— Я передам обеим танковым группам четыреста моторов, — заметил Гитлер.
Поднявшись, фельдмаршал фон Бок сказал:
— Мой фюрер, я не могу изменить своих взглядов на оперативную обстановку. Я акцентирую, что удар на Москву по-прежнему остается единственно верным планом. Я лично высказываюсь за безотлагательное продолжение марша на Москву. Меня не прельщает ни юг, ни север. Есть только одно главное направление — Москва. Удар в сердце красной России. Мой фюрер, я должен вас предупредить: едва русское командование почувствует под Киевом давление на свои фланги, оно отведет войска на реку Псел. Такой маневр вполне осуществим. Красные дивизии ускользнут от наших гренадеров, и в результате мы выбросим несколько драгоценных недель на ветер.
— Тактика русских определилась: ни шагу назад! Они добровольно не оставят своих позиций, — перебил Гитлер фон Бока.
— Мой фюрер, окружая русские силы в треугольнике Кременчуг — Киев — Конотоп, танковые группы Гудериана и Клейста пройдут с боями сотни километров. Они не смогут без отдыха, доукомплектования и ремонта приступить сразу к маршу на Москву.
— Фельдмаршал Бок, войска, одерживающие победы, не знают усталости. Танкист обязан применить боевое оружие с такой же быстротой и ловкостью, как мушкетер Фридриха Великого.
— Мой фюрер, больше всего на свете я боюсь дьяволов наших желаний… Не ставьте группе «Юг» слишком масштабной задачи: прыжок на Дон и на Кавказ. Пусть она выйдет на линию Харьков — Курск. Поближе к Москве. С оперативной точки зрения, этот добавочный германский меч желательно вонзить прежде всего в столицу большевиков.
Молчание. Гитлер топорщил усики. Внезапно его грубые черты лица исказила гримаса:
— Господа, я не могу примириться с мыслью, будто верховный главнокомандующий недооценивает значение красной Москвы и сознательно отдаляет час штурма и взятия цитадели мирового коммунизма. — Он не мог сдержаться, его бешеный крик пронесся по комнате: — Я ненавижу Москву…
Фельдмаршал Бок заметил, как за окном на берегу Березины, словно флюгеры в бурю, моментально повернулись на голос каски часовых. Неистово жестикулируя, Гитлер продолжал выкрикивать:
— Еще до захвата Москвы я буду громить ее артиллерийскими обстрелами. Я прикажу беспрерывно бомбардировать город с воздуха. Из окруженной Москвы не уйдут ни русские солдаты, ни гражданское население. — Он впал в экстаз. С потоком слов теперь летела обильная слюна. — Я не приму капитуляцию красной столицы, если даже она будет предложена противником. Я отдам распоряжение затопить Москву и ее окрестности. Кремлевские башни и купола церквей поглотит искусственное море. Волны морской бездны навсегда скроют столицу Советов. — Он внезапно успокоился. Обрызганные слюной, генералы невольно морщились, но им было неловко достать платки. Гитлер спокойно добавил: — Взять Киев, чтобы взять Москву.
На следующее утро «кондор», сопровождаемый эскортом истребителей, прошел над Винницей. Внизу блеснул изгиб Южного Буга, и самолет снизился.
На полевом аэродроме Гитлера встретил фельдмаршал Герд фон Рундштедт с руководством группы армий «Юг» — генералами Зоденштерном, Рейхенау, Клейстом и Шведлером. После приветствий и рукопожатий большие черные «мерседесы» помчались по пыльной дороге. Квартирмейстерские ищейки Рундштедта выбрали для временной ставки Гитлера укромный и вместе с тем живописный уголок. Они расположили ставку верховного командования в сосновой роще, там, где маленькая степная речушка Десна сливается с Южным Бугом.
В глубине бронзовой рощи на расчищенной полянке возвышался походный домик фюрера, сложенный из отборных дубовых бревен. Его окружал белопенный розарий. У крыльца на двух клумбах красовалась свастика из черных голландских тюльпанов.
Позавтракав с генералами, фюрер пригласил их на прогулку. Ему приглянулась роща. Медленно прохаживаясь по берегу Южного Буга, он сказал:
— Господин первый обер-квартирмейстер фон Паулюс, вы являетесь представителем генштаба. Я прошу вас передать руководству ОКХ мою просьбу: оборудовать в этой роще надежные подземные убежища. Я намерен перенести ставку под Винницу и отсюда руководить дальнейшим ходом восточной кампании.
— Мой фюрер, все будет исполнено. — Паулюс слегка поклонился.
Глуховатый Рундштедт старался держаться поближе к Гитлеру. Он подобострастно ловил не только каждое слово, но и каждый взгляд и жест хозяина «третьей империи». Рундштедт не мог похвастаться перед фюрером успехами группы армий «Юг». Киев задержал его гренадеров. Этот столичный город впервые за все походы и кампании навязал германским войскам опасную форму позиционной войны. «Шаг на месте» удручал Рундштедта.
После побед на Западе фельдмаршальский жезл утратил свою магическую силу под Киевом. По приказу Рундштедта во всех официальных сводках германского командования гренадеры двух армейских корпусов, как львы, бросались на штурм Киевского укрепленного района, но… взломать оборонительную линию красных и добиться решающего успеха они не могли.
На центральном участке фронта для германских войск создалась невыгодная обстановка. Фельдмаршала тревожил и северный фланг. Там над храброй Пятой русской армией продолжала гореть счастливая звезда. Ее командарм Потапов действовал смело, тактически грамотно, и это раздражало Рундштедта.
Были и другие осложнения. На стыке между войсками Клейста и Шведлера русские прорвались до Богуслава и заставили Шестую немецкую армию прекратить наступление на Киев и перейти к обороне. Из-за Днепра тяжелая артиллерия усилила удары, и под ее прикрытием красные бронепоезда и мониторы совершали дерзкие рейды.
Просвет в тучах фельдмаршал видел на правом крыле фронта. Благоприятная развязка на юге вывела подвижные соединения на оперативный простор.
Выбрав момент, когда Гитлер присел на скамейку, Рундштедт торжественно произнес:
— Мой фюрер, с чувством большой радости я хочу доложить вам об успешном наступлении танковой группы на Кривой Рог.
Гитлер вскочил:
— Докладывайте. Мне приятно слышать это.
— Мой фюрер, в результате весьма успешной операции в наших руках оказались залежи высокосортных руд и большая металлургическая база. Наступление танковой группы продолжается. Передовой отряд, преследуя противника, вышел на подступы к Никополю. В числе наших блистательных трофеев скоро окажется и украинский марганец.
Подняв указательный палец, Гитлер воскликнул:
— Господа, железная руда и марганец! Наконец-то… Я благодарю провидение и надеюсь вскоре услышать вести о захвате Кавказа и Москвы.
Бульдожье лицо Рундштедта расплылось в улыбке:
— Мой фюрер, командование группы армий «Юг» пришло к выводу: только после разгрома русских в восточной Украине группа «Центр» будет иметь вполне обеспеченный в оперативном отношении фланг и фельдмаршал фон Бок сможет начать наступление на Москву.
Опытный штабной генерал пехоты фон Зоденштерн кончиком стека порывисто набрасывал у ног верховного главнокомандующего план будущего окружения русских войск под Киевом.
— Оперативный проект «Сфинкс»… Взять Украину, чтобы взять Москву… — Генеральский стек летал по влажной песчаной косе, оставляя на ней ромбики — расположение танковых групп, крестики — будущие КП корпусов и стрелки — направление главного удара. — Мой фюрер, надо натягивать тетиву оперативного лука… Окружение Киева одним ударом решит трудные задачи последних недель. Итак, танковая группа Клейста, за спиной нашей пехоты незаметно для противника переправившись через Днепр в районе Кременчуга, устремится навстречу Гудериану. — Стек зацепился за тонкие корневища, сломал их. — Мощным наступлением оперативных клиньев мы устраним проблемы стыка и захлопнем в ловушку четыре армии. — Зоденштерн лихо сомкнул танковые клещи и поставил крест.
— Я согласен с вами. Но выдвигаю одно важное условие: непрерывно наблюдая за противником, войскам Шестой армии сломить сопротивление красных в Киеве и помешать им подорвать мосты. За каждый захваченный на Днепре мост я лично вручу отличившимся высшую награду — «Дубовые листья», — сказал Гитлер.
Никто не заметил, как из-за рощи выскользнул черный парус грозовой тучи. Ударил гром, и зашумел ливень. Южный Буг вспенился. Набежавшая волна смыла план Зоденштерна. Все торопливо зашагали по тропинке к дому. У крыльца черными бабочками летели по ветру лепестки голландских тюльпанов.
Пачкая мокрыми сапогами трофейные французские ковры, Гитлер с генералами вошел в дом и сразу склонился над картой будущего сражения.
— Операция «Сфинкс»?
— Да, мой фюрер… Киев — загадочный город. Красные видят угрозу на своих флангах и упорно продолжают удерживать опасные позиции.
