«От горя удаляясь, отдыхая…»
От горя удаляясь, отдыхая –Вдруг изумиться: всё еще жива?Под инеем легла полусухая,Но крепкая октябрьская трава.
А утром солнце иней растопило,Его роса по-летнему светла, –Трава живет. Ей тоже больно было,Но боль прошла. Почти совсем прошла.
«Так взлетает по стеклу оса…»
Так взлетает по стеклу осаИ звеня скользит, скользя влетает,Но стекло заклятое не тает,Но стоит запрета полоса.
Вверх и вниз, как в безысходном сне,Нетерпенье звоном выдыхая,Чтобы стать, легчая, высыхая,Летним сором на чужом окне.
«На осенний пойду пустырь…»
На осенний пойду пустырь,Чтоб в траву золотую лечь,Чтоб в глаза – только свет и ширь,А себя – словно бремя с плеч.
Там плывут облака – ничьи –Над тяжелой, пленной землей…А потом в волосах репьи,Словно пес, принесу домой.
ЛЕСНОЙ МАДОННЕ
Расцветает трава любовней,Пахнут липы теплей и слащеНад смиренной Твоей часовней,Смело в диком лесу стоящей.
Ты добра к мотыльку и птицеИ к больному лесному зверю…Не умею Тебе молиться,Просто тихо люблю и верю.
В чистый сумрак войду и стану,Помолчу, и вздохну, и выйду,И, как белке сквозную рану,Ты залечишь мою обиду.
«Бывает день — уже с утра…»
Бывает день — уже с утраОн радостью, как солнцем, налит, –В нем неприглядного вчераВы никогда бы не узнали:
За каждым звуком тайный звонИ даже тень полна сиянья,Как будто исполняет онВсе, все земные обещанья…
В закате он сгорит дотла,Как дни, что до него сгорели,Но радость все-таки была —Она была на самом деле!
ПАМЯТИ Б. Л. ПАСТЕРНАКА
1. «В облетевшем лесу пустынно…»
В облетевшем лесу пустынно,Лесу зябкие снятся сны.На пригорке рдеет рябина:Тесных ягод щитки грузны.
Снегири, как малые дети,К ним прильнули, разинув рот,И она им ягоды эти,Словно грудь младенцу, дает.
Улыбаясь на трепет жадныйЧуть заметным движеньем век, —Он — один в тайге неоглядной.Он один в тайге — человек.
2. «Между небом (больше не взглянуть)…»
Между небом (больше не взглянуть)И землею (не ступить с доверьем) —Понесли Тебя в летейский путьГорестно распахнутою дверью.
Листьями поспешно шевеля,Что-то ветки вдаль передавали,И вступились небо и земляИ Тебя себе на память взяли.
Словно жизнь, любимая сестра,Отдает — как вечер жар полдневный —Всё, чем Ты дышал еще вчера,Каждый стих Твой, радостный и гневный, –
И на смертью заданный вопросСлышишь дивный перечень ответов:Всех метелей, сумерек и гроз,Соловьев, и ливней, и рассветов…
«Черный Данте в облетевшем скверике…»
Черный Данте в облетевшем скверикеЗамышляет бронзовый сонет.Поздний вечер наступил в Америке,А в его Италии рассвет.
Ветер над равниною этрусскоюРозовые гонит облака,И проходит улочкою узкоюТень твоя, блаженна и легка.
Беатриче! Нет тебя желаннее…Семь веков – как семь весенних дней!И опять – любовь, стихи, изгнание,Мокрый сквер и быстрый бег огней.
СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ
Словно кто-то, стоя за плечами,Разбирает медленно хоралы, –Белыми прозрачными лучами, –Запинаясь, небо заиграло.
А потом – уверенней, стройнее, –Наливаясь светом тихой бури,Те лучи помчались, пламенея,Словно пальцы по клавиатуре, –
И пылала тонко надо мною,Радугой цвела и трепеталаМузыка, что стала тишиною,Тишина, что музыкою стала.
«Вот моя лесная добыча…»
Вот моя лесная добыча —Земляники легкой щепоть,Голубое перышко птичье,Шелковистого мха ломоть.
Вот синеющий гриб-кубышка,А на шапочке три иглы,И еще — еловая шишкаВ беловатых блестках смолы.
Вынимаю, как горсть жемчужин,Мой лесной, мой нелепый клад.«И кому этот мусор нужен?» —Удивленно мне говорят.
«Почему мне сладок дух древесный…»
Почему мне сладок дух древесный,Настоящий?Почему мне здесь, в лесу, не тесно
В самой чаще?Почему зовут меня глубины Дробным стуком?Или прежде я была рябиной?Или буком?
Или дятлом, на стволе пахучемБьющим четко?Или писком в норке бурундучьей(Хвостик щеткой)?
Или звонким комаром, что реетУ болота,А его, как я, убил на шееПрежде кто-то?..
«Слепой ребенок на лугу…»
Слепой ребенок на лугуСтоит, лицо подняв,К нему летят, к нему бегутДыханья диких трав.
И шлет ему медовый вздохСквозь игол переплетСторожевой чертополох,Что у межи цветет.
А ветер шевелит едваРесницы темных глазИ шепчет мудрые слова,Неслышные для нас.
«Люблю гулять с пустыми руками…»
Люблю гулять с пустыми руками —Раздвинуть ивы свежие прядиИ, сев на прибрежный солнечный камень,Озерную зыбь, как собаку, гладить.
И знать, что разлука еще не скоро.Не скоро — но всё же разлука будет!На то и стоят над озером горы,А люди — приходят, уходят люди…
«Сух и желт и пылью серебрится…»
Сух и желт и пылью серебритсяЛетний мир, заждавшийся дождя,И гуляет беглая зарница,И мутнеют тучи, уходя.
О, верни их медленную груду,Что почти укрылась за горой,Серую высокую запрудуНад землей запекшейся открой
И, потоки стройные обруша,Этот мир бессильный оживи,Так, как счастье насыщает душуГрозным наводнением любви.
«Кто вылепил такие облака…»
Кто вылепил такие облакаИз мглы и белизны великолепной?Чья легкая огромная рукаПо ним скользила, медлила и крепла,И вновь меняла облик, никогдаТаинственной не достигая цели?…А время ветром гнало их стадаИ нежно тени по земле летели.
«Вихрь без поклона…»
Вихрь без поклонаСпрыгнул, как вор,Сбросил с балконаШвабру во двор,
Щебет стекольныйИ тарарам,Стук недовольныйСпущенных рам.
Снова к постели –В порванный сон:Вдруг корабельнойПалубы склон,
Гавань и скалыВ дальней стране –Той, что искалаТщетно во сне!
«Ливень целился – и точно…»
Ливень целился – и точноРухнул в сумеречный сад,И трубою водосточнойРокотал, как водопад.
Пролетел – и всё безмолвно,Просветлела веток вязь…Я стою, над бочкой полнойУпоенно наклонясь:
Запах плесени, и хлебаИ, как будто, огурца,И кружок родного небаУ склоненного лица.
Шлепну по небу – и к светуПрянет искрами вода.Кто же знал, что в рамку этуНе вернуться никогда?..
ПОТЕРЯННЫЙ МЯЧ
