но готова разрыдаться, когда представляю, какие муки ты пережил и какое счастье обрел, когда нашел меня. Я надеюсь выбить из тебя весь этот гнев на мир, но в то же время ужасно хочу обнять, потому что в тебе есть тепло и любовь к жизни, которые посеяла Амелия.
Ви не помнил, когда в последний раз его сердце билось так быстро. Слова Этель наносили раны, но заставляли душу трепетать. Рядом с ней он был одновременно счастлив и нет.
– Мы оба достойны лучшей жизни, Этель, – слова прошелестели, как ветер в густых кронах.
Ви снова щелкнул зажигалкой и на этот раз поднес огонь к сухим доскам. Те вспыхнули как спички, а пламя быстро начало разрастаться. Не решившись посмотреть Этель в глаза, Ви взял ее за руку и вывел из комнаты, в которой уже было душно и жарко.
Однако уйти из театра они не успели. В коридоре кто-то стоял.
– Отпусти Этель.
В дрожащем свете пламени большие карие глаза сверкали черными алмазами. Веснушки на впалых щеках парня выглядели так, будто в его лицо ударил сноп искр, которые теперь ярко тлели на светлой коже.
Ви не сразу вспомнил его. Узнавание пришло, когда взгляд скользнул к руке парня. Его Изнанка имела форму обсидиановой косы.
– Интересно, – проворковал Ви, пряча Этель за свою спину. Она мотала головой и явно пыталась подать парню какой-то знак. Только вот тот смотрел только на Ви. – В нашу первую встречу ты желал смерти, а теперь сам пришел за мной в ее обличье.
Парень всего на секунду растерялся и нахмурился, но снова принял суровый вид:
– Не забалтывай меня, Ви.
Имя, сорвавшееся с уст парня, прозвучало грубо и колко. Среди прочих слов оно – заноза, ядовитая иголка.
– Ты знаешь мое имя? – искренне удивился он и перевел взгляд на Этель. Только она могла рассказать о нем.
– Дарен, – откашлявшись от дыма, выдавила она, – уходи. Пожалуйста. Тебе есть кого защищать. Кое-кто важнее меня. Излечи его разлом.
Что-то в интонации Этель изменилось. Она явно пыталась что-то сказать этому парню или намекнуть. Но Ви не мог понять, что именно ускользает от его внимания.
Еще и имя… Дарен. Дарен. Дарен.
Он слышал его от кого-то, но забыл. Когда десятки прожитых лет превращаются в сотню, перестаешь запоминать людей. Их судьбы проносятся мимо как кометы. Короткая вспышка – и яркий след уже растаял в ночи.
– Я не уйду без тебя, Этель, – заупрямился парень. Он красноречиво посмотрел на цепь, приковывавшую Зрячую к Ви, и крепче перехватил черное древко. – Он ведь держит тебя силой!
– Это неправда. Я сама хочу остаться с ним, – Этель расправила плечи и выступила вперед.
Такого не ожидал никто. Дарен опустил косу, сотканную из его Изнанки, а Ви оторопело уставился на Этель. Ему хотелось поцеловать ее прямо здесь, на глазах этого идиота, Дарена, посреди жадного пламени.
– Ты слышал, что она сказала. Проваливай.
– Нет.
– Ты самоубийца? Я думал, судя по твоей Изнанке, ты это перерос. Этель ведь сказала, что…
– Порой мы врем, чтобы защитить тех, кого любим. Этот урок я хорошо усвоил. Поэтому, – Дарен воинственно выставил перед собой массивное оружие, – я не уйду!
Ви натянул притворную улыбку, хотя ему было совсем не до смеха. Если бы не дурацкое правило, которое он поставил сам себе, свернул бы мальчишке шею собственными руками. Но его Изнанка была абсолютно спокойна. Более того – она подчинялась Дарену.
– В нашу первую встречу ты исходил внутренним ядом, – Ви двинулся вперед по коридору. Терпеть жар и удушающий дым не оставалось сил. А с ним ведь еще и Этель. Плевать, если в пожаре погибнет Дарен. Одной проблемой меньше. Но Этель… Ви больше не собирался играть по правилам Дарена и решил установить свои. – Ты был несчастен и убит горем. Ничтожество, которое немо молило о смерти.
Дарен попятился, когда Ви приблизился на расстояние вытянутой руки. Парень все еще сжимал косу в руках, но уверенности в нем поубавилось, и Ви понял – Дарен не собирается сражаться. Возможно, он вообще драться не умеет. Пытается припугнуть Ви?
– Я изменился, – Дарен хоть и пятился, но уверенности нисколько не растерял. – Я победил свою Изнанку, а значит, доказал, что ты неправ. Ты устроил не суд, а геноцид. Не оставил людям шанса исправиться и пошел по легкому пути.
– Думаешь, если вытерся от собственного дерьма, можешь учить меня жизни? – Глаза Ви вспыхнули жидким золотом. – Кто ты вообще такой?!
– Я – живое доказательство того, что ты ошибаешься! – выкрикнул Дарен и, осмелев, выставил косу вперед.
Черное лезвие-полумесяц уперлось в грудь Ви, и он все-таки остановился. Может, он уже умирал дважды, но ни разу орудием его убийства не была Изнанка. Тем более – истинная Изнанка человека.
– Если действительно нападешь на меня, пути назад не будет, – предупредил Ви. Взгляд его прищуренных глаз не обещал пощады.
Всего на мгновение Изнанка Дарена дрогнула. Ви заметил, как ониксовый мрак дернулся и пошел волнами. Изнанка металась, как и ее хозяин. Но всего лишь миг.
– Я ведь сказал, – руки Дарена не дрожали, когда он замахнулся, – я не уйду без Этель!
Ви не шелохнулся, уверенный, что Дарен в последний момент отведет удар. Он не сможет его ранить! А даже если парень настолько глуп, что все же опустит косу, за спиной Ви – безоружная Этель. Она не должна пострадать.
Но когда черное лезвие понеслось вниз, к груди Ви, Этель вырвалась вперед.
– Нет! – раскинув руки, выкрикнула она.
Сердце Ви оборвалось, когда он понял, что случится дальше. Он попытался оттолкнуть Этель, но та ускользнула от его рук. Против собственной воли он в отчаянии закрыл глаза, перед которыми ужасными обрывками закрутилась будущая жизнь – новый виток одиночества. И вновь Ви останется прикован к «Юстине».
Он закрыл уши ладонями, чтобы не слышать, как Этель закричит от боли. Но послышался звон металла, а рука взметнулась с непривычной легкостью…
Ви распахнул глаза, и что-то внутри оборвалось, когда он увидел убегающую прочь по коридору Этель. На его запястье висела оборванная цепь, перерезанная косой, а перед ним полный решимости среди разбушевавшегося пламени стоял Дарен.
– Только через мой труп, – объявил он, и Ви улыбнулся.
Каспер
Чертовы педали украденного велосипеда отказывались крутиться еще быстрее. Каспер проклинал себя за то, что оставил скейт на заброшенной стройке, а Дарена – за то, что сбежал.
Он гнал по искаженным улицам Фирбси так, что в ушах свистел ветер, а из глаз вышибало слезы. Влажная от пота футболка липла к спине и
