«И светел, и весел твой путь безмятежный…»
И светел, и весел твой путь безмятежный.Под пологом брачным свершается таинство страсти, – жестокость и радость во взорах…Под полостью тесной вы двое, вы мчитесь долиною снежной…Открытые руки и плечи, восторженно-льстивые речи, и музыка где-то высоко на хорах…Во мраке партер, и сияют подмостки, – обвеяна сказка мелодией нежной…
Беспечен твой путь, озаряемый радостью счастья.Тапёр молчаливый, – рукою наёмною вызваны звуки веселья…Швея за работой, – прозрачные ткани – безмолвная речь сладострастья…Усталые слуги, – и пышно, и ярко твоё новоселье…
Твой путь искромётно беспечен, –Мне трудны и дороги сказки:Пожарный разбитою каской своей изувечен…Смывает с лица проститутка непрочные краски…Истерзанный пьяница грубою бранью любовницы встречен, –Как трудны, как дороги сказки!
«Кто близкой смерти не боится…»
Кто близкой смерти не боится,Тот счастья высшего достиг:Он ожиданьем не томится,Он к бесконечному приник.
Его желанья облетели, –Цветы промчавшейся мечты.К недостижимой, вечной целиЕго мечты устремлены.
Лисица
Под одеждою руки скрывая,Как спартанский обычай велит,И смиренно глаза опуская,Перед старцами отрок стоит.На минуту вопросом случайнымЗадержали его старики, –И сжимает он что-то потайным,Но могучим движеньем руки.Он лисицу украл у кого-то, –И лисица грызет ему грудь,Но у смелого только забота –Стариков, как и всех, обмануть.Удалось! Он добычу уносит,Он от старцев идет, не спеша, –И живую лисицу он броситПод намёт своего шалаша.
Проходя перед злою толпою,Я сурово печаль утаю,Равнодушием внешним укроюОто всех я кручину мою, –И пускай она сердце мне гложет,И пускай её трудно скрывать,Но из глаз моих злая не сможетУнизительных слёз исторгать.Я победу над ней торжествуюИ уйти от людей не спешу, –Я печаль мою злую, живуюПринесу к моему шалашу,И под тёмным намётом я сброшу,Совершив утомительный путь,Вместе с жизнью жестокую ношу,Истомившую гордую грудь.
«Вчера в бессилие печали…»
Вчера в бессилие печалиЯ был угрюмо погружён, –Слова докучные звучали,И чьи-то тяжкие шаги.Из-за угла за мной следилиГлаза неутомимых жён,За мной по улицам ходилиНеумолимые враги.
«Вне миров проносился…»
Вне миров проносилсяНеразгаданный сон.Никому не приснилсяНикогда еще он.
Непреклонною волейОн стремился вдалиОт небесных раздолийИ от тесной земли.
Он бежал человека,Бытия не желал,Но от века до векаВсё кого-то искал.
«Кто дал мне это тело…»
Кто дал мне это телоИ с ним так мало сил,И жаждой без пределаВсю жизнь мою томил?
Кто дал мне землю, воды,Огонь и небеса,И не дал мне свободы,И отнял чудеса?
На прахе охладеломБылого бытияПриродою и теломТомлюсь безумно я.
«Я от мира отрекаюсь…»
Я от мира отрекаюсь,Покрываюсь тёмной схимойИ душою устремляюсьВ тот чертог недостижимый,Где во мгле благоуханий,В тихом трепете огнейВходит бледный рой мечтанийВ круг больных и злых теней.
«Грустная светит луна…»
Грустная светит луна,Плещется тихо волна,И над рекою туман.Тяжко задумался лес.Хочется сердцу чудес,Грезится милый обман.
«Я смотрю в немую твердь…»
Я смотрю в немую твердь,Где лазурными очамиИ блестящими лучамиУлыбается мне смерть.
Там прозрачно тучи тают,Там покорно и мертво,Там багряно умираютГрёзы сердца моего…
«В томленьях жизни несчастливой…»
В томленьях жизни несчастливойМеня забавишь только ты,О муза дивно-прихотливой Мечты!В разгаре грусти безнадежнойТы предстаёшь душе моей,Ее пленяя лаской нежнойМир озаряющих лучей.Забыты жгучие обиды,В душе смолкает гордый гнев,Как перед взорами Киприды Пленённый лев.
«Для чего в этот пасмурный день…»
Для чего в этот пасмурный день Вдохновенье венчало меня? Только смутная тень На душе от порочного дня.
И напрасно кипит напряжённо мечта, – Этот мир и суров, и нелеп: Он – немой и таинственный склеп,Над могилой, где скрыта навек красота.
Над могилой лампада горит, –Но к чему мне её вопрошающий свет, Если каменным холодом плитУмерщвлённый кумир мой бездушно одет?
Больной ребёнок
Я – недужный ребёнок. В постелиМне неловко и больно лежать.Горячо мои щёки зардели.Приласкай, приласкай меня, мать!
Нет, не надо, – тяжёлые рукиОтыми от горячей груди,Позабудь про сыновние муки,И уйди, – дорогая, уйди.
Я поглубже в подушки зароюсь,Я глаза поплотнее зажмуИ в стыдливых мечтах успокоюсь, –Не мешай же ты сну моему…
Слова
В средине сумрачной зимы,Когда седая вьюга злилась,Под вечерок собрались мы, –И за полночь беседа длилась.Про всё, что в мире той поройСвершалось доброго иль злого,Была у нас в беседе тойРечь благородная готова.
Расстались мы, – и ночь прошла,Нас утром встретила работа;Неотразимая, ползлаК нам повседневная забота,Но не смутила нас она, –А то, чему посвященаБыла в тот день вся наша сила,Словам ночным так чуждо было…
Довольны были мы собой, –Нам вовсе не казалось странно,Что честны мы в словах порой,А в жизни – робки постоянно…Мы с нетерпеньем будем ждатьОпять такой же мирной встречи,Чтоб, не краснея, повторятьСвои кощунственные речи.
Звёздная даль
Очи тёмные подъемлетДева к небу голубому,И, на звёзды глядя, внемлетЧутко голосу ночному.
Под мерцаньем звёзд далёких,Под блистающей их тайнойВся равнина в снах глубокихИ в печали неслучайной.
К старику-отцу подходитДева с грустною мечтоюИ про небо речь заводит:«Беспредельность предо мною.
Где-нибудь в раздольях света,За безмерным отдаленьем,Есть такая же планета,И с таким же населеньем.
Есть там зори и зарницы,Реки, горы и долины,Счастье, чары, чаровницы,Грозы, слёзы и кручины.
Не оттуда ль в сердце плещетГрёза сладостным приветом?Вот звезда над нами блещетПереливным ясным светом:
Это – солнце, и с землёю, –И на той земле мечтаетКто-то, близкий мне душою.К нам он взоры подымает,
Нескончаемые далиМерит чёрными очами,И томления печалиОтвеваются мечтами.
Он иную землю видит,Где так ярко счастье блещет,Где могучий не обидит,Где бессильный не трепещет,
Где завистливой решёткойПир богатых не охвачен,Где клеймом недоли кроткийНавсегда не обозначен».
Скоро звёзды гаснуть станут,Расточатся чары ночи,И с тоской пугливой глянутРазмечтавшиеся очи.
«Для чего этой тленною жизнью болеть…»
