При слабом освещении волосы казались чёрными, а кожа белоснежной. Злата нашла тонкую ночную рубашку, переоделась и подошла к зеркалу. Сложно поверить, что истинная хозяйка этого тела дважды рожала. У Златы возникло к ней очень двоякое отношение. Чувствовалась сила характера, воля, но всё это как будто было пропущено через кривые зеркала.
Для настоящей Талейты муж и дети были в тягость. Мальчики получились маленькими копиями генерала, и так же, как он, постоянно требовали её внимания. Она считала дни до свободы. Взгляды мужа и сыновей, наполненные любовью и ожиданием ласки, сводили её с ума. Они все её мучители, они испоганили ей наполненную светом жизнь, но почему-то ждут, что она будет их любить!
Злата покачала головой своему отражению, осуждая и жалея свою предшественницу. У той всё было, но она ничего не смогла оценить, мечтая о другой жизни. Лэре хотелось купаться в восхищённых взглядах, наслаждаться обожанием поклонников, самоутверждаться перед соперницами. Жизнь, по её мнению, должна кипеть и бурлить!
Давно ли Злата сама стала умной? Да и поумнела ли? Вздохнув и думая о сюрпризах бытия, она забралась в постель и уснула. Ей снилось оставшееся на Земле тело, занятое благородной лэрой Талейтой, в пошарпанной квартирке с обмотанной мокрым полотенцем головой и фингалом под глазом. Она, злобно шипя, металась по кухне и грозилась всеми карами по отношению к Владиславу и его приспешникам.
— А ты его по судам затаскай! — невольно вырвалось во сне. Мечущаяся лэра остановилась и криво оскалившись, как-то буднично сообщила:
— Никто не смеет поднимать руку на наследницу рода Эйш!
Спящей Злате стало спокойно. Владиславу удалось её сломать. Она оказалась не готова к столь вероломному предательству, и он её морально раздавил, но сейчас он получил вместо жертвы высокомерную лэру. Если у неё осталась Златкина память, то она выстоит против бывшего. Она цельная и ошарашит Владислава бешеным отпором, которого тот уже не ожидает. Как удивительно устроена жизнь!
Глава 4
Злата проснулась рано, как в любой день, когда не надо спешить на работу и можно поспать. «Закон подлости» он во всех мирах одинаков! Настроение было приподнятое и она, накинув халатик, побежала вниз. Встретившаяся прислуга убавила градус радости.
— Лэра Больдо, скоро подойдёт лэр Гьяси, а вы без покрова, — испуганно залепетала Панива, рассматривая непотребный вид хозяйки.
Правила есть правила. Злата неприязненно посмотрела на зануду, развернулась и прежде, чем привычно развалиться с чашкой чая на диване, вернулась в свои покои и причесалась, нарядилась, потом поприветствовала мальчиков.
Они уже проснулись, и было приятно пожелать им доброго утра, а младшему помочь одеться. Желание поесть перегорело, и чинно усевшись за стол, лэра вяло ковырялась в поданной каше. Вскоре к завтраку присоединился муж. Имрус с тревогой поглядывал на неё, и в душе снова потеплело.
«Волнуется!» — удовлетворённо отметила она.
Сыновья старательно копировали взрослых, только чтобы их не отправили завтракать в детскую. Понурое мамино настроение их беспокоило, но они не теряли надежду увидеть её улыбку. Злата чуть не расплакалась от наплыва чувств: трое мужчин так остро нуждались в её любви, что сердце переполняло ответное чувство.
— Имрус, у Иржи скоро начнутся уроки с лэром Гьяси, а у госпожи Витаж выходной, и мы с Каджи займёмся наведением порядка в доме.
— Э, Талейта, но у нас есть прислуга… — недоуменно посмотрел на неё муж.
— Прислуга есть — порядка нет, — пожала плечами красавица жена.
— Вели…
— Имрус, — перебила его Злата, — я обязательно велю, но после того, как проверю, насколько запущен дом.
Генерал растеряно кивнул. Жена продолжала удивлять, и он всё что угодно сделает, лишь бы сохранить её живой интерес к детям, к дому. Старший сын бросил завистливый взгляд на маленького брата и тяжело вздохнув, поплёлся к себе готовиться к уроку.
А Злата, дождавшись прихода учителя и проводив его к Иржи, заговорщицки подмигнула Каджи:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Солнышко, вот тебе краски, выбирай те цвета, которые понравятся и рисуй наш дом, — объявила она, но посмотрев на неуверенные движения малыша, девушка быстро начертила план гостиной с мебелью и отдала заготовку Каджи, чтобы он раскрашивал её.
Сама же она с неприязнью уставилась на многочисленные подушки и, подозвав Паниву, велела ей снимать декоративные наволочки. Они вдвоём морщились от пыли и с неудовольствием смотрели друг на друга. Злата была раздражена, что никто не следил за чистотой, а служанка думала о том, что из-за придури хозяйки у них тут сотни подушек в доме, которыми всё же пришлось заняться.
— Вот это всё выкинуть, — лэра указала на дряблые подушки, — а наволочки выстирать, — устало добавила она после того, как оглядела гостиную.
— Прачка придёт завтра, — сообщила Панива.
— А ты чем занимаешься в доме?
— Как чем? Что госпожа Радзи прикажет, тем и… — девушка забыла, что экономки больше нет.
— Что приказывала тебе госпожа Радзи?
— Пыль протереть, поломойку встретить и проследить за её работой, еду подать, отдать бельё в стирку и принять его обратно, по поручениям сбегать.
— А вторая девушка что делает?
— Ифе?
— Да, что делает Ифе и почему я её не вижу?
— Так она всё то же самое выполняет, что и я. Дом-то большой! А сейчас она отпросилась у госпожи Радзи в деревню. У неё отец умер и надо бы матери помочь, — торопливо отвечала Панива, не понимая, что сулит ей приподнятая бровь хозяйки. Чем она не довольна?
Злата не то чтобы испытывала недовольство, она пребывала в шоке. У её служанок не жизнь, а малина! Панива ходит в чистеньком балахончике и белоснежной шапочке, изредка неумело подаёт еду. Основной её труд — это подача завтраков, обедов и ужинов в детскую, а всё остальное время она бдит за хозяевами.
— Иди, собери ягоды для Гильды! — отослала она девушку, чтобы та не портила ей настроение.
— Все?
— Всё, что поспело, — на всякий случай уточнила лэра.
Оставшись вместе с увлечённо раскрашивающим картинку Каджи, Злата задумалась, с чего начать уборку гостиной. Раздражали засиженные мухами окна и не промытые углы стёкол. Она прошла на кухню и, забрав мыльную воду с бутылкой спирта, вернулась в гостиную.
Выбрав из наволочек наиболее мягкую и впитывающую влагу, Злата распотрошила её на тряпки. Гильда подглядывала из кухни и только охала, видя, как хозяйка быстро и ловко управлялась с окнами. Обычно нанимали бригаду женщин, и они с шутками-прибаутками справлялись за полдня.
Злата же первые окна вымыла как умела, а потом решила использовалась распирающую её магию. Велеть быть окнами чистыми она не могла, но вмиг распределить мыльную воду и вытереть насухо при помощи своей энергии у неё получалось. На очищенных от пыли окнах сразу становились видны жирные точки и оставшаяся грязь. Тогда в дело шёл спирт.
Она бы ни за что не призналась, что из-за того, что она магичила, расход спирта стал колоссальным, но зато окна даже заискрили чистотой.
Довольная, она подошла к малышу и, накидав ему ещё зарисовок, обратила внимание на засаленные стулья. Немного разобравшись, как можно работать с сырой силой, Злата помчалась на кухню за следующей бутылкой спирта, но то ли кухарка оказалась жадновата, то ли действительно больше не было, пришлось стащить древнюю бутыль с каким-то другим спиртосодержащим напитком.
Если муж её до сих пор не выпил, значит, ему нет дела до этой древности или побоялся, что отравится. Смочив стулья коричневатым алкоголем, Злата помагичила — и ей осталось только стереть отошедшую многолетнюю грязь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Магия и спиртные напитки — сила! — довольно заявила она малышу.
Златка была в восторге от своих способностей, и она представляла себя феей уюта. Жаль, что расход алкоголя велик, но с его помощью очистились не только деревянные части стульев, но даже само сидение! Кипя энергией, она посмотрела, что ещё можно сделать. Малыш оставил раскрашивание и встал рядом с мамой, копируя её позу.
