Я с ненавистью осознаю, что он оказался единственным, кто проник в мою сущность. А еще дал мне понять, в какое дерьмо я превратила собственную жизнь и даже не удосуживалась найти время, чтобы подумать о происходящем. Поэтому сейчас он представлялся мне одновременно и монстром, и первым человеком, который раскрыл мне глаза на мое настоящее. Говорят, подобное притягивает подобное, и я с отчаянием осознала, что ничем не лучше мужчины, держащего меня в плену. Как же я сама не додумалась до того, что для него сразу стало очевидным? Возможно, всему причиной послужила моя растерянность. Я словно находилась между двух огней: с одной стороны кричащие на меня голоса, а с другой — затуманивший сознание алкоголь. В результате я никогда не размышляла о том, как угробила себя, и что это уже не исправить.
Быстро моргая, я старалась не упасть в обморок, но мои усилия оказались тщетными. Перед глазами стремительно темнело, а демоны буквально взвыли в моей голове. Я заслужила все, что сейчас получала, и на этот раз спорить с ними не видела смысла. Вглядываясь в грязную воду и ощущая мерзкий запах желчи, я поняла, что впустую тратила собственную жизнь, будучи алкоголичкой. Не лучше и не хуже того человека, который держал меня здесь. Я повернула голову на неожиданно послышавшийся шум. И едва мой взгляд встретился с зелеными глазами, мир заволокла черная пелена.
Глава 14
Габриэль
Комфортно устроившись на черном кожаном диване в спальне, я наслаждался музыкой. Мягкое исполнение «Реквиема» Моцарта в ре миноре глушило царящий в моей душе хаос, страстное желание совершить насилие, доминировать и контролировать. С тех пор, как я встретил ее, этот настойчивый призыв, казалось, не умолкал ни на секунду. Голоса начали шептать еще когда она была просто увлечением, когда я следил за ней посредством компьютера. Контроль над собой слабел, пока порочные мысли дразнили мои эмоции.
Однако сейчас, ощущая ее запах на коже и зная, что она привязана и беззащитна в комнате за стеной, я представлял ее, склонившейся над унитазом и осознающей весь позор собственной больной зависимости. Она сама выбрала этот путь, я же свою жизнь не выбирал. Просто стал жертвой двух ублюдков, которые решили, что наркотики важнее жизней окружающих людей.
После того как трагический случай забрал моих родителей, я практически похоронил свое тело под цветными татуировками. Ушел в себя, замуровавшись в четырех стенах покинутого погибшей семьей дома. Временами на меня накатывали воспоминания. Я слышал голос матери, игриво зовущей меня, пока я убегал хохоча. Видел отца, поднимающего меня и сажающего к себе на плечи, чтобы я мог представить себя таким же сильным и могучим, как он сам. Раз за разом призраки прошлого разрывали мою душу на части. Пустота больно отзывалась в груди, когда я понимал, что тот беззаботный мальчик никогда не покинет место аварии, которая навсегда отняла его родителей. Конечно, его физическое тело продолжало существовать, вот только сознание оказалось настолько изменено и сломлено, что осталась одна оболочка разбитого и одержимого человека. Я не успел заметить, как ЭТО настигло меня. Появилась настоятельная потребность доминировать над другим человеком, склонность к причинению боли. Я ведь не родился таким. Раньше я не слышал голоса, жаждущие погубить не только меня самого, но и все вокруг. До этой аварии я рос спокойным ребенком, которому хватало в жизни простых радостей и веры в чудеса. А потом измененный разум взял вверх над моей невинностью, после чего в нем поселились мои постоянные спутники. Доктора, к которым меня постоянно водили, уверяли, что на психику повлияла черепно-мозговая травма. Однако я считал, что всему виной тени тех самых демонов. Они навсегда забрали моих родных и, последовав за мной до самого дома, начали неустанно мне что-то нашептывать. А сейчас, когда Элени попала в плен моих кошмаров, демоны резко активизировались.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я шел по коридору, ударяя кулаками в стены и пытаясь сконцентрироваться на музыке. Успокаивающая гармоничная мелодия мягко обволакивала сознание. Однако эти прекрасные звуки заглушались клокотавшей в груди яростью, и она вылилась в сорвавшийся с губ истошный вопль. Я упал на колени и изо всех сил сжал голову руками. Перед глазами как наяву предстала сцена насилия, и я зажмурился. Желание наказать привязанную в туалете маленькую девочку заставило член затвердеть и запульсировать. И эти глаза… они словно гипнотизировали меня. Их не портила даже болезнь, которая туманила взгляд. Месяцами я грезил о том, как буду ласкать ее кожу, груди, шею. Желание получить удовольствие смешивалось с желанием причинить боль. Я представлял ее руки на своей плоти, остроту ее зубов на своей коже. И тут же я передергивался от осознания, что Элени отвергнет меня, стоит ей ощутить скрытые цветными татуировками и постепенно появляющиеся на мне шрамы. Образы нежного обнаженного тела буквально преследовали меня, а жажда насилия моментально превратилась в первобытную похоть. Я тяжело дышал, грудь вздымалась от желания попробовать на вкус ее соленую кожу. Попытался заглушить требующие насилия голоса и сосредоточил мысли на удовольствии, которое может мне доставить эта девушка. Я быстро приблизился к спальне и замер, рукой коснувшись дверной ручки. Я понимал, что не следует поддаваться желанию уничтожить ее, отнять у нее жизнь, пусть и загубленную зависимостью.
Наконец открыв дверь, я вошел и внимательно прислушался к звукам в комнате. Вокруг стояла гробовая тишина. Когда обогнул кровать и направился в ванную, я нашел Элени едва ли не при смерти. Красивые голубые глаза оказались закрыты, щеки впали, а руки безжизненно повисли на веревках, которые я использовал, чтобы уберечь ее от негативных последствий. Я медленно приближался к ней сзади, и только резиновая подошва обуви скрипела по черному кафельному полу. Бросив взгляд вниз, я увидел отражение незнакомого человека, того, которого не узнавал многие годы. Слегка толкнул носком ботинка девушку в поясницу. Она застонала, не имея сил пошевелиться. Ее пальцы дернулись, а изо рта в унитаз медленно закапала слюна.
— Вставай, Элени!
Пнув снова, я рассмеялся над ее попыткой защититься от меня рукой. Она, теряя равновесие над унитазом, окуналась головой в воду со рвотной массой. На секунду очнувшись, девушка уберегла себя от потенциальной позорнейшей смерти — утопления в туалете.
— Какого черта?!
Она откинулась назад, и вода закапала с ее волос на лицо, вниз по губам и по подбородку.
Я ухмыльнулся, наблюдая за плачевным состоянием сидящего на полу напротив меня человека.
— Выглядишь жалко. Ты в курсе? — проговорил я и кончиком языка облизнул колечко в нижней губе.
Она подняла на меня затуманенный взгляд и, казалось, ее шея не может удержать голову. Собравшись, наконец, с силами, девушка прищурилась и гневно поджала губы.
— Я бы выглядела гораздо привлекательнее, если бы не была привязана к этому гребаному унитазу. Слышишь, придурок? — Она засмеялась. — Черт побери, я бы намного лучше выглядела, если бы ты кинул в мою сторону бутылку ликера.
И снова ее голова оказалась внутри унитаза, так как тело изогнулось в попытке извергнуть наружу содержимое желудка. Пока ее рвало, девушка плакала, не смея поднять на меня взгляд. Я ощущал исходящие от нее волны ненависти, догадываясь, что во всей этой ситуации она винит только меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Элени, я не пытаюсь причинить тебе вред. Как бы там ни было, я стараюсь тебе помочь.
Она снова расхохоталась и звуки, лопаясь подобно пузырям, застревали у нее в горле.
— А кто, черт возьми, тебя просил о помощи, а?
Она смотрела на меня снизу вверх, метая молнии голубыми глазами. Во взгляде мелькала неистовая ярость. Только вот плевать я хотел на ее злость, меня вид Элени даже немного забавлял.
— И что бы подумала твоя мать, если бы увидела тебя такой? Может сфотографировать и отправить ей фото? Бьюсь об заклад, это вызовет ее гордость, — произнес я, чтобы подразнить девушку, прекрасно зная, что ее матери давно нет в живых.
