Царица. Князь Георгий не хвастает. Ты не знаешь его, благочестивый отец. Подобно тому, как гора — есть гора, так и он… Мы стояли на нашей кровле в Тифлисе… и никого не было, кроме нас троих: солнце, он да я. И мы ездили на большие ярмарки… Народ бросал нам цветы и громко кричал от радости; ибо он был подобен могучей горе.
Игумен. Они приветствовали тебя.
Царица. И его приветствовали. Представь себе ропот целой Грузии! И он стоял и был выше меня — и еще больше становился он, когда снимал шапку. Я снова скажу ему это, снова напомню, когда он вернется. тревожно. Ведь он вернется? Молчание.
Царица. Вы молчите и глядите в землю. Не молчи же ты, священник. Ты так часто и охотно болтаешь и часто говоришь то, что нужно.
Священник. Если я знаю князя Георгия — он придет.
Царица. Не правда ли? Если он чего-нибудь хочет, то уж хочет. Солдаты, в погребе лежит тело, принесите его наверх. Я его роскошно украшу и пошлю к товинцам, чтобы сделать их своими друзьями. И еще я пошлю им много даров. Гетман и солдаты уходят.
Царица. Может он быть здесь сегодня к вечеру? Вы молчите. Наверное, он может к вечеру быть здесь. Почему ты так серьезен, игумен?
Игумен. Я хочу кое-что сказать: для веры ты ничего не сделаешь, если отошлешь тело хана.
Царица. Я освобожу Георгия.
Игумен. Но не обратишь язычников.
Гетман возвращается с солдатами. Я пришел, хочу доложить, что явились два офицера со свитой.
Священник спешит к глубине сцены.
Царица. Два офицера? От Тараса?
Гетман. Нет, не наши. Это два татарских офицера. Я не мог хорошо их рассмотреть в тумане.
Царица. Выстрой твоих солдат, чтобы я могла принять их с почетом. Офицер исполняет приказание.
Священник возвращается. Это товинцы. Те же два офицера, что были тут, чтобы выкупить хана.
Царица радостно. Посмотри, священник, может быть, с ними князь Георгий.
Священник. Князя Георгия с ними нет.
Царица. Нет! Сжимает руки на груди. Как вы думаете, что за вести несут они?
Ждет минуту, всходит на свой престол и садится.
Два татарских офицера и солдаты. У одного офицера на копье белый платок. На них белые тюрбаны и широкие шелковые халаты. На поясе сабли и кинжалы. На левом плече у них украшения из красных конских хвостов. На правом рукаве по пяти раскрашенных шариков, пришитых в ряд. На груди у них золотые перевязи. На ногах — туфли. Они останавливаются у входа и подносят руку к губам, лбу и груди. Царица кивает им. Офицеры приближаются с опущенными глазами. Солдаты останавливаются у входа.
Царица. Привет вам, воины; кто послал вас?
Первый офицер. Привет тебе, великая царица. Все товинцы послали нас.
Царица. Чтобы предложить выкуп за вашего мертвого хана?
Первый офицер. Да, это так. Два дня и две ночи тому назад мы были здесь; тогда наш хан был еще жив.
Царица. Он был убит не по моей воле.
Первый офицер. Твой супруг, князь Георгий, велел убить его.
Царица. Нет, хан сам виноват. Он бежал. Кто вам сказал, что князь Георгий?.. Моего супруга не было, когда это произошло.
Второй офицер. Не будем об этом спорить. Аллах попустил, чтобы хан умер. Никто не может избежать воли Аллаха!
Царица. Князь Георгий у вас в плену?
Первый офицер. Он в наших руках.
Царица. Что вы требуете за князя Георгия?
Первый офицер. За живого?
Царица. Да, да, за живого. Значит, он жив? Слава Богу!
Игумен. Ты стоишь не на верной почве, царица. Это тебе надо требовать выкупа.
Царица. Чего мне потребовать, благочестивый отец?
Игумен. Ты знаешь, дитя. Прежде всего — истинной веры.
Царица. Если вы все в Товине согласитесь стать христианами — вы получите тело хана. Согласны ли вы креститься? Нет, видишь, они не согласны, они закрывают лицо руками.
Игумен сурово. Ты заставишь их согласиться, царица, и не остановишься ни перед чем.
Царица. Но ведь в их руках князь Георгий, и они могут сделать с ним, что захотят.
Игумен. Истинная вера не заботится об этом. Ты избрана Господом ввести христианство в этих странах.
Царица. Я еще раз попробую. Слушай же, благочестивый отец, как я еще раз попробую. Офицерам. Как решаетесь вы, товинцы, противиться мне? Разве вы не знаете, что я могу вас победить и заставить принять мою веру?
Первый офицер. Некоторых, может быть, ты и можешь заставить — худших из нас. Но остальные, весь Товин, — будут сопротивляться.
Царица. Всех вас я могу заставить. Вы еще не видели моего могущества. Вы думаете, что можете делать, что хотите. Несчастный народ, да вы ведь погибнете! Вы все еще стоите так близко к моему замку, как вчера?
Первый офицер. Ближе, чем вчера. Туман скрывает нас. Мы очень близко от тебя.
Царица. А когда туман рассеется?
Первый офицер. Нас тогда не будет.
Царица. В тот же час, как рассеется туман, я могу бросить на вас весь мой народ и освободить князя Георгия.
Первый офицер. Ты не станешь этого требовать, царица; ты для этого слишком мудра.
Царица. Не стану требовать?
Первый офицер. В ту же минуту десять копий вонзятся в князя Георгия. Твой гетман видел, что при нем стоят копьеносцы.
Гетман. Я это видел.
Второй офицер. Не будем спорить об этом. Если будет воля Аллаха, чтобы князь Георгий умер — он умрет. Никто не может избегнуть воли Аллаха.
Царица. Десять копий… Благочестивый отец, вот я и попыталась во второй раз. Это не удается. Ты смертельно мучишь меня, благочестивый отец, ты раздираешь мою душу. Я не смею больше искушать их.
Игумен вдохновенно протягивает к ней исхудалые руки. Держись твердо, царица, не уступай. Лучше отпусти их, не обменявшись.
Царица. Но ты забываешь о князе Георгии.
Священник. Я не могу молчать.
Царица. Что ты хочешь сказать?
Священник. Игумен сошел с ума.
Первый офицер. У нас была надежда, что ты отдашь нам сегодня тело хана.
Царица. О, Господи, и у меня была эта надежда. А скоро ли прибыл бы сюда князь Георгий, если бы я согласилась?
Первый офицер. Да, очень скоро. Князь Георгий недалеко. Мы взяли его с собой, ибо мы знаем справедливость твою и то, что ты его выкупишь.
Игумен. Царица не выкупит его, если вы не смиритесь, товинцы. Вы слышите?
Второй офицер. Мы слышим.
Первый офицер. Значит, ты не позволишь и Фатиме вернуться к тебе?
Царица. Фатиме? Нет. Много зла сделала она мне.
Первый офицер. Она сделала тебе также и добро.
Царица. Что ты знаешь? Она причина того, что князь Георгий в плену.
Первый офицер. Фатима причиной того, что твой сын снова у тебя — иначе он был бы мертв. И тем еще ты ей обязана, что князь Георгий жив.
Второй офицер. Это правда.
Царица. Фатима сделала все это? Задумывается. Она живет в моем доме и служит моим врагам. Нет, она не должна возвращаться. Разве не она увела моего сына?
Первый офицер. Фатима спасла твоего сына, царица. Как ты думаешь, зачем блуждали мы по ночам вокруг твоего замка? Чтобы схватить твоего сына и отомстить на нем. И мы наверное бы нашли его. Фатима привела его к нам — но она кинжалом защищала его жизнь.
Царица. Вот видите, я была права. Офицерам. Пусть Фатима вернется — я хочу поблагодарить ее.
Игумен. Ты не права, дитя мое. Фатима — язычница.
Царица. Я уж сказала — пусть Фатима придет; попросите ее прийти и передайте ей мой привет.
Первый офицер. А князь Георгий не должен прийти?
Игумен. Нет; слышите вы?
Второй офицер. Мы слышим и не станем более искушать царицу.
Первый офицер. Хорошо, князь Георгий не просит тебя ни о какой милости.
Царица. Я знаю, да ему и не надо.
Первый офицер. Может быть, тебе придется просить у него милости.
Царица. Как? Это похоже на угрозу.
Первый офицер. Нам не велено больше говорить.
Царица. Это звучит, как угроза. Благочестивый отец, ответь ему.
Игумен. Пусть князь Георгий грозит, если ему угодно. Самое важное — не он. Самое важное, товинцы, то, что вы возвращаетесь к народу вашему после того, как решились противиться великой царице.
Первый офицер. И она противилась нам… Еще раз мы просим тебя, царица, обменяйся. За князя Георгия мы требуем тело хана и двухгодичного мира.
