Сам вход туда имеет вид головы. В искусстве Нового Света ее роль играет маска, чьи расходящиеся вправо и влево отростки завершаются хвостами змей, в Китае — маска Тао-те, в индуистском искусстве — Киртимукха («Пасть славы»), обрамляющая ведущий в храм дверной проем. Ю.Е. Березкин предположил, что именно эти образы были заимствованы греками под видом Медузы, от головы которой отходили две змеи (лишь позднее она стала змееволосой)[20]. Вот почему у головы Медузы губительный взгляд!
По версии Р.Г. Назирова, голове Медузы предшествовала лошадиная голова (змеи на голове Медузы — переосмысленная конская грива). И этот ученый, отыскивая прообразы смертоносной головы, наткнулся на громадную пасть, символизирующую вход в подземный мир. В первой книге Махабхараты записано: «И доныне в самом отдаленном конце океана, на страшной глубине таится Вадавамукха, Кобылья Пасть, поглощающая воды; это вселенский огонь (!), который вырвется наружу в час кончины мира и все уничтожит»[21].
Пасть ада. Фрагмент костяной пластины (IX в.) из музея Виктории и Альберта (Англия)
Интересно отметить, что Афина, таскающая на себе голову Медузы, сама родилась на свет из головы Зевса, проглотившего, по Гесиоду, свою беременную супругу Метиду. Мотив глотания и исхода (извержения) — «варварский», грекам, вообще говоря, чуждый. Но умение глотать и извергать присуще всем гигантским головам. Не потому ли Афина чувствует предательское сродство с Медузой?
В христианстве глотающие головы были переосмыслены и вполне закономерно стали обозначать вход в ад. На некоторых каролингских памятниках адскую пасть изображала голова старца с открытым ртом и змеящимися волосами. На миниатюре Утрехтской псалтыри эта голова лежит в яме с языками пламени (своеобразный вариант тыквы Хеллоуина). На костяной пластине из лондонского Музея Виктории и Альберта мы видим голову юноши, разинувшего рот, в который погружаются грешники. На иконе «Видение Иоанна Лествичника» из синайского монастыря Святой Екатерины бесы подцепляют крюками грешных монахов, и те падают в рот черной человеческой головы. В романском искусстве место человеческой головы заняла пасть Левиафана в соответствии с еще более древним мотивом инициации, который в данном случае нас не интересует.
Существует предположение, подробно рассмотренное в книге о сказках, что в XI–XIII вв. пасть ада фигурировала в сказаниях о Голгофе (от арамейского gulgalta — «череп»), и лишь позднее в связи со вспышкой интереса к восточным святыням место казни Христа отождествили с могилой Адама. Прежняя трактовка совмещала два события — Распятие и Сошествие Христа в ад по пути, ветвящемуся меж челюстей преисподней, а местом их стыковки служила Голгофа.
Следы первоначального предания отыщутся на Руси. Конечно, Адамову голову у нас уважали, но при этом считали ее лежащей на поверхности, а не под землей (Глубинная книга). В одном из русских апокрифов Соломон находит громадную Адамову голову, которую его отрок принимает за камень или пещеру. Куда ведет пещера, думаю, уточнять не надо, а если библейского Адама уподобить, как иногда предлагают, древнеславянскому Роду, то ситуация и вовсе проясняется.
Понятным становится и настрой Василия Буслаева, который набрел на пустую голову, валяющуюся на земле. В одном из сказаний это была именно Адамова голова, но лежала она не на Голгофе, а на горе Фавор. Голова на поверхности, да еще и говорящая смертельно опасна!
Пасть ада. Фрагмент кальвера из Гимилъо(1581–1586)
И ведь Василий знает, откуда она взялась: «Али, голова, в тебе враг говорит или нечистой дух!»; «Ужли, голова, в тибе враг мутит? В тибе враг-от мутит, да в тибе бес говорит?» (естественно, голова с этим не согласна). Однако излишне самоуверенный герой не хоронит голову и не опускает в воду, а бросает ей вызов, плюнув и пнув ногой. Она же пророчит ему смерть, которую он и находит, перескакивая через камень, оказавшийся на месте головы. Славяне думали, что грешные души сидят под камнем и, споткнувшись об него, читали молитву[22]. Так что Василий был прав насчет «беса».
Как грешная душа угодила под камень? В народе могилу человека, умершего насильственной или неизвестной смертью, закладывали камнями, предполагая, что он способен проявлять загробную активность. Не в последнюю очередь это касалось бесхозных черепов, а их привычка кататься туда-сюда и чесать языком подтверждала народную мудрость. Надгробный камень предохранял от мертвецов наравне с землей и водой. У кельтов бытовал тот же обычай, но в усложненной форме — вот в чем суть кельтского «культа голов».
Ирландский каирн — груда камней, складываемая там, где было совершено убийство или иное деяние, — по мнению Т.А. Михайловой, маркировал нечистое место[23]. «Насыпал ему Мак Кон могильный холм и сложил каирн для каждого из его людей. Похоронили их, стоя и со щитом впереди, всякого под своим каирном» («О потомстве Конайре Великого»). «Обратили они в бегство войска Лоэгайре и устроили им кровавое побоище, а потом собрали головы врагов и поставили из них каирн» («Борома»).
Дольмен в Карнаке. Памятная гробница или место погребения беспокойного мертвеца
Нужно было защититься и от мертвецов, подпавших под власть злых сил в ночь Самайна. В «Повести о Конхобаре, сыне Несс» у каждого из тех, кто не пришел «в Эмайн в ночь Самайна, пропадал разум, и на следующий день клали его курган, его надгробную плиту и его камень». Вероятно, целям защиты служили и распространенные в Бретани дольмены — мегалитические гробницы, сложенные из больших каменных глыб или плит.
Поведение тех, кто закапывает голову убитого героя и ставит поверх могилы камень, вполне объяснимо. Так поступили Лугайд и его соратники, убившие Кухулина: «Потом ушли оттуда воины, унося с собой голову Кухулина и его руку. Пришли они в Тару и там погребли голову и руку, завалив щит Кухулина землей доверху» («Смерть Кухулина»). Но зачем отрубленные головы водружают на камень?
Часть таких эпизодов можно списать на торжество над врагом, а часть — на внешние ассоциации: камень столь же гладкий и мертвый, как череп (вариация на тему «прах к праху»). И хотя «верхушка» камня на древнеирландском наречии означала «голова» (cend), этимологическая связь, по мнению Бондаренко, восходит к загадочному ритуалу, в рамках которого голову ставили на камень.
Если помните, туда поставили шумную голову Суалтайма, чтобы ее успокоить. Конал Кернах, отрубивший голову Лугайду, убийце Кухулина, водрузил ее на камень у Ройре и уехал. «Потом пришли они в Грис. И спросил там Конал Кернах, взял ли кто-нибудь с собой голову. “Мы не брали”, — ответили все. Так сказал тогда Конал Кернах: Клянусь тем, чем клянется мой народ, — это непростительное деяние”». Надо же — спохватился! А почему он сам не забрал ее? Либо он боялся, либо выжидал. И действительно, через некоторое время «двинулось войско туда, где осталась голова, и увидели, что никто не взял ее, и не прошла она сквозь камень».
Итак, мертвая голова могла пройти сквозь камень. О чем говорил такой проход? Исчерпывающего ответа мы не найдем. После битвы при Маг Туиред вредоносную голову Балора, вождя фоморов, помещает на камень его внук бог Луг. Вытекший из головы яд разрушает камень. В легенде, упомянутой Широковой, на камень ставят голову самого Кухулина, и та расплавляет камень, глубоко погрузившись в него якобы вследствие «боевого пыла» покойника (поздняя трактовка). Последнее деяние на совести Конала Кернаха, главного ирландского специалиста по камням и головам[24].
Предание «Осада Эдара» описывает ритуал водружения подробнее. В нем снова заходит речь о противостоянии Конала и Мес Гегры, но без мозговых шариков-снарядов. Побежденный Мес Гегра просит Конала: «Положи мою голову на свою голову, а мою честь — на свою честь». Водрузить голову на голову просил и Балор, но если бы Луг послушался дедушку, яд пропитал бы его самого, а не камень. Вот и Конал сначала ставит голову Мес Гегры на камень у края брода. Из шеи головы выходит капля крови (наполненная ядом?) и, пропитав камень насквозь, вытекает на землю. После этого Конал сам кладет голову на камень. Верхушка («голова») камня падает и скатывается в реку, а Конал становится косым. После этого он приставляет голову Мес Гегры к своему затылку. Косогла-зость проходит, а Конал заполучает в качестве трофеев жену и имущество покойного. Понятно, что Мес Гегра пытался отомстить Коналу, но зачем тот осуществлял манипуляции с камнем, а не зарыл голову сразу? Неужели ради воинской чести, усвоенной им от врага? Или таким манером он обеззараживал голову, чтобы предъявить ее вдове Мес Гегры?
Слабым отголоском этого ритуала является широко распространенная практика борьбы с вампирами и другими ходячими мертвецами. Трупу отсекают голову и кладут ее между ног. Однако сила мертвой головы настолько велика, что она может продолжать болтать, провозвещая всякие гадости, как это происходит в исландской «Саге о Греттире». В этих случаях рекомендуется вложить ей в рот камень.
