Малкольм приподнял его руку и нащупал пульс. На дальней стороне лужайки Финиан проверял, нет ли где еще непрошеных гостей.
Глядя мимо меня, Терри другой рукой показал на розы, оплетавшие беседку, и криво улыбнулся. Потом стал напевать: «Розочки в колечках, ромашки в кармашках…» От него разило виски.
Малкольм приложил ладонь ко лбу Терри.
— Ты что, знаешь этого парня? — спросил вернувшийся Финиан.
— Его зовут Терри Джонстон. Тот самый землекоп, который пострадал, когда гроб не выдержал.
Малкольм поднялся с колен.
— Он не просто пьян, у него бред. Сильнейший жар и пульс зашкаливает. Нужна срочная госпитализация.
— Он и лежал в больнице, — объяснила я. — Придется обратно везти.
— «…Кашляли, чихали и все — апчхи! — упали». — Терри допел детскую песенку и захихикал.
— О каком гробе ты говорила Финиану? — спросил Малкольм.
— Я не случайно спрашивала тебя о риске заразиться, когда имеешь дело со свинцовыми гробами. Сегодня утром этого человека с головы до ног окатило трупной жидкостью из такого гроба.
Обычно оживленное лицо Малкольма помрачнело.
— Пойду вызову «скорую», — предложил Финиан.
— Погоди. Пусть лучше Малкольм напрямую свяжется с больницей. Он введет их в курс дела. А ты пока раздобудь одеяло.
Финиан побежал в дом, а Малкольм достал мобильный телефон и попросил справочную соединить его с больницей Святого Лоумана.
От очередного приступа кашля глаза Терри покраснели и слезились. Я подождала, пока его немного отпустит, потом опустилась рядом с ним на колени.
— Зачем ты пришел, Терри? Тебе нельзя вставать.
— Встретил Пегги… сказала, вы здесь… — Он запел хриплым голосом: — Эх, встретил я красотку Пегги…
Пегги всегда знала, где меня найти даже в нерабочее время.
Когда он угомонился, я услышала, как Малкольм разговаривает с кем-то из отделения экстренной помощи. Он рекомендовал положить Терри в инфекционную палату и просил проверить кровь на присутствие бацилл бубонной чумы.
Неведомо откуда к Терри вернулись силы, он приподнялся на локтях и начал во весь голос декламировать из «Каррикфергуса»:
Я нынче пьян, и редко трезв бываю,Бродяге жизнь прожить — что поле перейти.Но исподволь болезнь подкралась злая…Вам, молодцы, меня в последний путь нести.
Цепляясь за мою руку, он снова завалился на спину.
— Шел сказать вам кое-что… пропустил пару стаканчиков виски по дороге. — По губам Терри скользнула улыбка, глаза закрылись, нижняя челюсть отвисла, и он отключился.
Финиан принес подушку и одеяло. Подошел Малкольм и показал большой палец — порядок, договорился.
Терри лежал на мокрой траве, и я стала трясти его за плечо.
— Терри, можешь подняться? Сядь на стул, «скорая» с минуты на минуту будет здесь.
Терри открыл глаза.
— Лучше не надо. — Он говорил с трудом. — Стошнит, если встану.
Я кивнула Финиану, он передал подушку Малкольму, и тот подсунул ее под голову Терри, пока Финиан укрывал его одеялом. Терри снова закрыл глаза.
— Что ты собирался мне сказать, Терри?
Молчание. Я решила оставить его в покое.
Мы вернулись к беседке и сели на ступеньки.
— Ты знаешь, какие у него брали анализы? — спросил Малкольм.
— На лептоспироз и гепатит А.
— Полное исследование потребует времени, — продолжал Малкольм. — Но если что серьезное, проявится уже завтра к вечеру.
— О чуме вы предпочитаете помалкивать, а зря, — глядя на меня сказал Финиан и покачал головой. — Ты очень рисковала, когда брала пробы.
— Она пробы брала? — В голосе Малкольма слышалось осуждение. — Финиан прав, Иллон, не слишком осмотрительно с твоей стороны. — Он повернулся к Финиану: — Не волнуйся, чума излечима.
На мгновение я почувствовала себя девчонкой, которую взрослые учат уму-разуму.
— То есть бубонная чума, — уточнила я.
— Уж поверь, я знаю, что называли «черной смертью», — сказал Малкольм с апломбом.
Ответить я не успела. За деревьями замигали синие огни «скорой», подъезжавшей к дому.
Финиан пошел встречать приехавшую бригаду, и вскоре санитары укладывали Терри на носилки. По пути к машине он очнулся и, заметив меня, приподнял голову, пытаясь что-то сказать. Голос его совсем ослаб. Я попросила санитаров остановиться и подошла ближе.
— Это не то, что вы думаете, — прохрипел Терри, едва ворочая пересохшим языком. Глаза были полны страха. Я приблизилась еще, насколько хватило смелости. Голос упал до чуть слышного шепота: — Это хуже… много хуже.
ГЛАВА 8
— Пошли в дом, — предложил Финиан. — Нам всем не мешает выпить.
Друг за другом мы прошли во внутренний дворик, а из него — в оранжерею, еще не остывшую после жаркого дня. Там и решили остаться, чтобы пропустить перед сном по стаканчику. Спросив, что мы будем пить, Финиан ушел за напитками, а Малкольм и я устроились в бамбуковых креслах.
Постукивая тростью по деревянному полу, в оранжерею вошел Артур.
— Что происходит? — поинтересовался он, продолжая стоять, опершись на трость. Рубаха зеленой пижамы была наспех засунута в диагоналевые брюки, красные подтяжки свисали по бокам.
— Не хотите присоединиться? — пригласила я.
— Нет, спасибо. Ложился спать, когда увидал огни «скорой помощи». Решил, что за мной.
Мы с Малкольмом рассмеялись.
— Один из участников археологической группы заглянул на огонек, и ему стало плохо. Пришлось отправить в больницу.
— Снова неприятности?
— Да уж, вам всем сегодня досталось, — посочувствовал Майкл.
Артур посмотрел на меня.
— Финиан тебе рассказал?
— Да, звонил. Представляю, какой это был для вас шок.
— Шок? В моем возрасте трудно напугать или удивить. Расстроился из-за бедняжки утопленницы. Откуда могла девочка знать, что даже с ручьем шутки плохи…
Малкольм пробормотал что-то в знак согласия, и Артур направился к выходу. На полпути он обернулся и оценивающе меня оглядел.
— Неудивительно, что Финиан весь вечер прячет тебя от посторонних глаз. В розовом ты выглядишь сногсшибательно. — Старик подмигнул и дернул головой в ту сторону дома, где были спальни. — Как считаешь, могу я надеяться?
— И думать забудьте, пока у нас гости, — подыграла я своему ухажеру.
Артур довольно хохотнул и отправился к себе, энергично стуча тростью.
— А я все боялась, что он расклеится, — поделилась я с Малкольмом.
— Да, тот еще старикан. Пусть думает, что случайно утонула, ему так легче будет.
— Хочешь сказать, это не несчастный случай?
— Хочу сказать, что она не утонула.
— То есть, когда оказалась в реке, она была уже мертва?
— Точнее, убита.
С напитками на подносе вернулся Финиан.
— Так-так, значит, ее убили… — Оставив себе стакан с красным «Баньюльсом», он передал Малкольму джин с тоником, а мне — негазированную минеральную воду.
Малкольм оглядел окна оранжереи, словно опасаясь, что снаружи нас могут подслушать.
— Строго между нами…
— Не сомневайся, — заверили мы в один голос.
— Дело может получить большой резонанс, политический, так сказать. Особенно в Каслбойне.
— Что ты имеешь в виду?
— Хорошо хоть мы знаем, что погибшая скорее всего африканка. Пролежи она в ручье подольше, установить расовую принадлежность было бы трудно. Меланин в верхнем слое кожи под воздействием воды разрушается, а вместе с ним исчезает пигментация.
— Выходит, она чернокожая. Но почему ты решил, что африканка?
— Из-за того, как ее убили или что сделали с ней после убийства. Для такого дела не наймут постороннего, не связанного с африканской диаспорой. Посудите: отрезаны голова, руки, груди, изъяты гениталии. Наконец, самое красноречивое — исчез так называемый «атлант», первый шейный позвонок, что соединяет череп со спинным хребтом и поддерживает голову. Ему приписывают особую силу, и он очень высоко ценится.
— Ценится? Кому он нужен? — удивился Финиан.
— Тем, кто готовит снадобья из частей тела.
— Боже всемогущий, это как в магии или вуду?
— Совершенно верно. Боюсь, у нас на руках очередное ритуальное убийство. Помните, несколько лет назад из Темзы выловили туловище юноши? Предполагали, что его убили именно с такой целью. В поле зрения следствия оказались Англия, Ирландия, Германия и Нигерия. После того случая и еще нескольких подозрительных историй министерство юстиции направило меня на семинар в Южную Африку — набираться опыта в подобных делах. Не хочу сказать, что африканцы склонны к убийству больше нашего, однако с ростом их здешней общины полиция все чаще сталкивается с такими вещами.
— А почему ты заговорил о политических последствиях? — удивилась я. — Не так давно в городе было несколько инцидентов на расовой почве, но если это ритуальное убийство, расизм ни при чем.
