— Вмешалась? Женщина?! Это уже… — Хирургу явно не хватало слов.
— Именно так. Вмешалась.
— Да кто дал вам право…
— Я — капитан этого корабля, вы не забыли об этом? — обманчиво-мягко сказал Блад.
— Может быть, на корабле вы — царь и бог, но в лекарне командую я!
Так, теперь можно спокойно обследовать рану. Где же пуля? Нашла! Понятно, почему до нее не могли дотянуться: через такой раневой канал щипцами не пробраться. Видимо, стреляли почти в упор, и куску свинца хватило силы выстрела, чтобы пройти грудь насквозь, удариться о ребро, сломать его, и, срикошетив, уйти вниз, чтобы застрять в мышцах под лопаткой. Хорошо, что артерию и вену по нижнему краю ребра не зацепило, до хирурга раненый бы не дотянул.
— Переверните его, — велела я.
Миг замешательства — двое, что держали раненого, посмотрели поверх моей головы, и разом засуетились, словно узрев пламенные письмена в небе.
— Огнем вы тоже владеете, капитан? — поинтересовалась я, перекладывая руку раненого так, чтобы лопатка сдвинулась вверх и в сторону, открыв доступ к мышцам, где застряла пуля.
— Да.
Я взяла скальпель, протянула ему.
— Это надо вымыть и обжечь. Пожалуйста.
Кипятить некогда. Хорошо хоть рукомой есть.
— В таком разе я удаляюсь, — фыркнул хирург. — И снимаю с себя всякую ответственность за происходящее.
— Стоять! — рявкнул капитан.
Между его пальцами промелькнуло пламя, через пару секунд Блад протянул мне скальпель – нагретый, но не раскаленный. Будем надеяться, что если зараза и осталась, магия поможет мне справиться.
Я потрясла правой рукой, чтобы подсохли пальцы после мытья — полотенце, о которое сегодня уже не раз вытирали окровавленные руки, не внушало мне доверия.
— Господин Дезо, — произнес меж тем капитан, а я подумала, что со мной он, оказывается, был исключительно мягок. — Вы, конечно, незаменимы. Но я предпочту лишиться хирурга, чем терпеть неподчинение…
— Держите, — приказала я тем двоим, что по-прежнему стояли у изголовья раненого.
Во взгляде парня смешались ужас, недоверие и надежда.
— …И отсутствие хирурга, и неподчинение кого-то из команды может стоить жизни не только мне, — продолжал меж тем Блад. — Но бунт — а он непременно случится, если вы подадите пример — принесет больше смертей, чем плохое лечение. Хотя бы потому, что, кроме меня и лорда Джеймса Коннора, который верен мне безоговорочно, никто не умеет прокладывать курс.
Пуля совсем неглубоко, буквально на расстоянии дюйма. Хорошо, что руки не дрожат. Я никогда не делала ничего подобного сама, только книжки читала. Ну, пару раз практиковалась на свиной туше. Значит, скальпель держим, как перо…
Разрез. Вскрик. Нет, лучше слушать спор между капитаном и хирургом, чем стоны человека, чью живую плоть я сейчас режу. Плевать, что спина покрылась холодным потом и кружится голова. Когда все кончится, упаду в обморок, но не раньше.
— Хотите умирать от жажды? Говорят, это очень неприятная смерть…
Сколько крови! Ничего не разглядеть. Так и должно быть?
Если ничего не получится, мне конец. Хотя мне и так, и этак конец. Либо сочтут ведьмой, либо корабельный хирург настроит против меня команду. Между возможной прибылью и командой капитан выберет команду, это же очевидно. Ладно, об этом потом.
Как же что-то видят в кровавой мешанине? Ах да, нужно промокнуть рану. Я глянула на корпию, лежавшую рядом с инструментами, и поняла, что совать ее в свежий разрез не буду, тут никакая магия не поможет. Ветошь, из которой ее щипали, хотя бы выстирали перед тем, как раздергать на нитки?
— Вы меня поняли, господин Дезо?
Что ж, если не видно глазами, буду смотреть магией. Совсем чуть-чуть не достала. Значит, углубить разрез, металл чиркнул о металл. Я подцепила пулю рукоятью скальпеля, вложила в ладонь раненого. Тот сжал кулак так, что пальцы побелели. Все, дальше не страшно. Дальше — все то, что я проделала сегодня с раной Блада.
Под моей ладонью зашевелилась кожа, склеиваясь. Вот и все.
Я отступила от стола, возвращая скальпель на место. Поддернула юбку — плевать, что все увидят мои ноги. В один шаг оказалась рядом с капитаном, глянула сверху вниз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вы довольны?
Ответа дожидаться не стала. Отодвинула Блада — сама не знаю, как у меня это вышло — и шагнула в коридор.
Глава 8
— Леди Белла! — донеслось вслед.
Я стиснула зубы, не замедляя шаг. Кажется, на меня пялились. Плевать. Терять уже нечего. Я больше не леди. Леди умерла бы, прежде чем позволила до себя дотронуться. Леди не стала бы убивать — поставила бы мерзавца на место парой слов. Нет, не так. Леди с самого начала вела бы себя так, чтобы ни у кого даже дурной мысли не возникло…
Наверное, я и с Джеком вела себя как-то не так с самого начала. Наверное, если бы я правильно поставила себя с ним, ничего бы не случилось. Вообще ничего. Он бы сделал предложение — как и полагается, при родителях, а не наедине. Отец бы согласился, увидев серьезность намерений. Не было бы монастыря, а я жила бы сейчас дома. Не пришлось бы спасать пиратского капитана — изменника и убийцу — ради того, чтобы спасти собственную жизнь. А он не смог бы надавить на меня и узнать то, о чем ни ему, ни кому-то другому знать не следует.
Да даже если бы я, занимаясь его раной, повела себя по-другому… Матушка, заботясь о наших арендаторах, никогда не говорила, что исцеляет она. Исключительно — о силе молитвы и веры. «Если будет на то воля Господа», — каждый раз говорила она. А я настолько испугалась, а, может, поддалась гордыне, что даже не вспомнила о молитве.
Так что с того, если кто-то увидит мои ноги, в сравнении со всем тем, что случилось сегодня? В сравнении с тем, что слишком многие сегодня увидели чудо — или черное колдовство?
Оказывается, я помнила дорогу до каюты. И вроде разгром, оставшийся после боя, начали разбирать. Во всяком случае пушки уже стояли на местах, а окна — или как там они называются — в которые выглядывали дула орудий, уже закрыли. Тут и там горели масляные лампы, освещая палубу, а людей почти не было видно, только сверху доносились разговоры, в которые я не стала вслушиваться.
Дверь капитанской каюты была не заперта. Медный таз с водой, в которой плавала ветошь, до сих пор стоял на сундуке в «салоне». Кровь осела на дно, и вода казалась чуть розовой. Но едва я обмакнула туда ветошь, вода снова взбаламутилась алым. Впрочем, на моих руках свежей крови было больше, и у меня все же получилось ее отмыть.
Переодеться бы… Я размотала порядком утомившую меня ткань. Рубашка тоже была в кровавых пятнах, и я поморщилась. Надо сменить. Где бы взять еще воды, чтобы помыться? Та, что есть, уже ни к чему не пригодна. Хотя в кувшине, из которого Блад разводил вино, вроде немного осталось. Сейчас немного приду в себя, смочу ветошь и оботрусь, потом можно будет спокойно переодеться. Сейчас...
Я шагнула к окну. Оно, кажется, выходило на корму — по крайней мере об этом говорил пенный след, уходящий к горизонту. Солнце блестело на волнах, и непонятно было, то ли небо отражается в море, то ли море — в небе. Красиво… Жаль, что мне вряд ли дадут долго любоваться этой красотой.
Стукнула дверь, раздались шаги.
— Благодаря тебе я сегодня нажила смертельного врага, — сказала я не оглядываясь. — И когда улечу в эти волны, я буду знать, кого проклинать в последнюю секунду.
— Я этого не допущу.
Блад подошел сзади, обхватил руками мои плечи, коснулся подбородком макушки. Несмотря ни на что, мне захотелось прильнуть к нему, накрыть ладонями его предплечья. Поверить, что все будет хорошо, что он в самом деле сможет меня защитить. Вот только если бы не его настойчивость, меня не нужно было бы защищать.
— Ты не сможешь охранять меня постоянно.
— Смогу и буду.
— В сортир со мной пойдешь? — усмехнулась я.
Матушка упала бы в обморок, услышав что я позволяю себе подобные речи в обществе. Только ее здесь нет. Как нет и толку от всех тех манер, что мне пытались привить. Или просто я все делаю неправильно. Не просто же так родители разочаровались во мне.
