Глава 4
Белизна обратного,
или Возрожденный смертью
Жизнь, чернью пропитанная и багровыми красками теней прошлого выжженная; веющая в настоящее слезным прахом умерших, окликая стоном боли, достигнет души, невозмутимо погасив в них огонь надежды. Порыв жизни, светом окутанной, невозвратно пересечется обоюдоострым Тьмы порождением, воскресшим из пламени изрыгнутого гнева, порожденного человеческим умом. Умом, в безумии бесстрашным, в одиночестве мудрейшим, в мире наиглупейшим. Умом, созидающим ценности веками и сокрушающим мечты единым мановением. Умом, презираемым надвигающейся расой Вампириус из закоулков вселенной, в безмятежном сне Артура Кинга привиделся разговор:
– Страх и ненависть вы испытываете к нам… – вещал высокомерный не человек и не зверь, тот из них единый, посеявший семя смерти на Земле. – Вы питаетесь телами мертвых птиц и животных, мы пьем человеческую кровь. Люди, вы убиваете тварей, оправдываясь венценосностью своих сущностей. Мы, будучи выше вас, не признаем за собой право убивать вас как низших, но мы удостаиваем вас быть одними из нас. Вы проклинаете нас, прозвав вампирами, ибо мы вам непонятны. Вы пленники собственных страхов, и вышние силы покарают вас.
– Голос холоден ваш и жизни обжигающие потоки не растекаются по сосудам могучих тел. Вышние силы? Хм. Смешно. Вышние силы безлики и ничтожны, их подлинное лицо – маска. Человек, возомнивший себя всевышним впадает в плен безумного маскарада, измышленного красноречивым умом, не ведающим правду. Правда же – Бог, и только Бог, и только от Бога она исходит, а не от людей и существ, – он усмехнулся. – Одними из вас? Люди в гармонии и мире, счастливые и не уязвленные гневом, довольствующиеся отведенным куском социального слоеного пирога из слияния чувств и отношений, невозмутимые, не воюющие. Это все ложь, они не люди. Ваше счастье, рисуемое через искаженное стекло человеческих глаз, примитивно. Желаете создать стройную орду, вышагивающую в перманентном счастье и довольстве дружный марш, выстроенную в шеренгу. Принудительно окунете человека в эйфорию, лишив свободно мыслить. Вы примитивны, и в том, в чем клянете нас, повинны сами…
Серый горизонт пустыни рассеялся, и существа в длиннополых одеждах растворились в ярком свете, прорезавшем брешь в край реальности. Белоснежная палата окружала лежащего под капельницей Артура Кинга. Его рука ощущала тяжесть. Элизабет спала на стуле слева от него. Ее глаза были скрыты под золотой прядью волос. Он тяжело вздохнул. Ему стало тепло на душе, аккуратная слезинка скользнула по иссушенной щетинистой коже.
– Спасибо, Элизабет! – прошептал Артур.
Дверь приотворилась, в палату вошел невысокий пухлый человек в белом халате поверх бежевого костюма. Деловито кашлянув в кулак, поинтересовался здоровьем больного. Детектив кивнул, слабо улыбнувшись. Элизабет, очнувшись, отдернула от руки Артура ладонь, еще хранящую тепло его души. Она ощутила эфемерность обретенного счастья. Поднялась, проведя руками сверху вниз по телу, расправляя костюм.
– Здравствуйте, комиссар! Хм… пить хочу.
– Я воду из графинчика допила, сейчас принесу!
– Элизабет, это должны делать медсестры.
– Нет, Артур, они еще принесут проточную. Я мигом.
Комиссар присел на стул рядом с Артуром. Достал шелковый, багровый, как галстук, платочек и вытер выступивший пот на лбу. Затем поставил на колени увесистый хромированный кейс и выложил из него на кровать перед Артуром папки с именами и фотографиями.
– Это Родригес Редрик, больше известный как Мясник. Откровенный подонок. В мире около сорока девяти процентов наркотиков производится под его руководством, а также поставка львиной доли оружия на черном рынке, более того, он любит снимать, как пытает и уродует своих жертв.
– Это, случаем, не у него официальная компания дизайнерской одежды? – прохрипел Артур, разглядывая папки.
– Формально у его сына. Вот, держи. Запомни его лицо, через него мы должны выйти на папашу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Он чист?
– Как и Мясник! Хотя, кажется, этот и правда чист. Он окончил высшее учебное заведение и теперь восседает в президентском кресле компании «Zundr». Все, что известно: «он азартный человек, любит скорость, телок и много алкогольных напитков», так его описывает журнал моды. Твоя задача – выиграть партию у Мясника, не потеряв даже пешки. Я знаю твои методы, поэтому предоставляю полную свободу. Впрочем, ты в ней и не нуждаешься. Но, прошу, без фанатизма, ты мне нужен живым. Тряхнуло же тебя, старина!
– Жить буду.
– Отлично! Как-то пусто тут. Тебе не скучно? – комиссар потянулся и включил телевизор – Так, посмотрим новости.
Комната заполнилась музыкой: на экране танцевала красивая девушка, в свете софитов и клубах дыма, в окружении молодых накачанных парней.
– Жаклин, – протянул Артур.
С полным графином воды к двери приблизилась Элизабет и, положа на ручку ладонь, плавно потянула на себя дверь.
– Ты ее знаешь? – удивился комиссар.
– Да. Она дочь женщины, которую я люблю.
– Любишь?
Элизабет застыла за дверью.
– Да, Бен, люблю. Она умерла девятнадцать лет назад.
В комнату ворвалась в смятении Элизабет, но принужденно радостно сказала:
– А вот и чистая вода, пей осторожненько, Артур, – она подняла стакан к пересохшим губам.
– Не заботься так обо мне. Элизабет, со мной все в порядке, я думаю, ты нужней в участке.
– Такие слова, детектив, разумнее были бы из моих уст, – нахмурился комиссар, наблюдая неловкое положение, в которое Артур ставил Элизабет. – И если бы не Элизабет, не лежать и не греться тебе под больничными одеялами. Ты еще не знаешь главную новость, из-за которой случился невиданный, скажу я тебе, Артур, переполох. Вот, полюбуйся, – он поднес черно-белые фотографии Артуру вплотную к лицу. – Полюбуйся!
– Кто это? – детектив приподнялся.
– Вернее, что это. Биологический робот, проламывающий стены? Почему бы нет? А может, это ты, накачанный наркотиками? Абсурдно! Но, черт возьми, почему бы нет? Ты гляди внимательней. Это ты! Только за два добрых метра в высоту… Ты сколько?
– Мой рост 6,46 футов.
– Это 197 сантиметров, правильно? Я не понимаю ваши футы. А он, как ты любишь выражаться, 7,68 футов, а по старому два с половиной метра, и представь себе… э…
– Четыре сантиметра.
– Вот именно, Элизабет!
– И что это за гигант? – всматриваясь в кадр, спросил Артур.
– Я бы сказал – монстр. Разумный монстр, с холодным оружием. Детектив, вы тоже владеете холодным оружием?
– У меня девятый разряд по ножу, и я долгие годы, включая обучение в академии, не прекращал заниматься в Малом Китае, что был основан после катаклизма.
– Ничего не желаю слушать о Великом Разъединении! Страшное было время. А еще эти безобразные войны, вспыхнувшие на руинах мирозданья и агрессии наций. Мы пережили, благодаря Богу, эту бесчеловечную канитель.
– Да, комиссар, было страшное время. Каждый стремился урвать кусок, но сейчас наступили времена еще страшней: Бойня идет внутри людей. То, что Вы мне показываете, пугает меня. Я видел сон. Странный сон. И поверьте, я чувствую грядущий…
Комиссар, взглянув на наручные часы, перебил Артура:
– Детектив, желаю скорейшего выздоровления! Кстати, вот эта юная особа Жаклин… если верить журналу «Блеск&Мода», то отпрыск Родригеса предлагал ей руку и сердце и получил отказ. Подумайте, как можно лучше эту партию обставить и играйте, играйте, сколько хватит сил, но поставьте этому изуверу мат! Вы поняли меня? И думайте о тех, кому Вы дороги. Элизабет, до свидания!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Дверь захлопнулась.
– Где-то во Тьме, Элизабет, блуждает неуемный дух разрушения, скрываясь в притаившихся в суете дней кошмарах, которые достигнут наше дремлющее сознание. Кажется, он меня преследует. Я видел его тень, вызволенную то ли моим сознанием, то ли безумным желанием уничтожить личность. Да, личность, – Артур взял стакан и запил обезболивающее. – Прошу, не удивляйся. В последнее время я ощущаю наблюдение за мной чего-то невероятно могучего, того, с чем я не в силах сражаться. Бред, конечно, бред. Но сны необъяснимые и странные беспокоят каждую ночь. Я видел смерть и ужас несчастья наяву, но то именно сны поднимают меня в холодном поту.
