— Его положили в больницу, подержат под наблюдением. Ничего, все будет нормально.
— Забегу к нему попрощаться, — пообещала Гейл.
Мы подошли к двери, и она оглянулась на статую.
— Большой Бен как-то странно на нее отреагировал. Надо же, такой здоровенный мужик…
— Что ты хочешь сказать?
— Когда он приехал, мы только что статую из гроба вынули. Ну и попросили Бена помочь уложить ее в кузов пикапа, который Пегги прислала. Вы же его знаете — всегда рад услужить. Но близко подходить к статуе не хотел ни в какую. Могу поклясться, он здорово перепугался.
ГЛАВА 6
Вернувшись в офис, я загрузила фотоснимки Гейл в компьютер и по электронной почте отправила Мюриэл Бланден, руководителю отдела археологических раскопок Национального музея. К фотографиям приложила краткий отчет об обстоятельствах обнаружения статуи и просьбу связаться со мной после того, как она выкроит время ознакомиться со снимками.
В офисе дышать было нечем — по случаю выходных Пегги, уходя с работы, наглухо закрыла все окна и двери. Пришлось снова открывать. Из внутреннего дворика тянуло хоть какой-то прохладой, и я ненадолго задержалась в дверном проеме, где обдувал ветерок.
Мои отношения с Мюриэл Бланден складывались не совсем обычно. Полгода назад мы повздорили из-за одной археологической находки близ Ньюгрейнджа.[6] Тогда же я случайно узнала, что у нее роман с кем-то из правительственных министров. И хотя позднее она с тем человеком рассталась, мое поведение по отношению к ней и то, что я стала невольным свидетелем ее слабости, сблизили нас, во всяком случае, в ее представлении. Но дружить с Мюриэл было непросто — все равно что с кактусом обниматься. Когда полчаса спустя она позвонила, мирный разговор длился недолго.
— Что-то слишком теплые у тебя отношения с отцом Берком, — заявила она прокурорским тоном, услышав о том интересе, который священник проявляет к статуе.
— Послушай, Мюриэл, я пою в церковном хоре и, само собой, хорошо с ним знакома. Ему однозначно дали понять, что никаких прав на статую у него нет. Но уж если он что в голову возьмет, то горы свернет, а своего добьется. Я тебя серьезно предупреждаю — будешь знать расклад, если что.
— Пошла ты, — буркнула она своим хрипловатым голосом. — Очень надо. Пусть даже не надеется прибрать ее к рукам. Скорее я первой в мире женщиной на Луну слетаю.
В течение тех месяцев, что мы занимались раскопками, Мюриэл не проявляла к ним интереса, однако статуя зацепила ее по-настоящему. Образец деревянной резьбы такого уровня стал бы не только желанным пополнением небольшого музейного собрания средневековой религиозной скульптуры, но и центром притяжения публики. На то же, собственно, рассчитывал и приходский священник, только в своих целях.
— Отец Берк искренне убежден, что это Каслбойнская Мадонна, — объяснила я. — И если он прав, музей окажется в неловком положении.
— В Национальном музее хватает епископских посохов, потиров, обрядовых крестов — чего только нет. К чему нам еще один культовый артефакт?
— С его точки зрения, статуя — все еще священная реликвия, а не музейный экспонат. Она — свидетельство расцвета средневекового благочестия, символ времени, когда поклонение Пресвятой Деве достигло апогея. Именно там он ищет опору сегодня, когда религиозное рвение католиков угасает.
— А насколько вероятно, что это тот самый образ?
Перед нами на дисплеях были отправленные мной по электронной почте цифровые изображения статуи.
— Во-первых, если статую сделали до вторжения англо-норманнов, как он заявляет, работа была бы грубее, а поза более скованной — Пресвятая Дева скорее всего восседала бы на троне. Во-вторых, до 1200 года ее очень редко изображали в образе кормящей матери. На мой взгляд, это деревянная готическая скульптура, изготовленная где-то между 1250 и 1400 годами. В пользу предположения говорит и легкий изгиб туловища, и слегка отставленное бедро, и тщательно проработанные, а не просто намеченные складки ткани. В то же время и в позе, и в трактовке одежд ощущается определенная сдержанность. А после 1400 года предпочтение чаще отдавалось так называемым «прекрасным Мадоннам», очень женственным и привлекательным — в развевающихся одеждах, с мечтательно-задумчивым выражением лица.
— Как раз в данный момент я разглядываю ее со спины — длинные косы, вуали нет, красная мантия… Что скажешь?
— Меня это тоже озадачивает. Хотя может и подсказать, откуда она сюда попала. Сомневаюсь в ее ирландском или британском происхождении. Исходя из того немногого, чем мы располагаем, видно, что работы наших художников того времени заметно проще и безыскуснее. С уверенностью можно утверждать лишь одно: статуе было предназначено стоять в храме, на открытом и, возможно, огороженном по кругу месте, чтобы многолюдные группы паломников могли видеть ее со всех сторон. Равно годилась она и для того, чтобы носить по улицам во время праздничных процессий.
— Так что ты хочешь сказать? Статуя действительно была предметом культа?
— Вполне возможно, что именно для этого ее сделали. Но есть нечто, что на фотографиях в глаза сразу не бросается. На поверхности нет следов грязи, дыма или свечного сала; никаких признаков того, что ее переносили или перевозили, — сколов, царапин; вообще никаких повреждений. И это после без малого четырехсот лет поклонения! Так не бывает.
— А если отреставрировали и перекрасили, прежде чем убрать подальше?
— Не исключено. Но тогда решение спрятать ее под землей выглядит совсем странным.
— В те времена ценности нередко зарывали на кладбищах, — не отступала Мюриэл. — Погосты при церквях находились вне юрисдикции гражданских властей — чем не ключ к разгадке? Статую могли спрятать в период гонений на монастыри. А поскольку на кладбище хоронили умерших от чумы, то заодно надеялись, что боязнь заразы отпугнет воров.
— Есть еще одно соображение, почему статуя в таком прекрасном состоянии, — сказала я. — Нам досталась подделка.
Несколько секунд Мюриэл взвешивала такую возможность.
— Не думаю, — наконец промолвила она. — Именно потому, что выглядит как новая. Фальсификаторы постарались бы ее состарить — нанести патину на поверхность, втереть грязь в кракелюры, да мало ли что. Нет-нет, я уверена: она подлинная. Не зря же говорят, что самые интересные находки случаются в последний день раскопок.
— И всегда там, где их не ждут, — добавила я. — Единственное свидетельство возраста статуи — кракелюры, и уж если их подделали, почему об остальном не позаботились? Предложили бы музею приобрести статую, которая всплыла невесть откуда — были бы основания для подозрений. А мы сами нашли ее в склепе, бок о бок с человеческими останками, пролежавшими под землей сотни лет. Одна надежда — на науку. Потому я и отправила к тебе курьера — он вот-вот объявится с гипсовым, как я полагаю, осколком короны. Мои ребята отбили по неосторожности, когда доставали статую из гроба. Скорее всего в состав грунтовки входил костный клей, так что возможна радиоуглеродная датировка с помощью масс-спектрометрического метода. Заодно — хотя особой спешки нет — я бы хотела уточнить, на какой основе она сделана: гипсовой или меловой. Помогло бы выяснить происхождение статуи.
— Ума не приложу, почему ее положили в свинцовый гроб.
— Очевидно, для лучшей сохранности. Другого объяснения у меня нет.
— Теперь это наша забота. Мы в таких делах большие специалисты. Твой приходский священник понимает, что статуе нужно помещение с климат-контролем? Очень сомневаюсь, что он сумеет уговорить паству раскошелиться.
Я подумала, что Мюриэл явно недооценивает отца Берка.
— Не находишь, что ситуация вообще-то необычная? — спросила я. — Большинство споров о праве собственности на артефакты, представляющие историческую ценность, связаны с возвращением их туда, где нашли. А наша статуя родных мест даже покинуть не успела.
— Ничего, не сегодня завтра отправится в дорогу. Пяти часов еще нет, но мои помощники уже разбежались, а связаться с ними я не могу. — В Ирландии в погожий летний денек, да еще накануне выходных, мало кто усидит до конца рабочего дня. — Постараюсь, чтобы в понедельник утром наш представитель был в Каслбойне. Присматривай за статуей как следует. И еще: на одном из крупных планов на лицевой стороне фигуры заметно что-то вроде трещины, сбегающей вниз по платью. Можешь объяснить?
— Полагаю, фигура собрана из двух половин. При высыхании дерева стык разошелся.
— Тем более статуя нуждается в тщательной консервации.
— Согласна. Пока что мы нашли для нее затемненное помещение с кондиционированным воздухом.
— Хоть сейчас составила бы ей компанию — в офисе жара невыносимая, — пожаловалась Мэрион.
