его голоске, приглушенном стенами, послышались нотки гордости. Чем бы ни было это зеркало (а Вита подозревала, что колдун использовал его не затем, чтобы рассматривать в нем свою морщинистую физиономию), Хафиз явно пыжился оттого, что оно принадлежало ему.
Миленион произнесла какое-то слово, затем наступило кратковременное молчание, прерванное Хафизом:
– Да, оно и мне показывало то же самое, – пролебезил он. – Замок Фаираты Хешшкора разрушен до основания, моя госпожа.
– Но Виталия жива! – недовольно отметила Миленион.
– Вы же видели, госпожа, им помогает Хешшкор.
Хешшкор закусил губу. Похоже, он не рассчитывал, что Миленион станет о нем известно.
– Да, и это мне не нравится, – резко ответила богиня. – Ты смотрел будущее?
– Нет, госпожа…
– Проклятый придурок! – бросила она и вновь сказала непонятое Витой магическое слово, на сей раз другое.
Вита с любопытством прислушивалась, но услыхала только свист втягиваемого меж зубов воздуха и придушенный шепот:
– Нет!..
Спустя миг дверь хлопнула, и Миленион пронеслась по галерее, крикнув Хафизу:
– Будущее надо изменить! Хешшкором я займусь сама.
Вита почувствовала, как напрягся Хешшкор. Казалось, воздух вокруг него заискрился, завибрировал. Бессмертный готовился к схватке с себе подобной.
Но Миленион не выбежала наружу. Посреди галереи она исчезла с легким хлопком.
– Смылась, – со смесью облегчения и удивления констатировала Вита. – Так, а куда направляется старикан?
Хафиз, тщательно заперев комнату, где находилось зеркало, подхватил подзорную трубу и быстренько засеменил к лестнице, ведущей в башню.
– Тут оставаться нельзя, – быстро оценила обстановку Вита. – Он нас сразу заметит. Надо спрятаться в замке!
Она нырнула в ближайшую арку. Хешшкор, еще не до конца сбросивший напряжение – за ней.
– Так я и знал! – запричитал Хафиз где-то наверху. – Это она, она разметала сигнальные камешки вдоль галереи! Больше некому… Скорее, скорее за перстнем…
Вита и Хешшкор едва успели скрыться в темной нише коридора, когда старик бодренько скатился по винтовой лестнице чуть ли не им на головы и проворно устремился к самой неприметной, невзрачной дверце. Щелкнув замком, он исчез внутри, второпях не потрудившись закрыть дверь за собой. Сообщники переглянулись и, почти бесшумно преодолев расстояние до дверцы, тихонько приникли щеками к косяку.
Хафиз торопливо схватил с резного комода небольшой бархатный мешочек, сунул его под мантию, потом вдруг передумал, достал мешочек, вывалил его содержимое на комод. Вита заскрипела зубами при виде своих драгоценностей, перебираемых чужими костлявыми руками. Вот оно, кольцо Тюремщика. Вите страшно хотелось наброситься на Хафиза, стукнуть его по голове, отобрать кольцо… но делать этого ни в коем случае нельзя. Близок локоть, а не укусишь.
– Ну, зараза! – прошипела Вита. – Хоть бы ненадолго вышел! Чтоб его понос разобрал…
– Похоже, он так и будет сидеть здесь до возвращения своей госпожи, – озабоченно шепнул Хешшкор. – А если и вздумает пойти в туалет, то скорее всего заберет эти финтифлюшки с собой.
– Нужно что-то такое, чтобы он забыл о перстне… Ага! – в голову Вите пришла великолепная идея. – Я знаю! – покопавшись в сумке, она вынула небольшую колбочку, закрытую шлифованной пробкой и обернутую в несколько слоев газеты и полиэтилена, чтобы случайно не разбилась. – Держу пари, на это клюнет даже такая развалина, как Хафиз. Значит, так: я отвлекаю колдуна, а ты тихонько забираешь все это магическое барахло, берешь меня и телепортируешь отсюда.
Хешшкор медленно кивнул и скрылся в тень. Вита откупорила колбочку.
10. Приворотное зелье
Сначала вроде бы ничего не произошло. Но вдруг Хафиз потянулся, хрустнув костями, глубоко вдохнул, и ноздри его затрепетали, словно у жеребца, почуявшего добрую кобылу.
– О Миленион, – почти простонал он, тронув амулет на груди.
Внутренний голос, вероятно, нашептывал ему, что дело нечисто, но не было сил сопротивляться настойчивому зову. Хафиз сделал шаг, придерживая рукою заколотившееся сердце, затем другой…
Он вышел из своей каморки и увидел ее. Женщину небесной красоты, в прекрасном платье, мечту его жизни, грезу его снов; от нее буквально веяло сексуальностью. Такого подъема чувств Хафиз не испытывал никогда, даже в пору бурной юности. Он поначалу и не сообразил, что это Виталия. Дивная пери манила его в глубину коридора, и он, не в силах устоять, двинулся к ней, протягивая руки…
Хешшкор скользнул в комнату за спиной Хафиза. Еще какая-нибудь пара секунд… Вот он склонился над комодом, собирая драгоценности в мешочек…
– Фаирата! – вдруг вырвалось у него.
Хафиз обернулся на вскрик и все понял. У Виты замерло сердце. Силуэт Хешшкора начал быстро размываться, как дым на ветру. Только что она видела его искаженное лицо, а теперь – пустота. Волшебные висюльки рассыпались по полу.
– Хешшкор! – заорала Вита в ужасе. – Хешшкор, нет! Подожди, я отдам тебе душу!
Но было поздно.
– Виталия, – Хафиз снова повернулся к Вите. – Я знал, что ты явишься сюда. Твоя затея… хе-хе, – скрипуче рассмеялся он, – не удалась. Но зато…
Слова как будто давались ему с трудом, взор не мог очиститься от затуманенности, в глазах жадно горело желание. Несколько мгновений он боролся с ним, но тело одержало верх над разумом. Колдун сделал еще шаг к Вите.
Она попятилась. Мысли в голове отчаянно метались, не стыкуясь друг с другом. Все провалилось! Хешшкор развоплощен – Фаирата, очевидно, погибла. В полночь Флиф Пожиратель Душ получит власть над миром, и все – живое или неживое – превратится в бездушную, бесформенную, ледяную Тьму. Вита паниковала. Что делать? Что она может сделать одна? Ей так нужен был Хешшкор! Но Хешшкор исчез, оставив ее, растерянную, беспомощную, один на один с сумасшедшим колдуном, у которого кипит кровь и пар рвется из ушей…
Вита уперлась спиной в дверь. На лице старика появилась безобразная улыбка. Вита зашарила вслепую свободной рукой в поисках ручки. Вот она! Дверь подалась, Вита юркнула внутрь, захлопнула ее, поставила колбу с приворотным зельем на полочку, судорожно огляделась. В комнате находились какие-то шкафы, стеллажи, кровать и небольшой столик. Шкафы выглядели чересчур массивными, ножки кровати оказались прибитыми к полу. Вита подтащила к дверям столик, стала бросать на него сундучки с полок, чтобы баррикада была повнушительнее.
За дверью Хафиз негромко произнес заклинание, и обломки двери, столика и сундуков разлетелись по сторонам. Маг вошел. Вита кинулась к окну, ударила в стекло металлической вазой. Не раздалось даже звона. Стекло спружинило, словно резина, оттолкнув вазу и Виту вместе с ней. Хафиз захихикал.
Затравленно глядя на приближающегося колдуна, Вита выхватила клинок, прятавшийся в складках юбки. Она не хотела убивать Хафиза – ведь тогда она не сможет забрать драгоценности так, чтобы они не потеряли волшебных свойств, – но надеялась, что старик испугается. Увы – за свою долгую жизнь Хафиз достиг гораздо больших знаний и могущества, чем те маги, с кем до сих пор сталкивала ее судьба. Он даже не попытался подойти на расстояние, с которого она могла бы его поразить. Он простер растопыренную руку, пробормотал нечто невразумительное, и Вита, взмахнувшая мечом,
