Императрица Феодора, вышедшая замуж за Юстиниана и правившая вместе с ним двадцать лет, до самой своей смерти в 547 году, в молодости была наездницей в цирке, а потом куртизанкой, прославившейся многочисленными любовниками. Однако позже она устремилась в объятия добродетели и начала бороться с пороком и развратом с безжалостностью неофита. Однажды в Константинополе она приказала забрать с улиц и из борделей пятьсот женщин и запереть их в "дом раскаяния" на противоположном берегу Босфора.
Не было ничего удивительного в том, что многие из них от отчаяния утопились в море. Феодора превратилась в жестокую ревнительницу нравственности, почти садистку. Прокопий и многие другие писатели описывали, как она отправила на пытку одного из своих прежних любовников и приходила в застенок, чтобы насладиться наказанием. Мало кто осмеливался ослушаться ее приказов. "Если будете плохо выполнять мои приказания, я велю спустить с вас шкуру, клянусь Богом!" – кричала Феодора. Из-за ее мимолетного каприза человека могли запороть до смерти: так случилось с мужем одной из ее любимиц, который заявил, что невеста его не была девственницей.
Идею чистоты и целомудрия Церковь внедряла двумя методами. Во-первых, умерщвлением плоти, и любимейшим инструментом здесь была розга.
Отшельники и анахореты, монахи и монахини хлестали себя и друг друга с ревностным усердием, убежденные, что изгоняют дьявола. Если в монастыре кого-нибудь из монахов уличали в "недопустимой близости с женщиной", его наказывали, сажая на два дня на хлеб и воду или приговаривая к двум сотням плетей. (Самые закоренелые чревоугодники сами выбирали порку.) Раннехристианский римский историк Палладий в сочинении "Рай Святых Отцов" описывает храм в окрестностях Александрии, возле которого росли три пальмы, и на каждой висело по хлысту. Один предназначался местным отшельникам, другой – разбойникам, а третий – случайным прохожим, если бы вдруг их понадобилось выпороть. Без дела они не висели.
Вначале провинившихся пороли только по спине и плечам, но со временем Церковь решила, что наказание должно быть более суровым, нанося человеку физическое увечье, и пороть стали по ягодицам. Как это ни смешно, наказание превратилось в физическое удовольствие, которое получали и палач, и жертва, особенно если хорошенькую молодую послушницу "наказывал" похотливый священник. Иногда наказание оборачивалось фарсом. Некий священник выслушал исповедь замужней женщины, отвел ее за алтарь, там она разделась, и он приготовился к экзекуции. В этот момент появился ее муж, движимый ревностью и последовавший за женой в церковь. Увидев приготовления к порке, он проникся жалостью и предложил заменить жену собой. Супруга не мешкая приняла это предложение и использовала обстоятельства в свою пользу. "О падре, – воскликнула она, – бейте крепче: я великая грешница!" Если верить свидетельствам агиографов, святые редко отпускали грехи прелестницам без телесных наказаний. Так, Эдмунд, епископ Кентерберийский, учась в Париже, был искушаем одной юной красоткой, которая открыто демонстрировала ему свои прелести. Не в силах вынести этого, он затащил девицу в комнату, сорвал с нее одежду и задал такую порку, что все ее тело покрылось рубцами. Другой монах-капуцин, брат Матфей из Авиньона, поступил так же, когда одна молодая женщина ночью вошла к нему в келью. Святой Бернардин из Сиенны, гуляя по городу, был приглашен одной женщиной к ней-в дом. Воспользовавшись отсутствием мужа, она стала его домогаться, и Бернардин вначале поддался, но, поборов искушение, жестоко отделал ее монашеским посохом. "Она еще больше полюбила святого, – замечает автор, – равно как и своего мужа, когда тот узнал всю историю!" Порка стала любимым занятием священников, папа Адриан IV в VIII веке вынужден был своим эдиктом запретить эту практику. Клемент VI пятью веками позже издал буллу против порки. Но папские запреты не слишком повлияли на ситуацию – порка оставалась самым распространенным наказанием за грехи плоти. Один дровосек, например, стал свидетелем того, как аббатиса старательно хлестала березовыми розгами по голым ягодицам своего епископа, и, судя по выражению их лиц, оба получали удовольствие. Очень распространено было самобичевание, особенно среди монахинькармелиток. Святая Тереза любила сечь розгами себя и других, Святая Мария Магдалина из Пацци плакала слезами умиления от счастья, когда приоресса монастыря, связав ей руки за спиной, жестоко учила ее посохом в присутствии других монахинь.
Она часто каталась по колючкам и камням и хлестала себя цепью – классический образец сексуальной извращенки. (Мария Магдалина умерла в 1607 г., была причислена к лику святых в 1626-м и канонизирована в 1668 г. Подробности о жизни этой святой можно найти в книге Дингуолла "Необычные люди", вышедшей в 1950 г.) Церковь романтизировала добродетельность и целомудрие, поясняя, что награда за это будет дана верующим в иной жизни. Ранние христиане часто жили вместе, как братья и сестры, деля порой не только комнату, но и постель, так что полное воздержание не становилось тяжким испытанием. Как пишет Хэвлок Эллис, ранняя христианская церковь прокляла эротизм языческого мира и изгнала его самым действенным способом – создав собственный, более утонченный эротизм.
Святой Григорий Турский, летописец VI века, живший в Оверни и получивший за утонченный стиль повествования прозвище "Геродот варваров", рассказывает очаровательную историю добродетельной любви в "Истории франков". В двух знатных семьях было по одному ребенку, родители уже в детстве предназначили их друг другу. Когда наступил день свадьбы и молодые отправились в постель, невеста отвернулась к стене и горько заплакала. Испуганный супруг спросил, в чем причина ее горя. Она ответила, что даже если станет плакать все оставшиеся ей дни жизни, то не смоет печаль, ибо дала обет "посвятить свое чистое тело, не тронутое мужчиной, Господу", а теперь вынуждена быть супругой простого смертного. Свою длинную речь она произнесла с "большим достоинством", и жених, побежденный ее аргументами, заявил, что "если она желает избежать сношений плоти, то и он не возражает". Молодые уснули, сцепив руки, и много лет прожили вместе, в целомудрии и невинности деля общую постель. Когда они умерли, их похоронили в разных могилах, но случилось чудо, "дарованное Господом за силу их добродетельной любви": тела супругов оказались в одной могиле. До сего дня, свидетельствует Григорий, искренне веривший в эту трогательную историю, они известны миру как "любящие из Оверни".
Языческая свобода сексуальных отношений нашла свое выражение в стихах бродячих студентов XII-XIII вв. в Англии, Франции и Германии, прославивших вино и женщин и составляющих так называемую голиардскую литературу. (Некоторые песни – наиболее приличные – мы находим в репертуаре современных студентов.) Пусть моя Венера прославится:
По ее велению красавицаДар желанный,ДолгожданныйМне дала, влюбленному!Предчувствую, предведаюБлаженную победу я:Стиснул телоОробелойВластно я.Впился в губыЛаской грубой,Страстною, –И вот вхожуВ Венерины чертоги.
Особенно разыгрывалось воображение школяров при мысли о женской груди.
Грудь у нее была хороша и на вид, и на ощупь,Твердо стояли соски, трижды милей оттого.А под покатою грудью покатый живот округлялся,Плавно переходя в плавно изогнутый бок."Дай мне руку", – она говорит. Даю я ей руку.Руку прижала к груди: "Что здесь в руке у тебя?"Стиснув упругую грудь, отвечаю красавице милой:"Плод, вожделенный давно, нынче сжимаю в руке".Дальше скользнул я рукой, ее стройные ноги ощупал,Прикосновения к ним мне были слаще, чем мед.Страстно тогда я вскричал: "Ты всего мне на свете дороже!Соединим же тела, сольемся в любовном объятьи!
Пусть в нас каждая часть делает дело свое!" Легенды о средневековых рыцарях, воинах с чистым сердцем в сияющих доспехах, спасающих прекрасных девушек из неприступных замков, были вытеснены реалистической литературой и живописью эпохи Возрождения, описывавшими то, что рыцари хотели делать с дамами и часто весьма успешно осуществляли: насиловали их.
Глава 2
Суровый идеал целомудрия и аскетизма сильно поблек в конце средневековья. Монах Одерик Виталий, живший в XI веке, описывал "похотливость" жен норманнских завоевателей Англии, которые, оставшись в одиночестве дома, отправляли послания мужьям, что, если те не вернутся, они найдут себе новых. Крестоносцы, отправлявшиеся из Западной Европы воевать с "неверными" в Святой Земле Палестины, так сильно сомневались в верности жен, что изобрели "пояс верности", запирали его на ключ и увозили с собой в поход. Что до священнослужителей, то принцип целибата укоренялся с большим трудом, неизбежным его следствием стала развращенность нравов. Священники покушались на монахинь, и в эпоху Реформации, по свидетельству одного из папских куриев, некоторые обители превратились в бордели.
