Мимо пронеслись дорожные указатели на Канны и Антибы. Беннетт посмотрел на часы — слишком поздно останавливаться на обед. К тому же ему хотелось увидеть свою летнюю резиденцию, вдохнуть кондиционированный, разреженный воздух квартиры, оглядеть город, который Бринфорд-Смит с завистливой иронией называл городом «Миллионер-Сюр-Мер», и начать новую жизнь по законам По. Не доезжая Ниццы, он свернул с шоссе и поехал по дороге, петляющей вдоль побережья, мимо Вильфранша, Болью и Эза. Пейзажи, мелькающие за окном, вызвали у него легкую ностальгию — каждый напоминал счастливые деньки, а в особенности ночки, которые он провел в местных отелях в компании старлеток и моделек, празднуя окончание очередного проекта. В то время поездка на Ривьеру была логическим завершением удачных съемок. Ну и покутили же они тогда! В отчетах для бухгалтерии они указывали: «Поиск новых съемочных площадок», пока главный бухгалтер компании не положил конец этому безобразию. Беннетт усмехнулся: да, пожалуй, объяснять покупку револьвера «Магнум‘73» как «средства для снятия напряжения рабочей группы» — это было немного слишком…
Беннетт пересек границу Монако, и ему сразу же стало неудобно за свою маленькую, не очень новую и весьма запыленную машину. Пожав плечами, он повернул в сторону порта, а затем остановился, чтобы сориентироваться.
Монако — совсем маленькая страна. Все княжество можно было бы разместить на территории нью-йоркского Центрального парка, поэтому последние десятилетия страна росла и развивалась вверх. В итоге практически все двадцать тысяч местных жителей нынче обитают в небоскребах. Исключение составляет только глава государства — князь, представитель одной из старейших правящих династий мира. Он живет во дворце, окруженном неким подобием сада. Кроме дворца, в его распоряжении находится придворный оркестр, дворцовая охрана и целая батарея средневековых пушек, готовых в любой момент прогнать назад захватчика, посмевшего встать из-за карточного стола или оторваться от своего игорного автомата. Полиции в стране много, полицейские щеголяют в наглаженной униформе. Преступность — это что-то, о чем горожане читают в газетах в разделе «Новости из-за границы». В общем, Монако — идеальное место для человека, желающего остаться наедине со своими деньгами и в полной мере насладиться ими.
Беннетт медленно проехал вдоль залива, свернул на холм, который вел к казино, и вскоре подъехал к парковке у подножия резиденции Гримбальди. Он открыл замок на шлагбауме своим ключом, осторожно объехал высунувшуюся из-за других машин морду белого «роллс-ройса» и припарковался рядом с «мерседесом» По. Пока все было так, как рассказывал Симо. Беннетт вылез из машины, потянулся и огляделся по сторонам — да, эта парковка легко сошла бы за выставку современных машин класса А. По сравнению со стоящими рядом начищенными и отполированными красавицами «пежо» показался Беннетту еще меньше и еще грязнее. Интересно, а не штрафуют ли здесь за немытую машину, подумал он.
Лифт был сверху донизу обит коврами и обвешан зеркалами. С гидравлическим вздохом он понес Беннетта наверх, в пентхаус, как будто возражал против его потрепанного чемодана. Беннетт пересек небольшой холл и отпер дверь, на которой не было ничего, кроме круглого дверного глазка.
Похоже, По выбирал себе собственность, руководствуясь видом из окна. По крайней мере, открывавшаяся из квартиры панорама поражала воображение. Сквозь стеклянную стену гостиной, за террасой, уставленной горшками с геранью и олеандрами, Беннетт видел Средиземное море, блестящее и переливающееся в свете вечернего солнца. Комната была отделана в современном стиле — стекло, натуральная кожа и фурнитура из нержавеющей стали, — совершенно безликая, за исключением нескольких книг, стопки компакт-дисков около стереосистемы и коллекции подписанных и обрамленных в рамки плакатов тридцатых годов, рекламирующих зимние развлечения Канн и Монте-Карло. В дальнем углу находилась винтовая лестница, которая вела на нижний уровень. Беннетт не замедлил по ней спуститься. Он тотчас же обнаружил, что весь нижний этаж представляет собой спальню с огромной кроватью и пристроенной рядом гардеробной и ванной комнатой с туалетом — исключительно эгоистическое, но очень комфортабельное расположение. Забавно, но эта огромная квартира совершенно не предполагала наличия гостей — если только они не собирались разделить постель с ее хозяином. Беннетт поставил чемодан, открыл скользящую вбок дверь и вышел на вторую террасу, которая была немного меньше первой и смотрела на восток. Вот идеальное место для встречи рассвета. Воздух был теплым, ласковым, градусов на десять выше, чем дома, а далеко внизу миниатюрные лодки, подгоняемые легким бризом, скользили по зеленоватым волнам залива. Беннетт особенно отчетливо осознал, как ему повезло. Да, лето в таком месте не будет обременительным.
Ладно, распакуемся позже. Сначала дело. Начнем с «мерседеса» — его срочно нужно объездить, да, еще найти неположенные для парковки места и набрать штрафов. Он спустился на лифте и несколько минут провел в машине По, прилаживая под себя сиденье и зеркала, вдыхая запах новой кожи, поглаживая сверкающую приборную доску. Дверца машины захлопнулась с тихим мелодичным хлопком, напоминающим звук закрывающегося банковского сейфа, и Беннетт вставил ключ в замок зажигания. Машина сыто заурчала. «Да, дружок, — сказал себе Беннетт, — это другой мир, здесь не место малышу „пежо“, и манера езды должна быть другая». Видимо, вместе с машиной он получил право первому трогаться с места у светофора, по крайней мере, Беннетт почувствовал непривычное уважение к себе со стороны других водителей. А может быть, дорожные разборки и грубость, подобно преступности, нищете и подоходному налогу, не допускаются в эту страну и не имеют права нарушать привычный, размеренный ритм, которому следуют жители княжества Монако?
По дороге Беннетт несколько раз останавливался, чтобы купить вина, хлеба, кофе, молока и подарок себе любимому — пару солнечных очков от Армани, — но так и не смог получить талон за неправильную парковку, хотя специально стремился к этому. Что, на владельцев «мерседеса» правила парковки не распространяются? Он решил хорошенько испытать терпение полиции и оставил машину прямо у ступеней казино, а сам пошел в «Кафе де Пари», купив по дороге новое издание «ресторанной библии» Монако. Он выбрал столик на террасе и заказал пиво. Официант, принявший заказ, улыбнулся ему весьма натурально. В конце сезона, к августу, официанты утратят способность улыбаться — вместо этого их уставшие губы будут демонстрировать лишь подобие тоскливого оскала.
Со своего места Беннетту была видна вся площадь. Налево от него возвышалась громадина казино, построенная в стиле рококо; когда-то неудачливые игроки прозвали ее «адским собором». Направо виднелись тенистые сады, разбитые при казино, — белоснежные мраморные статуи начищены, газоны выбриты, деревья политы, а между ними, как тени, бродили полчища садовников, готовых уничтожить любой сорняк, который будет настолько глуп, что полезет на свет в этом священном месте. Напротив стоял «Отель де Пари», здесь впервые в мире приготовили crêpe Suzette,[35] сюда же первым делом направлялись вновь прибывшие туристы, желающие инвестировать свои честно заработанные деньги в рулетку и покер. Вот к парадной лестнице подъехал черный лимузин, из которого вышел чрезвычайно пожилой господин, держа на согнутом локте чрезвычайно белокурую девицу. Господин нахмурился и неодобрительно оглядел залитую солнцем площадь, затем повернулся к дверям. И тут же целый лес услужливых рук буквально поднял его и почтительно понес внутрь, в прохладу и полумрак игральных залов.
Принесли пиво, а вместе с ним и счет, из которого Беннетт узнал, что пиво в этом заведении стоит тридцать франков, ровно в три раза больше, чем в кафе Леона в Сен-Мартине. «Ну а мне-то что, в конце концов? — сказал себе Беннетт. — Сегодня я уже не плачу. Сегодня я только подписываю». И он раскрыл свою «ресторанную библию». Ему необходимо было вдохновение. Внимательно изучив все три ресторана, которые назвал ему Симо, он решил начать с самого верха и отведать стряпни знаменитого Алена Дюкасса, шеф-повара ресторана «Людовик XV». Французский справочник по ресторанам относил его к десятке лучших — ему был присвоен рейтинг девятнадцать из двадцати возможных баллов. Совершенно очевидно, что он также был самым дорогим из всех ресторанов, в которых Беннетт ужинал последние несколько лет. Теперь он был даже рад, что не перекусил по дороге.
При мысли об ужине Беннетт вспомнил о своей домашней работе — надо было хорошенько натренировать руку, чтобы изящно и точно повторять все взлеты и выверты причудливой росписи По. Он дал официанту на чай, получил в ответ усталый кивок и направился к своему «мерседесу». Там его наконец-то ждал штрафной талон, заткнутый за левый дворник. Со вздохом облегчения Беннетт сунул его в карман и поехал в свой новый дом (точнее, завернул за ближайший угол) с приятным чувством исполненного долга.
