каждая система ценностей, законов, обычаев, традиционных и философских верований не только объяснима, но и приемлема только в своем контексте. На самом деле, если верно, что «смутная» природа вещей, описанная в десятом тропе, может по-разному восприниматься каждым человеком, то «неизбежные привязанности», такие как сострадание и доброжелательность, вещи, которые мы воспринимаем, когда наши чувства не «нарушены», а также открытия искусства и науки – это именно то, что объединяет нас как род человеческий. Мы можем сделать вывод, что нет необходимости занимать определенную позицию в отношении исламской религии, чтобы поддерживать иранцев и иранок, массово восставших после убийства исламистами молодой женщины, которая неправильно носила хиджаб, и других диссидентов. Тем более такие реакции редко перерастают в фанатизм, если ими не манипулируют; придерживаясь «неизбежных привязанностей», не позволяя им взять над собой верх, протестующие понимают, когда нужно остановиться и призвать к этому товарищей.
Эпилог
Общественное мнение и бытовой язык склонны уподоблять скептика-пирроника нигилисту – то есть тому, кто ни во что и ни в кого не верит. Но это не совсем так. Скептик-пирроник просто признает, что он не в состоянии определить истинную природу вещей, включая ценности, и продолжает наблюдение за ними. При этом он живет и действует, не поддаваясь тревогам, основываясь на непосредственном восприятии вещей и зная, что другие могут воспринимать их по-иному. Он также внимает ощущениям и эмоциям, которые вызывают в нем вещи, воспринимает открытия науки и искусства и следует законам, обычаям и традициям, если они не противоречат его «неизбежным привязанностям». Следовательно, образ мысли пирроника нельзя назвать безразличным, печальным, отчаянным, аморальным, непрактичным или непоследовательным. Напротив, он характеризуется широтой взглядов, состраданием и прагматизмом, а также направлен на обеспечение и распространение спокойствия, безмятежности и умиротворения.
Пирроновское лекарство от растерянности и тревоги, вызванных сложностью и несогласованностью мира, не стало частью общепринятых представлений о скептицизме, возможно, еще и потому, что тот шквал аргументов, которыми Секст в своих трудах атакует философию и «догматическую» науку, оставил в тени другие аспекты его мысли. Одним из первых спас наследие Секста от забвения шотландский философ Дэвид Юм (1711–1776), который позаимствовал и переработал его наиболее конструктивные идеи. Если не вдаваться в подробности, согласно Юму, в жизни нас направляют чувства и убеждения, возникающие в результате повторения опыта; если чувства руководят нами в вопросах морали, то убеждения дают нам эмпирические знания, необходимые для того, чтобы жить и действовать в мире. Наблюдая за поведением людей, Юм приходит к выводу, что ими движет чувство удовольствия, которое они испытывают спонтанно, столкнувшись с благополучием и счастьем других людей. Следовательно, благополучие и счастье человека напрямую связаны с благополучием и счастьем других людей и даже зависят от них. По Юму, именно сочувствие (συμπάθεια), которое испытывает человек, сталкиваясь с радостью других, порождает законы, обычаи и системы ценностей, принятые в обществе. Что касается остальных убеждений Секста, Юм не рекомендует полностью воздерживаться от суждений, считая эту позицию последовательной, но слишком радикальной. Скорее, он призывает нас сохранять умеренное отношение к собственным убеждениям, которые, будучи сформированы нашим опытом, основаны на предположении, что будущее будет аналогично прошлому, и, следовательно, являются не достоверным, а вероятным знанием.
Однако, как было отмечено вначале, некоторые вещи в нашем предыдущем опыте могут отсутствовать, и у нас не получится сформировать о них убеждения, особенно если мы не являемся учеными или философами либо если среди ученых и философов отсутствует согласие об этих вещах. В этом случае мы можем продолжать воспринимать противоречивые вещи одинаково допустимыми, а рекомендации Секста воздерживаться от суждений, поступать исходя из велений «обычной жизни», продолжать наблюдение и коммуницировать с другими людьми, сохраняя спокойствие, по-прежнему представляются вполне разумными. С учетом всего этого мы можем заключить, что многие из нас в определенной степени уже являются пиррониками, даже не подозревая об этом.
Для дополнительного чтения
Три книги «Пирроновых положений» Секста Эмпирика вышли на итальянском языке под редакцией Антонио Руссо в издательстве Laterza (1978), как и одиннадцать книг трактата «Против ученых», разделенные на «Против математиков» (1972), «Против логиков» (1975), «Против физиков» и «Против этиков» (1990). Далее была переведена и снабжена комментариями Эмидио Спинелли для издательства Bibliopolis книга «Против этиков» (1995), а затем – «Против астрологов» (2000).
До нас не дошли письменные работы Пиррона, но свидетельства о его жизни и мысли собрала, перевела и прокомментировала Фернанда Деклева Каицци в работе «Пиррон. Свидетельства», Bibliopolis, Неаполь, 1981. Эту работу сегодня невозможно найти, впоследствии она была переиздана под названием «Пиррониана», Led, Милан, 2020, и также доступна в интернете.
Итальянский перевод труда Тимона «Силлы» выполнил Массимо Ди Марко, Edizioni dell'Ateneo, Рим, 1989.
Свидетельства об Энесидеме, Агриппе и античной медицине (включая тексты Цельсия и Галена) можно найти в работе Антонио Руссо «Античные скептики», Utet, Турин, 1978. В том же году также в издательстве Utet была опубликована книга «Гален. Избранные произведения» под редакцией Ивана Гарофало и Марио Веджетти.
Что касается вторичных источников, здесь невозможно привести все статьи, в большом количестве опубликованные в специализированных журналах, и исследования, посвященные античному скептицизму, вышедшие на других языках; поэтому мы ограничимся указанием монографий и сборников статей, изданных на итальянском языке, в хронологическом порядке.
Введение в мысль античных скептиков (пирроников и др.) можно найти в труде Антонио Руссо, указ. соч.
Фундаментальной работой по-прежнему считается «История греческого скептицизма» Марио Даль Пра, опубликованная издательством Laterza в 1950 г. и переизданная в 1975 и 1989 г.
Важное исследование по проблемам античного скептицизма, включая его связь с медициной, провел Габриэле Джаннантони в работе «Античный скептицизм. Материалы конференции, организованной Центром изучения античной философии при Национальном исследовательском совете Италии в Риме, 5–8 ноября 1980 г.», Bibliopolis, Неаполь, 1981. Под редакцией Габриэле Джаннантони совместно с Марио Веджетти также вышло издание «Эллинистическая наука. Материалы трехдневного исследования, проведенного в Павии с 14 по 16 апреля 1982 г.», Bibliopolis, Неаполь, 1984. Марио Веджетти долгое время занимался античной медициной, и особенно важной для интересующего нас периода является его работа «Между знанием и практикой: эллинистическая медицина», в сборнике «История западной медицинской мысли» под редакцией Мирко Д. Грмека, Laterza, Рим – Бари, 1993.
После переиздания новаторской работы Луиджи Кредаро «Скептицизм академиков», Cisalpino, Милан, 1985, на этой теме сосредоточилась Анна Мария Йопполо, в частности, в книге «Мнение и наука. Дискуссия между стоиками и академиками в III и II вв. до н. э.», Bibliopolis, Неаполь, 1986.
Новые данные, основанные на последующих исследованиях специалистов, как итальянских, так и из других стран, можно найти в книге Марии Лоренцы Кьезары «История древнего скептицизма», Einaudi, Турин, 2003.
В том же году выходят работы Сары Магрин «Скептицизм и феномен» в сборнике «Секст Эмпирик: Критика грамматиков и риторов», Bibliopolis, Неаполь, 2003, и Мауро Бонацци «Академики и платоники. Античная дискуссия о скептицизме Платона», Led, Милан, 2003.
Затем Эмидио Спинелли опубликовал обзорную работу о мысли Секста в сборнике «Вопросы скептицизма», Lithos, Рим, 2005.
Впоследствии лекции о пяти тропах Агриппы, прочитанные Джонатаном Барнсом в Итальянском институте философских исследований в Неаполе с 11 по 15 апреля 1988 г., были опубликованы под названием «Проблемы античного скептицизма», La Città del Sole, Неаполь, 2006.
Что касается цитируемых скептиков Нового и Новейшего времени, легким и интересным чтением по-прежнему остаются труды Дэвида Юма «Трактат о человеческой природе» (1739–1740; Laterza, Бари – Рим, 2008) и «Исследование о человеческом разумении» (1748; Laterza, Бари – Рим, 2021), а также «Скептические эссе» Бертрана Рассела (Longanesi, Милан, 2011).
Исследования, посвященные скептицизму не только Античности, но и Нового и Новейшего времени, были собраны Марио Де Каро и Эмидио Спинелли в работе «Скептицизм. Философская история», Carocci, Рим, 2007. Основополагающими в вопросах восприятия скептицизма являются работы Ричарда Попкина: на итальянском языке были опубликованы «История скептицизма», Bruno Mondadori, Милан, 2000, и «Долг сомнения: Скептическая философия для всех», Bruno Mondadori, Милан, 2008, где исследовалась тема фундаментальной роли скептицизма в развитии философии, науки и демократии. На последнем пункте также недавно сосредоточил внимание Спартако Пупо
