ты знаешь? То же самое, когда я принимаю душ. Никакого уединения.
Эта новость шокирует, но прежде чем я успеваю что-то сказать, Сав подходит ближе и толкает меня в плечо.
— То же самое с едой и напитками. В этом проклятом доме все под замком. Будто они думают, что я обворую их или типа того. Они выбросили все мои вещи — все до единой — и позволили носить только эти чертовы уродливые платья. Они практически связали меня, чтобы остричь мои гребаные волосы. И они запирают меня в спальне с 19:30 до 6:00 утра.
Она снова толкает меня, на этот раз сильнее.
— Меня, черт возьми, запирают. Я никуда не могу выйти. Никуда, Леви. Даже пописать.
Ее дикий взгляд скользит по моему лицу, зубы стиснуты. Я не понимаю. Зачем мистеру и миссис Оглсби такие странные и строгие правила? Они следят за тем, как она ходит в туалет? Наблюдают, как она принимает душ…?
Не может быть.
Нет.
Но это должно быть лучше, чем раньше. Верно?
— Но тебе больше ничего не угрожает, — выдавливаю я. — Никто тебя не бьет или еще что. Я вытащил тебя. Теперь ты в большей безопасности.
— Леви, — говорит она, крепко зажмурив глаза, — я всего лишь променяла один ад на другой. Вот и все. Это просто еще один ад, но теперь я не знаю, как в нем ориентироваться. Я слепа, понимаешь? Ты не спас меня, ты меня ослепил.
— Я скажу отцу.
Она снова толкает меня.
— Нет! Боже, Леви, просто остановись. В любом случае, я даже не должна с тобой разговаривать. Просто держись подальше от моей жизни, хорошо?
— Что значит, ты не должна со мной разговаривать?
Она проводит ладонью по лицу и вздыхает.
— Твоя замечательная, любящая Иисуса мамочка сказала, что если я не оставлю тебя в покое, она прикажет Дентону арестовать меня за нападение на Терри. Сказала, что меня могут обвинить в покушении на убийство, нападении с применением оружия или еще какой фигне.
У меня отвисает челюсть.
— Она бы этого не сделала. — Я говорю так, хотя знаю, что это неправда. Мама бы сделала это. Я совсем не удивлен.
— Плевать, — Саванна закатывает глаза. — У меня, в любом случае, есть план.
Мою кожу покалывает от беспокойства, и я склоняю голову набок.
— Какой план?
Она фыркает и косится на меня.
— Так я тебе и сказала. Ты бы снова наябедничал на меня, как маленькая пиписька.
— Я бы не стал.
— Стал бы… — подчеркивает она и снова пускается бежать, а я держусь рядом с ней. — Возвращайся к оркестру, Леви.
Она собирается сбежать. Я знаю. В груди грохочет страх.
— Оглсби не так уж плохи, верно? — пытаюсь я снова. — Лучше иной альтернативы. Я могу приносить тебе в школу еду, если хочешь. Можешь оставлять ее в своей комнате.
— Они так плохи. И это еще не все. Тед так жутко смотрит на меня. Мне это совсем не нравится.
Взглянув на нее, вижу, как ее губы кривятся, а брови нахмурены.
— Не сбегай, Сав.
Я говорю прямо. Даже не пытаюсь скрыть мольбу в голосе. Готовлюсь к толчку или удару в плечо, но вместо этого Сав только вздыхает.
— Возвращайся к оркестру, Левит.
Потом она вырывается вперед, а я остаюсь на месте. Наблюдаю, как она бежит по дорожке, пока не огибает противоположный конец, а затем поворачиваюсь и иду обратно в класс. Сав поступает, как хочет. Так было всегда. И с этим мне ничего не поделать.
Глава 6
ЛЕВИ
Спустя две недели тишины, посреди ночи в мое окно раздается стук.
Я смотрю на часы, затем резко вскакиваю и бегу открывать.
С того нашего разговора на беговой дорожке Саванна даже не взглянула в мою сторону, и я больше не пытался с ней заговорить. Хотя следил за ней как обезумевший. Не знаю, что я ожидал увидеть, когда открыл окно, но Сав, стоящая с набитым доверху рюкзаком у ног, меня не удивила.
Я смотрю на нее с минуту, но она не пытается пробраться ко мне в комнату.
— Залезай? — шепчу я с надеждой.
Когда она с легкой улыбкой качает головой, в груди болит.
— Ты вылезай.
Я оглядываюсь через плечо на дверь. Закрыто. В доме тихо. Если я откажусь, она просто обзовет меня слабаком. Кроме того, некое внутреннее чувство подсказывает, что я не должен ей отказывать. Итак, я вылезаю. Получается неловко, и я буквально падаю лицом в землю, заставляя Сав прикрыть ладонью рот, чтобы сдержать смех.
— Мило, — говорит она сквозь хихиканье.
— Замолкни.
Я встаю и отряхиваю пижамные штаны. Не представляю, как ей удавалось пробираться ко мне все это время. Я и не понимал, насколько это тяжело.
— Ну, — говорит Саванна, опуская руки по бокам. — Я хотела зайти попрощаться.
Я выпрямляюсь и качаю головой.
— Что значит: попрощаться? Ты сказала, что не сбежишь.
— Никогда такого не говорила.
Она пинает землю на мои босые ноги. Когда снова заговаривает, ее голос звучит мягче, и я знаю, что она говорит правду.
— Я не могу здесь больше оставаться, Леви. Я… я сойду с ума, если не уйду. Если бы я могла, то осталась. Клянусь. Но я не могу. Не могу, Леви. Так что, я просто хотела попрощаться… и… и поблагодарить тебя за то, ну, знаешь, за то, что был моим другом и все прочее.
— Саванна…
Ее имя слетает с моих губ и затихает. Бесполезно пытаться отговорить ее от побега. Она очень упрямая. Она меня не послушает.
И вообще, вероятно, она права.
— Куда ты пойдешь? — вместо этого спрашиваю я, и она пожимает плечами.
— Есть у меня пара идей. — На секунду она закусывает губу. — Но я не могу тебе сказать. Не хочу, чтобы ты рассказал об этом своей маме.
Я резко киваю, и она снова швыряет землю мне на ноги.
— Не забывай обо мне, — шепчет она, и у меня щиплет глаза.
— Я никогда не смогу.
Я серьезно. Я никогда не смогу забыть ее.
Мы смотрим друг на друга, пока она не опускает глаза вниз. Волосы у нее распущены и растрепаны, как обычно, и даже при малейшем дуновении ветерка они попадают ей в лицо, и на ней джинсы и футболка, которые немного ей велики. Похоже на мальчиковую одежду.
Сначала я удивляюсь, откуда она их взяла, а потом…
— Это моя одежда? — выпаливаю я, и Сав с ухмылкой встречает мой взгляд.
— Я бы сказала, что одолжила их, но ты, вероятно, не
