил меня на спину и стянул влажный плащ, обнажив грудь. Соски мгновенно напряглись, и это было связано не с прохладным воздухом, а с тем, как жадно его глаза блуждали по моему телу.
― Хочешь знать, каким я вижу наше будущее? — пробормотал он, касаясь грубой щетиной моей чувствительной кожи, пока прокладывал дорожку поцелуев от горла до пупка. ― Я хочу видеть это тело под собой каждую ночь и… ― он одарил меня мрачной улыбкой, дыхание дразнило мое лоно ― …каждое утро. Я хочу видеть твое лицо, когда я заставляю тебя кончать.
― Бьорн… ― Я хотела, чтобы он был серьезен, нуждалась в этом, но желание пылало между ног, когда его язык ласкал меня, заставляя забыть, о чем я спрашивала.
Но вместо того, чтобы довести меня до оргазма, он переместился и лег рядом со мной, притянув меня к себе так, чтобы обнять меня.
― Я вижу тебя спящей в моих объятиях в доме, который я построил для тебя, ― сказал он, щекоча дыханием мое ухо. ― Я вижу, как ты готовишь дичь, которую я добыл для тебя, и печешь хлеб из зерна, которое я вырастил на наших полях, после того как ты меня этому научишь, потому что я ни черта не смыслю в выращивании растений.
Я рассмеялась, но он не закончил.
― Я вижу тебя круглой с нашим ребенком в животе. ― Он поцеловал меня
