Страховка здесь не предусмотрена, – добавляет Кнодел. – Мы ничего не подписываем, что у многих просто в голове не укладывается. Люди полагают, что нас наверняка заставляют подписывать какую-нибудь бумагу, в которой говорится, что если кто-то пострадает, то устроители не несут ответственности, но на самом деле мы ничего такого не подписываем. Мы собираемся здесь – все до одного! – чтобы оторваться по полной. И потому понимаем, чем при этом рискуем.
Трибуны постепенно заполняются народом. К паркингу тянется вереница автомобилей и грузовиков. Поливальная машина орошает арену родео водой.
В самом начале соревнований комбайны выезжают на поле и выстраиваются двумя рядами. Пока они ждут, зрители на трибунах встают. Бета ни Томпсон, королева родео последних трех лет, выезжает верхом в наряде, украшенном красно-бело-голубыми блестками, и с американским флагом в руках. Она пускается в галоп вокруг комбайнов, с каждым кругом набирая скорость. Бетани Томпсон несется все быстрей и быстрей, флаг в ее руках гордо реет на ветру. Водители встают и, положа правую руку на сердце, вместе с тремя тысячами зрителей приносят присягу верности флагу. Те, кто приехал сюда из больших городов, обычно получают пинок под зад за то, что забывают при этом снять шляпу.
Сражение состоит из четырех раундов. Первый, отборочный, для водителей, которые уже раньше принимали участие в поединках, второй – для новичков, третий – вновь для опытных водителей; четвертый начинается с утешительных боев для тех проигравших, чьи машины еще на ходу; после них выходят победители предыдущих трех и все те, кто еще способен передвигаться, и тогда начинается побоище не на жизнь, а на смерть.
После присяги судья зачитывает посвящение, написанное водителем Кейси Нилсоном и командой комбайна под номером 9, модели «Маккормик-503» 1972 года выпуска, над кабиной которого красно-синими лучами бьет в глаза вращающаяся мигалка от машины «скорой помощи». У Иилсона на голове курчавый парик в стиле «афро». Это его талисман, без него он никогда не садится за руль. Отсюда его прозвище – Африканец. Свою машину он окрестил «Громовержец».
Из громкоговорителей доносится:
– Команда комбайна Торговой компании города Одесса хочет поблагодарить представителей местной пожарной команды за их преданность делу и самоотверженный труд. Если бы не вы, многие из нас не смогли бы принять участие в сегодняшнем соревновании.
Все комбайны, за исключением шести, покидают арену, и первый раунд начинается.
– Господи, помоги нам, чтобы сегодняшнее сражение удалось на славу и чтобы никто не пострадал! – доносится из громкоговорителя голос судьи.
Буквально в первые мгновения «Черепаха» Марка Шестера теряет заднюю шину, «Зеленый гангстер» и «Фабрика монстров» – задние жатки. «Боевая машина», «Серебряная пуля» и «Бобровый патруль» гоняются друг за другом, только грязь летит во все стороны. Моторы ревут вовсю, и все дышат выхлопными газами. У «Зеленого гангстера» лопается передняя шина. У «Фабрики монстров» – задняя, и водитель, Джастин Миллер, похоже, оказался в нелегкой ситуации – он замер на месте и нырнул в машинное отделение комбайна. «Серебряная пуля» застряла посреди арены как вкопанная – судья объявляет, что она выходит из состязаний, и водитель Майк Лонгмайер роняет свой красный флажок.
У «Бобрового патруля» начисто сорвано заднее колесо, затем задняя ось, но он упорно отказывается сдаваться и тащится вперед на одних передних колесах. Неожиданно его таранит в зад «Красная молния». У «Зеленого гангстера» лопается кожух двигателя, и оттуда начинает клубами валить дым. У «Красной молнии» загорается двигатель. «Фабрика монстров» неожиданно оживает, и Миллер вновь занимает свое место за баранкой. «Бобровый патруль» продолжает ползти по полю. «Фабрика монстров» срывает заднюю часть «Черепахи». Откуда-то с крыши «Зеленого гангстера» падает баклажка пива. У «Черепахи» отваливается задняя ось. Миллер тем временем вновь застрял на одном месте. Судьи удаляют «Черепаху» с арены, и Шестер роняет свой красный флажок. «Фабрика монстров» не в состоянии сражаться дальше, и таким образом победителем становится «Зеленый гангстер».
На ремонтной площадке команда механиков окружает «Фабрику». Слышно, как стучат молотки, как трещит покореженный металл. Во все стороны летят искры от сварки.
– Мне все равно, кто выйдет победителем, главное – чтобы продержаться как можно дольше и биться, покуда хватает сил, – говорит Миллер, которому еще остается утешительный раунд. Рассказывая о том, как лучше наносить удары, он замечает: – Я использую тормоза. На этих комбайнах с каждой стороны имеется отдельный тормоз, поэтому если их заблокировать, то можно вертеться на одном месте и таким образом задействовать для удара один из концов жатки. Он будет вращаться раз в пять-шесть быстрее самого комбайна, и поэтому – если кого-то задеть, удар получается такой мощный, что из строя выходит практически вся машина. То есть размахиваешь своей жаткой, как ветряной мельницей. Так запросто можно вспороть шину. Или вообще сорвать колесо. Жатка делает этак двадцать – двадцать пять миль в час. И тогда комбайн чуть ли не взлетает! То есть его задница прямо-таки взмывает над землей фута на два, не меньше, ей-богу!
В перерывах между сражениями на арену выкатывают погрузчик и грузовик, чтобы убрать с поля боя останки поверженных гигантов – сорванные железные уголки и покореженные жатки. Королева родео Бетани Томпсон бросает в толпу зрителей футболки. Пиво течет рекой.
А на другом конце арены начинающие водители вроде Дэвиса и Кнодела – почти все как один только-только со школьной скамьи, кроме Гэрри Биттика, сидящего за рулем «Танка», – выстраиваются в ряд для предстоящего раунда.
В течение минуты Джефф Йербич и его «Джек-Потрошитель» выходят из игры – лопнули обе задние шины. «Маленькие зеленые человечки» таранят «Танк» – последний накренился так сильно, что кажется, вот-вот перевернется. «Челюсти» теряют заднее колесо. У «Микки-Мауса» жатка сплющена в лепешку, словно она сделана из фольги. «Танк» замирает на месте и роняет красный флажок. «Челюсти» по кругу гоняются за «Маленькими зелеными человечками». Кноделу удалось вогнать свою жатку в передние шины «Микки-Мауса» и вспороть их. «Микки-Маус» замирает на месте, но «Челюсти» продолжают крушить его до тех пор, пока судьи не велят проигравшему бросить красный флажок. «Челюсти» теряют одну заднюю шину, но продолжают с завидным упорством ползти вперед. «Викинг» уже испустил дух. «Танк» потерял в бою жатку. Время на исходе, и на арене в боеспособном состоянии остаются только «Челюсти» и «Маленькие зеленые человечки».
На ремонтной площадке Биттик приходит в себя после того, как на него едва не опрокинулись все пять тонн «Танка», выступающего под номером 5. В свои сорок семь лет он слегка староват для того, чтобы принимать участие в боях новичков. Предполагалось, что за руль сядет его сын Коди, которому для этого пришлось просить у армейского начальства отпуск, – но не срослось, отпуск к моменту соревнований истек. Вместо этого Коди прислал армейские флаги – 82-й военно-воздушной дивизии и флаг американских вооруженных сил, и теперь они гордо реют над «Харвестером» его отца, выкрашенным в коричневый пустынный камуфляж и украшенным карикатурами восседающих на верблюдах арабов, за которыми гоняются крылатые ракеты.
– На меня тараном перли все кому не лень, причем одновременно со всех сторон, – говорит Биттик. – Чему удивляться, если задница моей машины задралась вверх, жатка перекосилась, и я в конце концов вышел из игры. Недолго было и перевернуться. Сердце колотилось как бешеное, – добавляет он. – Не будь ремней безопасности, я бы точно катапультировался из сиденья.
Для новичков Дзвиса и Кнодела сражение было чем-то вроде катания на ярмарочной карусели.
– Классно! В моей жизни такого еще пи разу не было! – восклицает Дэвис, держа в руках банку пива, пока его ремонтная бригада готовит «Микки-Маус» к утешительному раунду. – Я обязательно должен снова выйти на поле. Я им еще покажу, на что способен, – пусть даже только потехи ради.
Кноделу и его «Челюстям» победа далась нелегко.
– Все оказалось не так просто, как я ожидал, – признается он. – Вот уж не думал, что придется так сосредоточиться, крутя баранку. Пока сидел в кабине, аж весь взмок от пота.
Кнодел, один из немногих водителей, кто не пьет ни пива, ни водки, рассказывает, что испытываешь, сидя там, наверху, в кабине комбайна, когда вокруг только пыль да одобрительные выкрики зрителей.
– Собственно говоря, там ни черта не видишь. Как орет толпа, я тоже не слышал. Ничего, кроме рева собственного мотора. От него у меня стоял такой звон в ушах, что я даже не понял, когда он заглох. Адреналина в крови было столько, что я все еще высматривал, не идет ли кто на меня тараном. Я только тогда врубился, что мой двигатель вновь заработал, когда оглянулся и увидел, что лопасти опять крутятся. И тогда я рванул напролом.
