(твёрдо). Можешь жить у меня. Когда захочешь. В любой момент приехать и остаться, на сколько нужно.
САБИНА. Так мне неловко… Спасибо тебе большое, но я так не могу. Вот на квартирниках пользуюсь случаем не ночевать дома – не без скандалов, конечно, но ухожу. И мне здесь замечательно. Я не могу описать в полной мере, насколько я вам, ребята, благодарна за то, что вы дарите мне ощущение дома.
САБИНА говорит отчётливо, но монотонно, без единой эмоции в голосе и на лице. Только страх будто пропитывает собой каждое её слово, всё её существо. ЮННА и ВАСЯ в полной растерянности, вопреки развитой эмпатии они понятия не имеют, как стоит действовать в сложившейся ситуации. До поры до времени никто не замечают стоящую в дверях ЛЕСЮ, которая пришла ещё давно и, не дыша, прослушала полностью весь монолог. Когда же её замечают герои и зрители, ЛЕСЯ вновь пребывает в состоянии глубокого потрясения – её ресницы и губы дрожат, руки беспомощно теребят край футболки.
ВАСЯ. Леся?.. Ты к нам вернулась?
ЛЕСЯ (всхлипывая). Да, я вернулась. Однако сейчас это уже не важно – равно как и зачем я тут.
Она одним прыжком приближается к САБИНЕ и крепко, трясясь, обнимает её, прижимая голову к груди, утыкаясь лицом в макушку и обхватывая руками, точно стремясь своей спиной прикрыть её от невидимых пуль. По щекам ЛЕСИ бегут ручьи слёз – но это настоящие, искренние слёзы.
САБИНА. Лесь, ты чего?
ЛЕСЯ (рыдая). Я?! Я ничего! Вот поражаюсь стою: как у тебя удалось взрастить в себе настолько красивую, живую личность в настолько гнилой и безжизненной почве?
САБИНА. Да не всё так ужасно…
ЛЕСЯ. Ужасно, прекрасно – можешь говорить, что угодно! Вот только я всё вижу, Сабин, и слышу не только что ты говоришь, но и то, как ты это делаешь.
САБИНА. Я не хочу, чтобы ты из-за меня так плакала.
ЛЕСЯ. А я по-другому не могу! У меня болит всё изнутри за тебя, понимаешь ты это? И слёзы – это лишь метод облегчить эту боль. Будь я тобой… Да окажись я на твоём месте, я бы уже давно шагнула из окна. Вот так: раз – и нет ни меня, ни душащих меня кошмаров. А ты день за днём, подходя к самому краю, делаешь шаг назад… Для меня это невообразимо – никогда не чувствовать себя в безопасности. Но ты так живёшь… И я одновременно чувствую восхищение твоей стойкостью и ужас от осознания, что так быть не должно. Человек не должен привыкать к постоянному животному позыву спрятаться. Каждый имеет право на дом и на тех, кто будет его там ждать. Я не ценила того, что имею, это было что-то совсем базовое, а ты… Ты заставила меня мыслить иначе. И, если ты захочешь, если тебе это нужно, можешь считать меня, нас, своей второй семьёй, которая защитит тебя от всего на свете и даже думать не даст о том, что когда-нибудь твоя жизнь окончится в бездонной пропасти. Чтобы настолько целеустремлённый, умный и морально сильный человек когда-либо там оказался… Даже я со своим воображением не могу себе представить подобный сюжет. Это попросту невозможно.
ЛЕСЯ чуть ослабляет хватку и на пару сантиметров отстраняется.
ЛЕСЯ. Тебе там вообще есть, чем дышать? А то ты говори…
САБИНА (плачет, впервые за всё время). Да… Ты права: мне нужно говорить. Я многовато держу в себе.
ЛЕСЯ. Многовато? Серьёзно? А мне казалось, что всё.
САБИНА (шёпотом). Может, и правда всё… Спасибо тебе. И всем вам ещё раз спасибо. Без вас у меня не получилось бы сохранить моральную устойчивость.
ЛЕСЯ. И приходи ко мне на квартирники. Приходи всегда. Даже просто так, можешь без стука и без приглашения. Я укутаю тебя в одеяло, сварю какао и приготовлю сметанник – только извини, если пригорит. Я как ни стараюсь, каждый раз всё сгорает…
САБИНА (улыбается). Мне так даже больше нравится.
ЛЕСЯ (заражается её улыбкой). Ну, вот и прекрасно. Договорились, значит.
ЛЕСЯ постепенно освобождает САБИНУ из объятий и садится на пол рядом с диваном. Лица обеих светятся счастьем, которое передаётся ВАСЕ и ЮННЕ.
САБИНА. Какие же вы всё-таки хорошие… Уму непостижимо.
ЛЕСЯ. На себя посмотри. Зеркало в коридоре висит.
САБИНА (встаёт с дивана, перешагивая через ЛЕСЮ). А вот знаешь, что? Схожу и посмотрю. Заодно водички себе принесу, а то в горле пересохло. Вам захватить?
ВАСЯ и ЛЕСЯ (хором). Нет, спасибо!
ЮННА. Я тоже себе взяла.
САБИНА (уходит). Ладно. Тогда пойду.
ВАСЯ (вдогонку САБИНЕ). Проведай там этих двоих. А то вдруг они уже кухню спалили?
ЮННА. Ну нет, мы бы почувствовали.
САБИНА выходит из зала. Ребята остаются втроём. Они молчат, но молчание, повисшее в зале, отнюдь не тяжёлое – скорее, умиротворённое.
ВАСЯ. Лесь, и что это было?
ЛЕСЯ (пожимая плечами). Это была я. Настоящая я. И я хотела взять на себя боль человека, который действительно в этом нуждался. Возможно, в поглощении и уничтожении плохого и заключается моё предназначение как личности в социуме.
ЮННА. Рада, что ты наконец-то до этого дошла.
ЛЕСЯ. Не дошла бы, если бы не Лёня.
ЮННА. Ой, он может…
ЛЕСЯ бросает взгляд на блюдо с остатками кексов.
ЛЕСЯ (удовлетворённо). И всё-таки про кексы я не соврала!
ВАСЯ. Да, замечательные кексы, едим с удовольствием.
ЛЕСЯ. Даже мои?
ВАСЯ (со вздохом). Даже твои… Ну а куда денешься? Как сказал бы дед, голод не тётка.
ЛЕСЯ. В холодильнике, если что, ещё есть гречка…
ВАСЯ. Ого! А можно?
ЛЕСЯ. Недельной давности.
ВАСЯ. Тогда не надо, спасибо!
ЛЕСЯ (лукаво). Ничего, ничего… Ещё не пять утра.
Конец пятой сцены.
Свет в зале гаснет и зажигается на кухне.
Сцена шестая
Действующие лица: ЕГОР, САБИНА, ЛЁНЯ, ЮННА
Когда САБИНА появляется на кухне, становится понятно, что ребята уже долго разговаривают за жизнь. Играет приглушённая, спокойная музыка, ЛЁНЯ и ЕГОР сидят за столом и по очереди что-то друг другу доказывают – но дружелюбно, без всякой агрессии. В помещении сильно накурено. На столе покоятся закончившаяся трубка, импровизированная пепельница, ЛЁНИН вейп и электронная сигарета ЕГОРА.
САБИНА. Ну вы, ребят, даёте, конечно… Окно хоть откройте, а то вообще нечем дышать.
ЛЁНЯ и ЕГОР одномоментно прекращают говорить и поворачивают головы в сторону САБИНЫ.
ЕГОР. Так оно, как бы… открыто.
САБИНА. Правда, что ли?
ЛЁНЯ. Ты проходи, я сейчас весь дым выгоню. (Он вскакивает и начинает энергично размахивать руками, выгоняя дым в
