– Хм… Дима, ты мне про лес хотел что-то рассказать.
– Ах, да! – Дима опомнился, – Люблю лес. Смотри, разве ты не видишь всего его великолепия и величия? Лес для меня – это место уединения, спокойствия, равновесия. Здесь все гармонично и устроено так, как Дарвин говорил. Выживает лишь сильнейший, и в этом и есть вся его прелесть.
– То есть, ты считаешь, что слабые виды должны вымирать под натиском сильных? – Алиса решила поспорить с ним, – По-моему, это не справедливо, а жестоко.
– Почему же? – Дима удивился, – Сама подумай, что было бы, если бы слабые виды не вымирали? Тогда их столько бы расплодилось, что нам места не нашлось бы. Нет?
– Наверно, да, – подумав, ответила Алиса, – Человечество. Человечество, ведь, доминирует над всей природой, и это хорошо.
Дима, размышляя над ее словами, не заметил, как его нога застряла между корнями одиноко стоящей посреди елей сосны. Он сделал шаг вперед и, не в силах бороться с силой гравитации, лицом ударился о землю. Алиса пронзительно вскрикнула и попыталась помочь ему встать, но Дима отмахнулся от нее, и девушка послушно отошла в сторону.
– Не ушибся? – когда Дима встал на ноги, спросила она.
– Нет, вроде… больно только. Крови нет?
– Посмотри на меня.
Дима послушно повернул голову в сторону девушки и вдруг понял, что с самого выхода из дома на нее нормально еще не смотрел. Она всегда была рядом, но его взгляд на нее падал не часто.
– Ты… ты без лифчика? – чувствуя, как к лицу подступает кровь, спросил Дима.
Глаза девушки расширились от ужаса, а в голову ударила неожиданная боль. Она бегло осмотрела свое вспотевшее тело и заметила, что тонкое белое платье плотно облепило кожу, и почти все прелести ее тела округлились и стали выпирать вперед.
– Жарко, – на одном дыхании простонала девушка, – Я думала, без него жарко не будет…
Не произнося ни слова, Дима стоял рядом и, не в силах контролировать самого себя, пожирал ее глазами. Где-то недалеко текла речка, шум которой доносился до тропинки; деревья колыхались в своем бесконечном шуме, и целые полчища летающих и ползающих по земле насекомых, желающих забраться в уши, глаза или нос, не давали шанса расслабиться; если руки, постоянно держащиеся у головы, опускались, то комары и мелкие мушки сразу это замечали.
Вглубь непроходимой чащи уходила еще одна тропинка, но настолько незаметная, что, не упав, Дима ее и не заметил бы. Из той стороны, в которую она уходила, доносилось едва слышимое журчание небольшого ручейка, какие в лесах обычно текут на дне глубоких оврагов.
– Ладно, ничего, – кое-как оторвав от Алисы взгляд, сказал Дима, – Пить не хочешь? Вроде, у старика около дома был колодец, но мы прошли только чуть больше половины всего пути.
– Хочу, но что поделать… – пытаясь всячески прикрываться, девушка пожала плечами.
– Смотри, тропинка разделяется и одна ее часть уходит вон туда, – юноша указал рукой в сторону речки, – Прислушайся.
Алиса напрягла слух и, с минуту прислушиваясь к шуму леса, все отчетливее и отчетливее улавливала среди пения птиц и шуршания листьев журчание воды.
– Да, – наконец, сказала она, – Вода шумит.
– А, может, листья на ветру, – Дима в один миг пошатнул все ее надежды на возможность освежиться, – Иногда бывает, что я путаю эти звуки.
– Но проверить стоит?
– Конечно. Пойдем.
Он свернул с тропинки и первым скрылся за деревьями, а Алиса поспешила сразу за ним. Спустя пару минут они дошли до заросшего папоротником оврага, на дне которого текла необычайно широкая речка, которую Дима, ни проезжая рядом с деревней, ни идя по тропинке в лесу, еще не видел. Довольно широкая и глубокая, она весело играла солнечными бликами, которые просачивались сквозь листву деревьев, и текла вдаль, в сторону дороги.
– Что-то грязно как-то, – посмотрев на воду, Алиса сморщилась, – Вода мутная. Недавно взбаламутили.
– И следов много, – Дима задумался, – Кабаньи, медвежьи, собачьи… нет, они похожи на следы волков. Странно, о волках слышал, но кабанов с медведями здесь никогда не водилось.
– И? – испуганно спросила девушка.
– Думаю, нам нужно, все же, сходить до дома Николая Федоровича. Такие люди, как он, обычно дневники ведут или записи какие-нибудь делают. Интересно будет их прочитать, если он их с собой не забрал.
– Наверно…
– Тогда, пошли. Нечего тут задерживаться и на грязную воду смотреть.
***
Постепенно разваливающееся жилище Николая Федоровича выглядело так, будто за ним никто не ухаживал уже несколько лет. Стекла на окнах потрескались, крыша провалилась, а цветочный сад неожиданно поник и почернел, будто скорбя над страшной трагедией. Дима точно помнил, что дом, косящийся в сторону, выглядел не таким разрушенным, когда он был здесь в прошлый раз. Тогда в нем хоть немного, но была видна твердая хозяйственная рука. Сейчас же ни капли жизни в доме не осталось.
– И твой старик жил тут? – удивленно спросила Алиса.
– Ага, – Дима кивнул, – Зайдем внутрь?
– Я не уверена, что это правильно…
– Не волнуйся. Николай Федорович же уехал навсегда, как нам сказали. Дом теперь никому не принадлежит. Так что, бояться нечего.
Алиса разочарованно опустила голову, но с Димой согласилась и затем зашла в цветочный сад прямо за ним.
– Не такие уж эти цветы и красивые, – сказала она.
– Да, это странно, – прошептал Дима, – Как тихо… даже птицы не поют. Будто мы на кладбище.
– На кладбище? – не желая верить в Димины слова, задала вопрос Алиса.
– «Иначе ударю тебя лопатой по голове и закопаю в своем саду, как удобрение для цветов», – повторил Дима недавнюю реплику Николая Федоровича, – Хм…
– Действительно, тихо, как на кладбище. Пойдем быстрее, пожалуйста.
– Пойдем.
Алиса взяла его за руку и, сопровождаемая лишь мрачным шумом ветра и тяжелым дыханием Димы, двинулась вперед вслед за ним.
– Ой, что это?! – через некоторое время, когда сад был почти преодолен, взвизгнула она.
Дима остановился и опустил взгляд к земле, куда пальцем показывала Алиса. На ее измученном от жары лице был виден глубочайший ужас. Она стояла на месте и дрожала от страха, не в силах больше ничего сказать.
– Ну и напугала ты меня! – чуть ли не закричал Дима, когда увидел, на что показывает Алиса, – Просто сухой корень!
– На детскую ручку похоже… у меня мама фельдшером в деревне работает. У нее в книге точно так же было…
– Откуда здесь взяться детской ручке? – юноша издал смешок, – Не обращай внимания, пойдем.
Оставив разрыхленную дикими зверями могилку девятилетнего мальчика, родители которого, даже спустя целых два года после его исчезновения не теряли надежду на то, что их сын когда-нибудь найдется, они покинули цветочный сад, поднялись на возвышенность, на которой стоял дом и вошли внутрь.
Дверь лениво скрипнула, когда Дима толкнул ее вперед, и в воздух поднялась огромная туча пыли, отчего проникающие в помещение солнечные лучи отчетливо обозначились в воздухе, пропитанном запахом гниющей древесины.
– В таком доме жить?! – воскликнула Алиса, пройдя внутрь.
– Странно… раньше не так было. Раньше дом ухоженным выглядел…
– Что-то ты путаешь, наверно.
– Да нет… Ладно, давай искать что-нибудь похожее на какие-нибудь записи.
– Бесполезно, – Алиса сразу опустила руки, – Тут пусто.
Отодвигая в сторону пыльный стол, на котором раньше стояла ваза с цветами, Дима обреченно вздохнул. Он прошелся по всем комнатам, переворошил всю мебель, снял старые фотографии со стен, покрытых паутиной, проверил каждую тарелку и каждый проржавевший стакан на кухне, посмотрел за ничуть не изменившимися иконами и даже содрал заплатки с матраса, который лежал на кровати… но ничего, кроме вмиг постаревших и разрушенных вещей, не представляющих никакой ценности, не нашел.
– Неужели мне все привиделось? – так, чтобы Алиса не услышала, сказал он, – Дом выглядит так, будто заброшен уже долгое время, но старик, должно быть, покинул его всего несколько дней назад…
– Что? – донеслось из гостиной.
– Ничего, сам с собой разговариваю. Похоже, в доме пусто. Проверим еще сарай и потом домой пойдем.
Квадратная деревянная коробка сарая, крыша которого равнялась с макушкой головы Димы, казалось, пережила саму Великую Отечественную войну. Как только юноша подошел к сараю и взял дверь за ручку, она тут же отвалилась, и стены, простонав в своем последнем жизненном рывке, рухнули. Гнилые деревянные щепки разлетелись в стороны, и Алиса невольно ахнула от удивления.
– Вот тебе и сарай, – сказала она.
Но Диму это ничуть не расстроило. Он лишь улыбнулся и произнес:
– Придется мне все это разбирать, чтобы найти то, что ищу.
И он сразу принялся за работу. Алиса стояла рядом, и ветер, вдруг усилившийся в несколько раз, трепал ее волосы и летнее платье по воздуху. Она смотрела на Диму, но часто оглядывалась на цветочный сад, который внушал ей необъяснимое чувство страха. Ей казалось, что среди цветов скрывается опасность.
