Слуги начинали шептаться между собой:
– Смотрите, опять задумалась!
Не только чужие люди, но даже ее родители не могли понять, в чем дело.
Однажды Кагуя вышла на веранду и, увидев полную луну, залилась слезами так, как никогда еще до этого не плакала. Старик и старуха в испуге суетились вокруг нее и спрашивали:
– Что с тобой? Что случилось?
Кагуя-химэ отвечала им сквозь слезы:
– Ах, я давно уже хотела обо всем вам поведать, но боялась вас огорчить и все откладывала. Но больше нельзя мне молчать! Знайте же, я не из этого земного мира. Родилась я в лунной столице, но была изгнана с небес на землю, чтобы искупить грех, совершённый мною в прошлой жизни. Настало время мне возвратиться. Вскоре явятся за мной мои сородичи, посланцы неба. Должна я покинуть этот мир, но мне невыносима мысль, что вы будите тосковать обо мне.
– Что такое! Что ты говоришь? – вскричал старик Такэтори. – Кто посмеет отнять тебя у нас? Когда нашел я тебя в стволе бамбука, была ты величиной с горошину, а теперь вон какая большая выросла, со мной сравнялась ростом. Нет, нет, я никому тебя не отдам! – Он в голос рыдал: – Я не вынесу разлуки с тобой, я умру!
Не было сил глядеть на его горе.
Кагуя стала ласково ему говорить:
– У меня там, в лунной столице, остались родные отец и мать. Для них разлука со мной длилась одно краткое мгновение, а здесь, на земле, протекли за это время долгие годы. Полюбила я вас всей душой, и забыла о настоящих моих родителях. Не радуюсь я тому, что должна вернуться в лунный мир, а горько печалюсь.
Даже простые слуги так привязались к Кагуя за долгие годы своей службы, так полюбили ее за благородство души и несравненную красоту, что теперь при мысли о разлуке с ней тоже безутешно горевали, глотка воды и то выпить не могли.
Услышав об этом, микадо спешно отправил посланца в дом старика Такэтори. Старик, неудержимо рыдая, появился на пороге дома. Скорбь его была так велика, что за несколько дней волосы его побелели, спина согнулась, глаза воспалились от слез.
До этого времени выглядел он еще моложавым и бодрым, но от горя и тревоги сразу состарился и одряхлел.
Посланец спросил его от имени государя:
– Правда ли, что Кагуя последнее время чем-то озабочена и все грустит?
Старик ответил сквозь слёзы:
– Передай государю, что в пятнадцатую ночь этого месяца явятся сюда небожители из лунной столицы, чтобы похитить нашу Кагуя. Пусть государь вышлет ко мне в эту ночь множество воинов и прикажет им прогнать похитителей.
Посланец доложил государю о просьбе старика Такэтори.
Когда наступил пятнадцатый день месяца, государь повелел начальникам всех шести полков императорской стражи выслать вооруженных воинов. Собрался отряд численностью в две тысячи человек. Государь поставил во главе его опытного военачальника по имени Та-кано Окуни и послал это войско к дому старика Такэтори.
Там отряд разделился на две половины: тысяча воинов окружила дом старика кольцом со всех сторон, взобравшись на земляную ограду, а другая тысяча начала сторожить кровлю дома. Многочисленные слуги охраняли все входы в дом, чтобы ни в одну щелку нельзя было пробраться. Все они тоже были вооружены луками и стрелами. В женских покоях внутри дома стражу несли служанки.
Старуха, крепко обнимая девушку, спряталась с ней в тайнике с земляными стенами. Старик запер дверь тайника на замок и сам стал у входа.
– Надежная у нас охрана! – радовался он. – Не поддадимся и небесному войску. – А воинам, сторожившим кровлю дома, он крикнул: – Стреляйте во все, что в небе увидите! Ничего не пропускайте!
Воины, сторожившие на кровле, крикнули в ответ:
– Не бойся, мы зорко глядим! Пусть только что-нибудь в небе появится, сразу подстрелим, будь хоть с иголку величиной.
У старика было от души отлегло, но Кагуя молвила ему:
– Как вы ни старайтесь меня спрятать, как храбро ни готовьтесь к бою, вы не сможете воевать с небожителями из лунного царства. Стрелы ваши их не настигнут. Спрятать меня вам тоже не удастся. Только они прилетят, как все запоры спадут и двери откроются сами собою. Воины сейчас готовы схватиться с кем угодно, но лишь увидят они небожителей, как у самых смелых сразу все мужество пропадет.
Старик в гневе завопил:
– Хорошо же! Тогда я сам небожителям своими длинными ногтями вырву глаза! За волосы их схвачу! Платья на них изорву, посрамлю перед всеми добрыми людьми!
– Ах, не говори таких нехороших слов, – стала его унимать Кагуя. – Воины на кровле услышат! Мне тоже тяжело покидать вас, стариков, и землю.
Между тем близилась полночь. Вдруг весь дом старика Такэтори озарило сияние, в десять раз ярче света полной луны. Стало светлее, чем днем. Внезапно с высокого небесного свода спустились на облаках неведомые лучезарные существа и построились в ряд, паря в воздухе над самой землей. При этом виде все воины, которые сторожили дом снаружи, и все слуги, охранявшие входы в дом изнутри, замерли от ужаса. И сразу потеряли охоту сражаться, словно попали во власть неведомой силы.
Едва опомнившись, схватились они за луки и стрелы, но руки их, вдруг онемев, бессильно повисли. Самые смелые, победив внезапную слабость, пустили стрелы в небесных гостей, но стрелы полетели в сторону, далеко от цели.
Один из небесных пришельцев, как видно, их предводитель, выступил вперед и повелительно крикнул громовым голосом так, что во всем доме было слышно:
– Эй, Такэтори! Выходи!
Тут старик Такэтори, который до той минуты так храбрился, вышел за двери и свалился ничком, почти без памяти.
Гость из лунного царства сказал ему:
– Слушай ты, неразумный человек! Тебе была дарована честь растить Кагуя в своём доме. И послано богатство! Теперь же она, искупив свой прежний грех, должна вернуться в Лунное царство. Не гневи нас! Отдай нам Кагуя!
Однако старик попытался возразить предводителю лунного воинства.
Оставив его слова без внимания, предводитель небесных гостей велел поставить небесную колесницу, на которой он спустился, на крыше дома.
– Скорее же, торопись, Кагуя! – крикнул он. – Не можешь ты долго оставаться здесь!
И вдруг все запертые двери распахнулись настежь сами собою. Решетки на окнах отворились без помощи человеческих рук, и Кагуя, освободившись из объятий старухи, вышла из дома. Старуха, не в силах удержать ее, обливаясь слезами. Старик, лежа на земле, тоже плакал в бессильном отчаянии. Кагуя подошла к нему и сказала:
– Я тоже не хочу расставаться с вами, но против своей воли должна вас покинуть.
Один из небесных гостей держал в руках ларец с одеждой из птичьих перьев. Другой – маленький ларчик, в котором хранился сосуд с чудесным напитком: кто отведает его, тот никогда не узнает смерти.
– Дева, испей напитка бессмертия, – сказал небожитель, обращаясь к Кагуя.
С этими словами небесный посланец поднес к устам девушки сосуд с чудесным напитком, и та пригубила его. Он вынул из ларца небесную одежду из птичьих перьев и только хотел на нее накинуть, как она взмолилась:
– О, погоди еще немного! Когда я надену на себя эту одежду, умрут во мне все человеческие чувства, а я должна написать прощальное письмо еще одному человеку.
Небожители устали ждать.
– Что ты медлишь попусту! – воскликнули они.
Кагуя ответила им:
– Не судите о том, чего вам понять, увы, не дано!
И спокойно, неторопливо начала писать прощальный привет микадо.
Окончив писать, Кагуя подозвала к себе начальника государевой стражи и велела ему передать микадо прощальное письмо и напиток бессмертия. Один из посланцев неба вручил их начальнику стражи. В тот же миг надели на Кагуя одеяние из птичьих перьев, и сразу же угасли в ней все человеческие привязанности. Перестала она жалеть старика Такэтори и грустить о его участи. Кагуя села в летучую небесную колесницу и в сопровождении сотни посланцев из лунного мира умчалась на небо.
Микадо, прочитав послание Кагуя, не захотел жить вечно без своей любимой. Он приказал своим верным слугам отправиться на самую высокую гору Фудзи. Там же на вершине слуги смастерили факел, облили его напитком бессмертия, воткнули его в горную вершину и подожгли.
Чудесный напиток вспыхнул ярким пламенем, и оно не угасает до сих пор. Оттого и прозвали эту вершину «Горой бессмертия» – Фудзи.
Свиток II. Дар Богини
Небесная Дева
Жил в одной деревне молодой крестьянин по имени Микэран. Каждый день он трудился в поле да рубил дрова на продажу.
Однажды он пошёл вместе со своими односельчанами в горы. Его спутники притомились, решили напиться из горной речки и отдохнуть подле неё. А Микэран удалился в самое верховье реки, куда обычно никто не заходит, чтобы искупаться. Перед ним расстилалась широкая чистая заводь.
Сбросил крестьянин потное кимоно и уже намеревался погрузиться в воду, как видит: на ветке прибрежной сосны висит прекрасная одежда из птичьих перьев.
