Девушка выпрямилась и повернулась к священнику. Она терпеливо несла боль, но силы ее опять были на исходе.
– Я заболела. Я влюбилась. Я не замечала, что это произошло, пока Паша не сказал, что он пойдет пожить с Таней Кузьминой. Меня как будто в сердце ножом ударили. Как же это больно! Как тяжело! Я хотела ему ребенка родить. Мы бы радовали друг друга. Почему он это сделал? – она замолчала. – Почему именно я заболела? А? Почему?
– Может, это не болезнь? Может быть, это дар?
– Что вы такое говорите? Какой дар? Дар, чтобы страдать? Дар стать рабом своих чувств и потерять свободу? – Она почти злилась и повысила голос.
– Нам в жизни послано много испытаний, но все они ведут к душевному росту. Если мы это понимаем, а не считаем это чем-то случайным и посторонним, внезапно проникшим в нашу жизнь. Любовь – это дар.
– Вы, аники, ничего не понимаете в жизни. Для вас важнее отключить сознание и погрузиться в иллюзии болезни. Паша ушел не потому, что я ему надоела. Он меня уважает. Я его радую, но он сильнее меня и почувствовал, что может тоже заболеть. Он молодец, а вот я не могу без него жить. Он для меня все. Я ничего не хочу без него, – слезы опять появились на ее лице, – не хочу страдать. Я не хочу болеть, но не могу без него жить. Что мне делать? – и она опять уткнулась руками в ладони.
Священник встал и подошел к ней сзади, положив руки на ее плечи.
– Может, тебе поговорить с Пашей? Зачем вы сопротивляетесь своим чувствам? Вы могли бы быть счастливы вместе. Зачем себя насиловать? Ведь это против природы.
– Тогда мы должны будем уйти отсюда. В мир обычных людей. И все равно рано или поздно мы будем страдать.
Священник наклонился почти к самому ее уху и что-то говорил приглушенным голосом.
– Приходи, слышишь, приходи, – закончил он.
– Я слышал ваш разговор. Ты правильно рассуждаешь, Вероника, – сказал, входя в гостиную, Александр, – тебе надо избавиться от болезни. Паша больше не вернется к тебе. Я знаю его. Он сильный и умный мальчик. А вот как ты могла допустить это, мне непонятно. Ты же выросла с нами. Знаешь, какая это мерзость – любовь, и допустила ее к себе.
– Вы считаете, что Паша больше не вернется ко мне? – дрожащим голосом спросила она Александра.
– Конечно, нет, – жестко ответил тот, – зачем ему это? Ты и его можешь заразить своей любовью. Пойди умойся, приведи себя в порядок, и поговорим, как с тобой быть дальше.
– Вы меня прогоните из поселка, да? – то ли спрашивала, то ли утверждала Вероника.
Александр промолчал.
Она встала, вытерла глаза тыльной стороной ладони и пошла умываться.
Священник сел на прежнее место. Александр тоже сел за стол.
– Видите, какие ситуации возникают из-за вашей любви. – И, помолчав, добавил: – Хотя на самом деле у нас это редко бывает. Просто случайно совпало. А вы и тут не удержались от своей пропаганды. Что вы всё суетесь в чужие жизни?
– А вам не кажется, Александр, что вы совершаете насилие над людьми? Вы разрушаете такое прекрасное и естественное чувство, как любовь. Вам не кажется, что это безнравственно? Вы ломаете молодые души, причем безнаказанно.
– Слушайте, Володя, – наклонившись вперед, проговорил Саша, – пудрите мозги своим прихожанам. Сами ни хрена не знаете, а строите из себя авторитет. Вы мошенники и живете за счет своего мошенничества. Когда вам надо, вы прибегаете к логике, а когда не надо – к вере.
– Логика нужна для земной жизни, а вера для божественного, духовного. Вы же не можете понять любовь, но она есть, и вы ее боитесь. Что вы пытаетесь отвергать? Любовь? Да это смешно. Взгляните на историю и культуру. Неужели человечество заблуждалось, воспевая это чувство на протяжении веков? Любовь сделала человека человеком, а вы своими абсурдными представлениями пытаетесь противостоять истине, – на удивление спокойно говорил священник.
Александр улыбался одним углом рта. Всем своим видом он давал понять, что оказывает снисхождение наивным рассуждениям священника.
– А вы задумывались, почему вообще любовь возникла, Володя?
– И почему же?
– Да потому, что природа сопротивлялась развитию человека, – глядя в упор, проговорил он. – Человек вышел из природы, из дикого состояния. Он начал развивать свою культуру и эстетическое восприятие. В нем появилось чувство прекрасного. Но скажите мне, много ли людей можно назвать прекрасными? Нет, не много. Красивых людей мало. А как же быть миллионам некрасивых людей? Ведь и им нравятся красивые. И вот тут-то и возникла опасность, что размножаться будут только красивые. Что делать в такой ситуации, когда возникла опасность вымирания человечества? Понятно, что необходимо было хотя бы на время лишить человека способности здраво рассуждать. Отключить его мышление и возможность эстетического восприятия. – Он замолчал и откинулся на спинку стула.
– И что?
– Что, что… Тут природа и придумала любовь. Она очень мудро поступила, сделав так, что человек теряет голову. На время. Пока не произойдет зачатие и вынашивание. Да и психологи утверждают, что любовь длится около трех лет.
– Ваша мысль интересна, но она подтверждает лишь то, что это естественное состояние для человека. Раз это было необходимо.
– Ошибаетесь, милый Володя. Человек движется прочь от природы, и его интеллект все больше и больше выделяет его из животного состояния. Человек создал уже свои законы, которые бывают сильнее законов природы. Он, я имею в виду прогрессивных представителей, перерос любовь. Разум ному человеку она не нужна.
– Но ваши разумные представители привели Европу и Россию к вымиранию. Люди не хотят заводить детей или в лучшем случае заводят одного.
– А кто сказал, что людей должно быть много?
– То есть вы согласны с тем, что целые народы могут перестать существовать?
– А почему нет? Что, мало народов исчезло? Это прогресс, он создает избранных. Тех, кто будет жить завтра. А завтра для любви нет места. Это болезнь, и человечество справится с ней. Несмотря на сильное сопротивление и всеобщую пропаганду любви.
Оба замолчали. Александр что-то сосредоточенно обдумывал и наконец сказал:
– Уже сегодня молодежь к любви относится снисходительно. Все больше и больше таких, которые рассматривают ее как развлечение. Как алкоголь или наркотики. Потому что современный мир требует интеллекта, прагматизма, трезвости и силы духа. Для них любить Машку и любить картошку одно и тоже. А вы говорите здесь о любви.
Спустилась Лена.
– Посмотри, пожалуйста, как там Вероника. Она что-то долго в ванной, – попросил ее Саша.
– А что, Вероника пришла?
– Да. У нее проблемы. С Пашей. Думаю, она заболела.
– Да что ты? – и она пошла к ванной комнате.
Лена стучала и просила Веронику открыть. Наконец она обернулась к Александру.
– Не открывает, – сказала она с надеждой на помощь.
Александр подошел к ней и стал звать Веронику. Слышался лишь шум воды. Тогда он решительно направился к шкафу, достал отвертку и, вернувшись, вставил ее в гнездо ниже ручки. Дверь открылась.
Священник увидел ноги девушки, лежавшей на полу.
– Вот черт, она таблетки выпила. Нужно срочно сделать промывание, – почти скомандовал он Лене.
– Хорошо, иди, я сама справлюсь, – волнуясь, ответила та.
– Может, я помогу? – предложил Александр.
– Я позову, если что.
– Хорошо.
Саша подошел к священнику лишь на секунду.
– Вот она, ваша любовь, – и пошел дальше к телефону.
Священник прислушивался к тому, что происходило в ванной. Слышался приглушенный голос Лены и плач Вероники. Еще он уловил, что Александр кого-то пригласил зайти. Александр вернулся к столу с пепельницей и сигаретой. Отодвинув стул так, чтобы удобно было положить ногу на ногу, закурил.
– Не обижайтесь, Володя, но я вам вот что скажу. С одной стороны, вы нам очень навредили своими убогими рассуждениями, банальными до хрипоты. С другой стороны, я понимаю, что вы не виноваты. Есть же люди, у которых нет музыкального слуха, и вся музыка для них – это какофония. Ну, может, за исключением ритма. Или есть дальтоники. Что тут поделаешь. Это в некотором смысле уродство, но незаметное окружающим сразу.
Он замолчал, то ли обдумывая, что еще сказать, то ли забыв, какую мысль хотел выразить.
– Вы существуете, и в этом, видимо, есть своя логика. Я на вас не в обиде.
Видно было, что он не закончил мысль, что-то утаив.
В дверь постучали, и она тут же открылась. На пороге стоял высокий темноволосый юноша. Его темные глаза были устало-грустными.
– Можно? – спросил он, глядя на Александра.
– Да, Паша, заходи, – пригласил тот.
Садясь за стол, парень протянул священнику руку и представился. Священник привстал и назвал свое имя.
– Священник, – пояснил Александр и, встав, пошел к ванной комнате.
Он приоткрыл дверь. О чем-то переговорил с Леной.
Дверь открылась, и Вероника с опущенной головой прошла в соседнюю с гостиной комнату. Лена все время поддерживала ее.
