Коленями он прижал мои ноги к кровати. Я еще раз попыталась освободиться от хватки, но чем усерднее боролась, тем сильнее мужчина сжимал. В конце концов, я перестала сопротивляться, понимая, что это бессмысленно. Меня вот-вот собирались изнасиловать.
— Не надо, пожалуйста, — плакала я, а по щекам снова бежали слезы.
Ощутив, как его свободная рука касается моего тела, я жалобно захныкала, хоть и не сомневалась, что от этого мужчина возбудится еще больше. Желая перенестись далеко отсюда, решила вспомнить счастливые дни, но кого, блядь, я обманывала? В моей абсурдной жизни никогда не было счастливых дней.
Видения вернулись, и я начала размышлять о маме. Она осталась единственным в мире спусковым крючком, который мог полностью вырубить меня… Ванна, полотенце и мысли о том, как она, не раздумывая, передает меня тому, кого, в сущности, не знала, чтобы иметь возможность наслаждаться жизнью без каких-либо осложнений.
— Мамочка… мамочка… только не бабушка… мамочка, я буду твоей Хорошей Девочкой.
И вот так я снова ушла в себя.
Глава 10
Габриэль
По глазам Элени я понял, что она очнулась. Перебралась в другую часть комнаты, подальше от меня. Она словно не ощущала реальности, куда бы ни спряталась. Хотя ее глаза оставались открытыми, девочка смотрела сквозь меня. Углубившись в свой мир, она словно попала в плен какого-то кошмара или воспоминания из прошлого.
Я же прекратил свои действия только когда заметил, что она, охваченная приступом, потеряла сознание. Позволив злобе и ярости, вызванными поведением моей пленницы, овладеть собой, я зашел слишком далеко. Поэтому освободил ее и поднял с кровати. Тело Элени выглядело безжизненным. Стоя у кровати и наблюдая за ней, я осознал тяжесть последствий собственного поведения. Я едва не изнасиловал свою девочку, почти надругался над ней.
Быстро покинул комнату и запер за собой дверь. С силой ударил кулаком об стену, давая вырваться на волю с трудом сдерживаемой ярости. Я сел и схватился за голову. Вновь вернулись голоса, они кричали, чтобы я вернулся обратно, хохотали и дразнили меня. Они почти одержали победу, и если бы не бессознательное состояние моей пленницы, я бы продолжил пытки. Что, черт возьми, творилось со мной?! Я позволил своей ненависти перерасти в любопытство и оно, в свою очередь, превратилось в помешательство. Я не просто преследовал Элени, а еще и похитил ее. Голова трещала, я поднялся с кушетки и прошелся по серому ковру. Шаги отдавались с такой силой, что казалось, под ногами кроме пола ничего не было. Сознание затуманилось воспоминаниями об Элени. Помню день, когда впервые увидел ее после собрания, тогда еще какие-то мужики приставали к ней в клубе. Я, решив стать спасителем, в итоге оказался худшим чудовищем по сравнению с ними. Следовало отпустить ее. Нельзя было держать ее здесь. Метнувшись к комнате, зашагал к входу.
— Черт! — вскричал я, едва коснувшись дверной ручки.
Отойдя подальше, прислонился к стене позади себя. Что я творил? Понимал же, что если зайду, то вновь захочу ее, захочу причинить боль и одновременно открыть все оттенки удовольствия, какое только может доставить мужчина женщине. Противоречивые желания боролись в голове, выворачивая душу наизнанку. Пришло время определиться, и у меня не оставалось выбора, кроме как продолжить начатое. Позволить своей девочке уйти означало не решить проблему, а лишь усугубить ситуацию. Оттолкнулся от стены и сделав пару стремительных шагов, оказался у входа. Повернул ключ и быстрым движением открыл дверь. Заглянув, увидел, что она продолжала лежать на кровати, свернувшись калачиком, и сотрясается от беззвучных рыданий. Ничего, кроме удивления это у меня не вызвало.
«Возьми ее… воспользуйся ею... научи ее…»
Эти голоса… и их безумные идеи... они не перестанут преследовать… они безжалостны по отношению к ней…
Закрывая за собой дверь, я отметил, что Элени даже не шелохнулась от щелчка замка. Ее тело казалось мне безупречно красивым. На ее ноге был изображен архангел Гавриил8 — мой тезка. Какая ирония, татуировка, призванная украшать ее тело, в конце концов, призвана уничтожить ее саму. Приблизившись, я рассмотрел блестевшие на ее лбу капли пота. Элени трясло, и эти конвульсии не вызвали не рыдания, как я подумал сначала. Девушка не плакала, даже не осознавала моего присутствия в этой комнате. Я быстро пересек комнату и схватил ее за голову. И пусть у нее горело лицо, но зубы стучали, будто ей холодно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И тут до меня дошло, в чем дело. Я даже разозлился на себя за то, что ранее не догадался, насколько плохо это отразится на ее самочувствии. У Элени началась ломка, она ведь оказалась зависимой. В памяти замелькали фото, которые она выкладывала в интернет. На них всегда было одно и то же — алкоголь. Сколько времени прошло с тех пор, как девушка выпила в последний раз? Не больше суток, а она уже страдает из-за слабости, вызванной мерзким веществом. Я поднял ее с кровати, прижав к себе голое, обмякшее тело. Быстро донес до ванной комнаты и усадил на пол. Включил холодный душ. Элени пылала, и я не сомневался, что ее состояние может ухудшиться из-за ломки. Я читал о таком явлении, но в жизни не сталкивался. Жутковатая картина, словно отчаявшийся организм цепляется за вирус гриппа, чтобы заразиться окончательно. Она вызвала у меня очередной приступ злобы. Я грубо схватил девушку и опустил в ванну с водой, не обращая внимания на стоны. С одной стороны, мне следовало нежно и ласково позаботиться о ней, учитывая плохое самочувствие, однако с другой, моя ненависть не позволила бы подобного. Элени не осознавала, что погружена полностью, и поэтому не пыталась выбраться из удушающего водного плена. Скользнула глубже и, должен признаться, я на пару секунд задумался, вытаскивать ее из воды или нет. Не будь она алкоголичкой, вопрос отпал бы сразу же. Да, моя девочка была слишком хороша и красива, чтобы прощаться с жизнью. Но ценила ли она то, что имела? Какой смысл ее спасать, если в дальнейшем она испоганит существование не только себе, но и другим? Не исключено, что позволив ей утонуть, я сохранил бы жизнь нескольким людям. Вдруг она сядет за руль и собьет насмерть семью, детей, как это сделал подонок, убивший мою тетю, и как демоны, унесшие мою мать. Я сграбастал рукой ее волосы. Казалось, водная струя захватила и закружила пряди в медленном танце. Выглядело это захватывающе красиво. Сильнее сжав пальцы, я потащил Элени вверх. Задыхаясь и ловя ртом воздух, она закашляла, чтобы освободиться от остатков воды в легких. Девушка извивалась, и я отпустил ее шевелюру, чтобы помочь держаться на поверхности. Когда Элени успокоилась, я решил, что она вышла из забытья, но ее взгляд все еще блуждал где-то. Она бормотала что-то нечленораздельное. Я же тихо наблюдал за выражением ее лица, полностью поглощенный отражающимися на нем мукой и болью.
Я провел пальцем по ее груди, и девушка вздрогнула. По коже пробежали мурашки. Она больше не пылала жаром, а тряслась от холода. Я пожирал взглядом ее обнаженное тело и рассматривал внимательно каждую линию, каждый цвет, каждую прекрасную деталь рисунка на коже.
Наклонившись к ванне, я прижался губами к ее губам, дрожащим от бьющего девушку озноба.
Вот только она не реагировала на мои прикосновения, и я быстро откинулся назад, выискивая на лице признаки возвращения в реальность. Веки Элени оставались закрытыми, но зрачки под ними двигались. Спустя минуту глаза открылись и девушка закричала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Глава 11
Элени
В легких закончился воздух, и я поняла, что нахожусь под водой. Закрались смутные подозрения, что происходит нечто странное. Я помнила, что до того как выпала из реальности он лапал меня и собирался изнасиловать. А сейчас пришла в себя в полной ледяной воды дурацкой ванне.
