— Я помню истории, какие рассказывали у нас в семье. Старинные истории. О «народе»…
— О народе фей! — воскликнул сэр Артур. — У меня есть фотографии, они существуют на самом деле.
— О «народе», — сказал Роберт, не соглашаясь и не опровергая слова сэра Артура. — О тех, кто до нас жил на этой земле.
— Вы собирались рассказать мне об огнях, — заметил Холмс нетерпеливо.
— Сначала я увидел неясное мерцание сквозь туман. Затем — кольцо света, не как от свечей — они мерцали, но горели ровно, как городские газовые горелки. И все разных цветов. Очень красиво!
— Фосфоресцирующий свет. Как на болоте.
— Нет, сэр. Как вы сказали, тот свет бывает только на болотах, а не на полях. Он такой мягкий, не очень яркий. А эти огни были яркие. Круг завертелся, и я подумал…
Тут он замялся.
— Продолжайте же!
— Вы скажете, что я сошел с ума.
— Если я что-то и подумаю, то это останется у меня в голове.
Роберт словно сомневался, говорить ему или нет.
— Мне показалось, что я увидел… большую твердую вещь, плывущую по небу, как лодка плывет по воде.
— Летающий пароход? — спросил я.
— Аэроплан, — подхватил сэр Артур. — Хотя, мне бы было известно о местном пилоте.
— Нет, это скорее походило на корабль, — сказал Роберт. — Такой большой и круглый.
— А вы слышали звук мотора? — спросил Холмс. — Жужжание или что-то похожее на работу автомобильного двигателя?
— Только музыку, — ответил Роберт.
— Никогда не слыхал, чтобы явление призрака сопровождалось звуком мотора, — сказал сэр Артур.
— И что случилось потом? — спросил Холмс. — Куда направился этот объект и что он делал?
— Он поднялся, и над ним виднелись звезды, а среди них Марс, такой яркий и красный. — Роберт замолчал, немного подумал и продолжил: — Затем огни стали еще ярче и растворились во вспышке пламени. Я почувствовал запах гари и серы, поначалу мне показалось, что я ослеп!
— А потом? — не унимался Холмс.
— Потом глаза привыкли, и вокруг сгустился туман.
— О чем вы умолчали? — строго спросил Холмс. — Что случилось потом?
Роберт снова замялся, всем своим видом выражая нерешительность.
— Говорите только правду.
— Не потом, а перед этим… Перед тем как корабль исчез, мне показалось, что я увидел еще одну вспышку света.
— На корабле?
— Нет, на небе. Это было похоже на сигнал! Белый свет, белый, а не красный, прямо с Марса! — он глубоко вздохнул. — Затем корабль ответил ему и исчез!
Мне удалось подавить восклицание удивления и сомнения. Холмс задумчиво приподнял одну бровь. Сэр Артур пощипывал усы.
— Спасибо за помощь, Роберт, — сказал сэр Артур, как будто бы в рассказе Роберта не было ничего необычного. — И за ваши наблюдения.
— Сэр Артур, — обратился к нему Роберт. — Могу ли я просить вашего разрешения собрать хотя бы то, что осталось от урожая? Зерно уже не обмолотить, но хотя бы солому для сена.
— Ни в коем случае! — тревожно воскликнул сэр Артур.
Роберт сделал шаг назад, удивившись и испугавшись.
— Нет, нет, — добавил сэр Артур, успокаивая себя с видимым усилием.
— Но, сэр!
Меня удивила интонация протеста, с какой Роберт обратился к своему хозяину.
— Я приказываю, чтобы никто не входил на поле! — сказал сэр Артур. — Линии нельзя нарушать до тех пор, пока мы не поймем их смысла.
— Хорошо, сэр Артур, — нехотя согласился Роберт.
— И пошли Малыша Робби вместе с братьями сторожить поле от зевак. Пускай они ходят вдоль изгороди, но ни при каких обстоятельствах не проникают внутрь.
— Но, сэр Артур… это поле… ведь я же каждый год плачу вам ренту. Благодаря этому полю у нас есть крыша над головой! Сэр Артур, в последние два года цены на зерно и так упали…
Я не порицаю его за недовольство и рад, что ему повезло, — сэр Артур оказался гуманным и благородным джентльменом.
— Вам не стоит беспокоиться о ренте, — сказал он. — Я освобождаю вас от всяких обязательств на этот год.
На открытом лице Роберта показалось выражение признательности.
— Я не могу принять ваше предложение, сэр Артур, — сказал он, — хотя с вашей стороны это так благородно. Я вам признателен, но ведь между нами заключен договор. Я не хочу брать милостыню…
Сэр Артур нахмурился; он казался рассерженным, оттого что его арендатор не соглашался на такое простое решение.
— Мы обсудим это позже, — сказал сэр Артур, — а сейчас позаботьтесь, чтобы на поле не проникали посторонние, — в его голосе не чувствовалось никакого неудовольствия.
Роберт в знак признательности дотронулся до края своей поношенной шляпы.
Мы вернулись в дом сэра Артура, где нас уже поджидала его любезная жена Джин, леди Конан Дойл, исполнявшая роль распорядителя во время прекрасного завтрака. После такой экскурсии я очень проголодался, но Холмс едва дотронулся до еды. Это свидетельствовало о том, что все его мысли были заняты загадкой. Пока он будет озабочен этой проблемой, он и думать позабудет о кокаине.
В оставшуюся часть дня мы сопровождали сэра Артура в его прогулке к другим полям, на которых за последние несколько недель таинственным образом появлялись «теоремы». Согласно Холмсу все они были беспощадно истоптаны.
Мы поговорили с арендаторами, также видевшими огни в небе, но это явление их напугало, и все они давали разные толкования, отличающиеся от рассказа Роберта. Я так и не мог понять, что же они видели на самом деле.
Все это время я размышлял над описанием Роберта. Хотя оно и казалось мне убедительным, меня не покидало какое-то беспокойство. И я сам удивился, что, несмотря на скептицизм Холмса, мне было бы очень приятно сознавать, что нашу землю посетили существа из другого мира, физического или духовного. Лучше бы, конечно, они оказались такими дружелюбными созданиями, какими их описывал сэр Артур, а не чудовищами-захватчиками из фантастических романов мистера Уэллса.
Холмс должным образом обследовал очередное поле и выслушивал описание мерцающих огней. Но так как он не находил ничего заслуживающего внимания, делал это со все меньшим усердием, а после полудня стал проявлять беспокойство и нетерпение. Он также все больше раздражался от бесконечных рассуждений сэра Артура о спиритизме, и никакие мои слова не могли направить беседу в иное русло. Как всякий истинно верующий, сэр Артур усердствовал в своих проповедях.
Ближе к файв о'клоку, перед тем как отправиться пить чай, мы остановились под старинным дубом возле одного из полей с узорами.
— Посмотрите, — сказал сэр Артур, — пшеница согнута, но не сломана. Стебли, образующие узоры, такие же зеленые, как и окружающие их прямые стебли. Вам не кажется это странным?
— Да, конечно, — сказал я.
— Вовсе нет, — отозвался Холмс. Он выскочил из экипажа, вырвал пучок пшеницы с корнями, не повредив при этом стебли. Одной рукой он взялся за корни, а другой резко ударил по стеблям, согнув их под прямым углом. При этом поднялось целое облако пыли.
Но стебли не сломались.
— Triticum aestivum в этой стадии роста очень эластично, — сказал Холмс. — Его трудно сломать.
Холмс выдернул два стебля из пучка, один протянул мне, а другой сэру Артуру. Я попытался сломать свой стебель, но он и в самом деле оказался таким упругим, что потребовалось значительное усилие, чтобы согнуть его до расщепления волокон. Сэр Артур тоже настойчиво теребил свой стебель.
— «Теоремы поля» были бы значительно загадочнее, если бы пшеница и в самом деле была сломана.
— Но мистер Холмс, — сказал сэр Артур, — силы, с которыми нам приходится иметь дело, очень могущественны. Стебель, который не могу сломать я, для них все равно что сухая веточка. Разве вам не кажется поразительным, что при всем этом они проявили такую деликатность?
Холмс оглядел его недоверчивым взглядом.
— Сэр Артур! Сначала вас впечатлила демонстрация кажущейся силы, затем вы поражены тем, что это сделано так аккуратно. Я не улавливаю логики в ваших рассуждениях.
При этом Холмс размочалил и разорвал несколько стебельков.
Мы вернулись в Андершоу. В тяжелой, неприятной тишине мы пили чай «Эрл грей» из изящных фарфоровых чашек. Леди Конан Дойл и я тщетно старались завести разговор на отвлеченные темы. Под конец сэр Артур заявил, что нынешним вечером он намерен провести спиритический сеанс, отчего настроение Холмса отнюдь не улучшилось.
Напряженное молчание прервал громкий стук в дверь, сопровождаемый криками. Сэр Артур поднялся, чтобы выяснить, в чем дело.
— Вас желает видеть один из ваших арендаторов, — сказал дворецкий.
Вслед за дворецким вошел Роберт; к моему удивлению, он сразу же переступил порог гостиной. Затем словно вспомнил, где находится, и снял свою потертую шляпу.
