«Забыт костер в лесной поляне…»
Забыт костер в лесной поляне:Трещат иссохшие сучки,По ним в сереющем туманеПеребегают огоньки,Скользят, дрожат, траву лобзают,В неё ползут и здесь, и там,И скоро пламя сообщаютЕщё могучим деревам.
И я, томясь в немой кручине,Изнемогая в тишине,В моей безвыходной пустынеГорю на медленном огне.О, если б яростным желаньямБыла действительность дана, –Каким бы тягостным страданьямЗемля была обречена!
«Влачится жизнь моя в кругу…»
Влачится жизнь моя в кругуНичтожных дел и впечатлений,И в море вольных вдохновенийНе смею плыть и не могу.
Стою на звучном берегу,Где ропщут волны песнопений,Где веют ветры всех стремлений,И всё чего-то стерегу.
Быть может, станет предо мною,Одетый пеною морскою,Прекрасный гость из чудных стран,
И я услышу речь живуюПро всё, о чем я здесь тоскую,Про всё, чем дивен океан.
«Жаркое солнце по небу плывёт…»
Жаркое солнце по небу плывёт.Ночи земля утомлённая ждёт.
В теле – истома, в душе – пустота,Воля почила, и дремлет мечта.
Где моя гордость, где сила моя?К низшим склоняюсь кругам бытия, –
Силе таинственной дух мой предав,Жизнью, подобной томлению трав,
Тихо живу, и неведомо мне,Что созревает в моей глубине.
«Кругом обставшие меня…»
Кругом обставшие меняВсегда безмолвные предметы,Лучами тайного огняВы осиянны и согреты.Безумно-радостной мечтойСебя пред вами забавляю, –За вашей грубой пеленойНездешний мир я различаю.От места к месту я иду,Природу строго испытую,И сокровенного всё жду,И с тем, что явлено, враждую.Вовек, быть может, обрестиПредвечной тайны не сумею,Но к ней ведущие путиЯ не исследовать не смею.Иду в пустынные места,Где жизнь всё та же, что и прежде,И шуму каждого листаВнимаю в трепетной надежде.К закату дня устав искать,Не находя моей святыни,Спешу в мечтаниях создатьЧерты таящейся богини.Какой-то давний, вещий сонПрипоминаю слабо, смутно:Вот, вот маячит в сердце он, –И погасает поминутно…
Или надежды устремлятьК тебе, таинственно грядущей,К тебе, святую благодатьУспокоения несущей?И только ты в заветный срок,Определив конец дорогам,Меня поставишь на порогПеред неведомым чертогом?
«Под звучными волнами…»
Под звучными волнамиПолночной темнотыДалёкими огнямиКолеблются мечты.Мне снится, будто сноваЦветёт любовь моя,И счастия земногоКак прежде жажду я.Но песней не бужу яКрасавицу мою,И жажду поцелуяТомительно таю.
Обвеянный прохладойВ немом её садуЗа низкою оградойТихохонько иду.Глухих ищу тропинок,Где травы проросли, –Чтоб жалобы песчинокДо милой не дошли.Движенья замедляюИ песни не пою,Но сердцем призываюЖеланную мою.
И, сердцем сердце чуя,Она выходит в сад.Глаза её тоскуяВо тьму мою глядят.В ночи её бессоннойВнезапные мечты, –В косе незаплетённойЗапутались цветы.Мне снится: перед неюБезмолвно я стою,Обнять её не смею,Таю любовь мою.
«Отрок сидит у потока…»
Отрок сидит у потока.Ноги целует волна.Сказки о скрытом глубокоТихо лепечет она.
«Что же томиться тревогой,Вздохи стесняя в груди!Тихой подводной дорогойСмело отсюда уйди.
Эти отребья пусть канутВ омут глубокий на дне.Дивные дива предстанутПеред тобой в глубине.
На землю там непохоже,И далеко от небес.Людям изведать негожеТайну подводных чудес.
Наши подводные чуда,Правда, нетрудно узнать,Но уж вернуться оттудаТы не захочешь опять.
Все усмиривши тревоги,Все успокоив мечты,С тихой и тайной дорогиВвек не воротишься ты».
«На песке прихотливых дорог…»
На песке прихотливых дорогОт зари догорающий светОзарил, расцветил чьих-то ног Тонкий след…
Может быть, здесь она проходила,Оставляя следы на песке,И помятый цветок проносила На руке.
Поднимая раскрытую руку,Далеко за мечтой унесласьИ далёкому, тайному звуку Отдалась.
Тосковали на нежной ладониМолодой, но жестокой рукиПо своей ароматной короне Лепестки…
Молодою и чуждой печальюНе могу я души оживитьИ того, что похищено далью, Воротить.
Мне об ней ничего не узнать,Для меня обаяния нет.Что могу на земле различать? Только след.
«Иди в толпу с приветливою речью…»
Иди в толпу с приветливою речью И лицемерь,На опыте всю душу человечью До дна измерь.
Она узка, темна и несвободна, Как тёмный склеп,И тот, кто час провёл в ней неисходно, Навек ослеп.
И ты поймёшь, какое врачеванье – В окно глядетьИз тьмы души на птичье ликованье, И сметь, и петь.
«Быть с людьми – какое бремя!..»
Быть с людьми – какое бремя!О, зачем же надо с ними жить! Отчего нельзя всё времяЧары деять, тихо ворожить,
Погружаться в созерцаньеОблаков, и неба, и земли, Быть, как ясное молчаньеТихих звёзд, мерцающих вдали!
«Он тёмен и суров, – и взор его очей…»
Он тёмен и суров, – и взор его очей,Пугая чистых дев и радостных детей,Прельщает зрелых жён, и отроков порочныхТревожит в сонной мгле мечтаний полуночных.
В очах его тоска, и бледен цвет лица.Потупит очи он – похож на мертвеца.Черты его лица смешны и безобразны, –Но им волнуют жён и отроков соблазны.
«Я ухо приложил к земле…»
Я ухо приложил к земле,Чтобы услышать конский топот, –Но только ропот, только шёпотКо мне доходит по земле.
Нет громких стуков, нет покоя,Но кто же шепчет, и о чём?Кто под моим лежит плечомИ уху не дает покоя?
Ползет червяк? Растёт трава?Вода ли капает до глины?Молчат окрестные долины,Земля суха, тиха трава.
Пророчит что-то тихий шёпот?Иль, может быть, зовёт меня,К покою вечному клоня,Печальный ропот, темный шёпот?
«Я не спал, – и звучало…»
Я не спал, – и звучало За рекой,Трепетало, рыдало Надо мной.
Это пела русалка, А не ты.И былого мне жалко, И мечты.
До зари недалёкой Как заснуть!Вспоминал я жестокий, Долгий путь.
А русалка смеялась За рекой, –Нет, не ты издевалась Надо мной.
«Засмеёшься ли ты, – мне невесело…»
Засмеёшься ли ты, – мне невесело,Но печаль моя станет светла,Словно бурное море завесилаСеребристая лёгкая мгла.
На меня ль поглядишь, – мне нерадостно,Но печаль моя станет светла,Словно к сердцу болящему сладостноБлагодать от небес низошла.
«Не ужасай меня угрозой…»
