Почти сонная атмосфера турнира была разорвана жертвой моего ферзя на тридцатом ходу. Срубил им пешку прямо перед королём. Зашумели, загомонили зрители. Некоторые крутили пальцем у виска, на меня косясь. Зато Петросян изобразил лицом неподдельный восторг, стоя за спиной моего соперника. Бедный дубль-два Круглов вдруг залился пОтом и надолго завис над позицией. Минут тридцать висел, пока не решился хапнуть королём шикарное подношение. Дальше началось веселье. Я буквально запинал белого короля шахами, выгнав его в центр доски.
Как же меня злило, что соперник продолжал сопротивляться, несмотря на тяжеленную позицию, хотя по идее именно мне по материальному соотношению пора было метать лапки в гору. В фигурах у него было бешеное преимущество — целый лишний ферзь за мои две пешки. Но вся его армия во главе с ферзём была заперта за пешечным частоколом, а мои фигурки лихо устраивали белому корольку тёмную. Только одна ладья пыталась как-то подсобить своему властелину. Любой третьеразрядник добил бы эту партию за чёрных до победы.
Дотянул, гад всё-таки до сорокового хода, на что-то понадеявшись. Я в отместку решил отложить партию. Записал сорок первый ход с очередным шахом конём и позвал судью. Петросян неодобрительно покачал головой. Соперник же вытаращился на меня с невыразимым удивлением. Прикольная позиция получилась, с формальным подавляющим преимуществом у белых, но почти для них безнадёжная. Дядя завтра сюда притащится, а тут его неоконченная партия дожидается, да ещё и без ферзя. Путь к победе сразу же ведь не просчитывается. Обделается он тогда жидко, стопудово. Вот такой я злодей. Посмотрим завтра с десяти утра на русскую рулетку. Поугораем.
Петросян поблагодарил меня за доставленное удовольствие и попенял, что не довёл партию до законного выигрыша.
— Пусть почти мастер Шумилов сам заканчивает свои партии так, как того захочет. Я всего лишь подмастерье, — нашёлся с ответом.
Экс-чемпион как-то странно хмыкнул и отошёл к другим столикам. Подошёл гроссмейстер Суэтин и очень вежливо поинтересовался:
— Молодой человек! Не подскажете ли, где можно найти Пашу Чекалина.
— Не знаю такого…
— Он вроде бы как родственником Шумилову является.
— Знаю, был такой тощий придурок. Слышал, что директор его запорол до полусмерти, отчего тот от него в бега ударился и вообще пропал, — нафантазировал я.
Суэтин внимательно позыркал на меня из-под очков и высказался:
— К сведению, вы имели честь разговаривать с самим Петросяном Тиграном Вартановичем, девятым чемпионом мира по шахматам. Неужели не узнали такого человека?
— Не, я только Брежнева знаю. Да ещё Подгорного. Вообще-то я больше хоккеем увлекаюсь. В шахматах как бы на подхвате. В запасных числюсь. Спросите у Шумилова, он подтвердит, — включил режим олуха.
Гроссмейстер, наконец-таки, от меня отстал. Далее я наблюдал за баталиями на доске нашей шахматной умницы Марины Борисоглебской. Хорошо держалась и добилась всё-таки победы белыми, а Жека пристал к тихой гавани. Неплохо выступили с двумя победами, ничьей и одной отложенной партией. Ребята на меня спикировали:
— Какой ход ты записал?
— Это — большой секрет! Завтра всё узнаете.
Сказал бы, да Жека всё равно будет докладывать директору результаты и сорвёт сюрприз. Взгляды на меня пчёлки бросали многозначительные. Будто психа разоблачили в своих рядах, шахматного. Такие кульбиты выделывать надо уметь. Пусть привыкают — все великие люди где-то в чём-то ненормальные. А назавтра ребята намылились прямо с утра Змея ехать проведывать. Блин горелый, я же Ярославу свиданку на это время назначил. Не смогу присоединиться. Попросил передать своему первейшему дружбану и лучшему тренеру всех времён и народов привет и обещание скорой встречи.
Большая часть компании настроилась сразу после игры идти на днюху Кабана, а Жека с Мариной и ассистентами откололись в сторону ресторана. Они были тоже приглашены, но обещали зайти на праздник немного позднее, предварительно поужинав. Участники турнира получили, кроме бесплатного комфортного проживания в санатории, право на бесплатное обслуживание в ресторане с тремя вариантами на выбор комплексного обеда и ужина. Меню было составлено на высочайшем уровне, где присутствовали тарталетки с икрой и бокалы всевозможного вина. Повара Зурабыча изощрялись, как могли. Кулинарные блага затронули даже ассистентов, но только в отношении ужина.
А мне нужно было сделать один очень важный телефонный звонок.
Попросил у вахтёрши доступа к аппарату. Шелепин теперь оказался доступен и даже позволил себе обрадоваться моему звонку. Этикетно поинтересовались состоянием дел и здоровья друг у друга. Наконец, добрался до возможности задать свои главные вопросы:
— Как там Инна живёт-может? Как у неё протекает реабилитация? Где сейчас находится?
— Гм… гм… — раздалось в трубке многозначительное покашливание, — Да ты никак зятем моим вознамерился стать?
— Пуркуа па. Я — парень хоть куда. Красив, талантлив, спортивен. В меру нагл. Мозги как надо шевелятся. Наследственных болезней не имею. Внуки у вас пойдут такие классные, пальчики оближите. Такого, как я, для вашей наипрекраснейшей дочери во всём Советском Союзе трудно найти.
На другом конце трубки начали натурально ржать.
— Ты сначала школу закончи, парень хоть куда, — отсмеявшись, выговорил Шелепин.
— Если таково условие нашего с Инной счастья, то я готов хоть завтра окончить школу. Я даже марксистско-ленинские курсы готов в экстренном режиме пройти. Понимаю ведь, как меня в Политбюро не хватает.
— Ладно, ладно, убедил, — продолжил хохотать Шелепин, — Подъезжай ко мне, когда сможешь. Надо будет кое о чём поговорить.
— А куда мне подъезжать, Александр Николаевич? — осторожно поинтересовался.
— Здание ВЦСПС разве не знаешь, где находится? Ленинский проспект, 42. От метро «Ленинский проспект» можно пешком добраться. Телефон мой рабочий запиши на всякий случай.
— Спасибо за приятный разговор вам, Александр Николаевич, — понял, что пора закругляться.
— И тебе всего хорошего, Михаил, — попрощался со мной Шелепин.
Судя по жизнерадостному тембру в трубке, настроение я ему поднял основательно.
Появился запыхавшийся Юрка Колдопский со своим дружком из компании блатных хоккеистов Ромкой Тетюшиным и передал мне просьбу от Мини Пятницы, чтобы я срочно с ним связался. Чего ещё этому кренделю от меня понадобилось? Пришлось снова просить позволения у вахтёра позвонить. Ох, совсем забыл про день рождения какого-то там авторитета. Проблема денег у меня теперь не стоит, а ломаться перед какими-то воровскими начальниками не очень то и хотелось. В любой жизни у меня не складывались отношения ни с ментами, ни с криминалом. С ворами дружить — в дерьме купаться. Долго потом не отмоешься. По сути, и с карьерой Вити Токарева пора тоже мало-помалу закругляться. Задвинул эту идейку Мине. Тот жутко всполошился:
— Серый… или как тебя правильно, Миша. Ты же меня без ножа режешь! Таких людей нельзя кидать. Хоть бы раньше об этом созвонился.
— Миня, я, кажется, никаких обязательств на себя не накладывал. Разговор у нас проходил предварительно.
— Понял. Три сотки тебя устроит?
— Не о том речь…
— Пятихатка. Пол штуки получишь… — Миня даже начал заикаться.
Пришлось просто положить трубку, не прощаясь. Внятно же было сказано и русским языком.
Чего-то на душе было такое ощущение, будто чего-то не хватало. А, ясно — Хвоста поблизости не видно. Нет, появился, встал неподалёку и смотрит взглядом вечно побитой собаки.
— Где круги наворачивал, Серёг? — поинтересовался обрадованно.
— Вот, подарок Кабану готовил.
В руках парня появилась деревянная фигурка. Я уже видел её раньше. Хвост тогда вырезал из коряги антропоморфного медведя с широкими плечами и в прикольных штанцах. Теперь он переделал свою скульпурку, сделав её поразительно похожей на Витька Кабана. Не представляю меру его таланта. Даже дыханье перехватило от восхищения. Хвост заметил мою реакцию и заулыбался как-то широко, прям как Гребень. Даже сердце невольно закололо. Хлопнул его по крепкому плечу и предложил:
