Войны с Польшей и Турцией от 1732 до 1739 года
13 февраля 1733 года скончался Польский король Август II. Такое происшествие в Польше почти всегда сопровождалось сильным волнением во всем государстве. Имея право избирать своих королей, беспокойные Поляки пользовались этим правом в полной мере: они часто шумели и спорили о том, кого назвать государем, даже и тогда, когда умерший король оставлял после себя сына, считавшегося всегда ближайшим наследником престола. Так случилось и после смерти Августа II: половина Польши не хотела слышать о его сыне, Августе, бывшем в то время курфюрстом Саксонским, как некогда был его отец. И это происходило оттого, что Станислав Лещинский, прежний Польский король, покровительствуемый Карлом XII и потом изгнанный из Польши Петром I, был еще жив. Подстрекаемый Францией, он старался всеми силами снова завладеть престолом, хотя недолго, но все-таки некогда принадлежавшим ему, и его старания были тем более успешны, что Французский король Людовик XV был женат на его дочери и, сколько мог, помогал намерениям тестя.
Неизвестный художник. Портрет императрицы Анны Иоанновны.Правление Анны Иоанновны было «грубым вызовом Русскому чувству национальной чести. Но Немцы после своего десятилетнего господства при Анне, озлобившего Русских, усевшись около Русского престола, точно голодные кошки около горшка с кашей, и достаточно напитавшись, начали на сытом досуге грызть друг друга», — так написал о правлении Анны Иоанновны великий Русский историк В.О. Ключевский.
Министры Людовика и его посланник в Польше действовали так удачно, что в некоторых Польских городах Станислав уже был объявлен королем во второй раз. У Августа также были приверженцы, желавшие видеть его своим королем и справедливее других ожидавшие больше счастья от сына своего прежнего государя, чем от Станислава, во всем покорного воле сильного Французского короля. К несчастью для Саксонского курфюрста, его приверженцы, не имея на своей стороне знатнейших вельмож, не могли действовать смело одни и поэтому просили помощи у Австрии и России. Анна Иоанновна нашла их просьбу очень справедливой и без труда согласилась помочь им. Это согласие было дано скоро и охотно, так как Бирон просил о нем императрицу, а он имел важную причину для этой просьбы.
Тогдашний герцог Курляндский Фердинанд, последний из потомков знаменитого Кетлера, о котором мои читатели, конечно, помнят как о первом герцоге Курляндии, был уже стар и не имел детей. Честолюбивый Бирон уже давно скрывал в своей душе дерзкое желание быть герцогом Курляндии. В Курляндцах он не сомневался: приказание императрицы, бывшей их герцогини, заставило бы их избрать его, но на это нужно было также согласие Польского короля как бывшего владетеля Курляндии, и Саксонский курфюрст заранее обещал ему это. Стало быть, выгоды Бирона были соединены с успехом Августа, и это предоставило Августу Польскую корону.
Анна Иоанновна тотчас отправила в Польшу 20 000 войска. Начальство над ним следовало поручить графу Миниху как старшему из генералов и фельдмаршалу, но все произошло в то самое время, когда Миних был в немилости. Хотя и императрица, и Бирон чувствовали, что трудно заменить его другим генералом, но не хотели показать ему своего затруднения, и поэтому вместо него отправили генерала Ласси. Однако вскоре они пожалели об этом: хотя Ласси с помощью Русского посланника в Польше, графа Левенвольда, и смог сделать так, что Саксонский курфюрст был во многих городах признан королем под именем Августа III; хотя сумел даже заставить Станислава с его главными приверженцами и Французским посланником выехать из Варшавы и удалиться в Данциг, но не смог взять этот Данциг, который защищался отчаянно, потому что в нем собрались самые усердные приверженцы Станислава. Итак, видя, что война продолжается безуспешно уже около года, Бирон признал необходимость помириться с Минихом и поручить ему командование войском.
Гренадеры: обер-офицер и рядовой пехотного армейского полка с 1732 по 1742 год.Фельдмаршал, благородное сердце которого, истинно преданное России, было жестоко огорчено потерей доверия императрицы, несказанно радовался возвращенной милости и с восхищением принял приказание государыни в тот же день отправиться к войску. С точностью он исполнил это приказание и 25 февраля 1734 года приехал к Данцигу. Однако и он, привыкший побеждать, не мог быстро покорить этот крепкий, хорошо защищаемый город: почти четыре месяца продолжалась его осада и только в июне была закончена, и Данциг сдался на следующих условиях: обещал присягнуть Августу и выдать военнопленными всех находившихся в нем Французов — приверженцев Станислава; сам же король успел убежать из города за несколько дней до его сдачи. Миних был очень недоволен Данцигскими жителями за то, что они допустили этот побег, и в наказание заставил их заплатить вдвое больше денег, чем полагали с них взять за убытки, причиненные России этой войной.
Граф Миних, окончивший с такими результатами свой поход, был награжден искреннейшей благодарностью государыни, доброе сердце которой старалось всем своим расположением изгладить из мыслей верного подданного воспоминание о недавней немилости. В то же время любимец старался удалить куда-нибудь опасного соперника. И случай для этого скоро представился: Франция, чрезвычайно раздосадованная неудачей своего намерения возвести на престол Станислава, прилагала все усилия вооружить против России соседние с ней государства. Быстрее всего успела она склонить к войне Турцию, жители которой и без того часто ссорились с Русскими за набеги Крымских и Ногайских Татар на границы России.
Офицер и рядовой кирасирского полка с 1732 по 1742 год. Рисунок 1841 г.Эти набеги, учащающиеся с каждым годом, причиняли столько вреда нашему Отечеству, что императрица, окончив войну с Польшей, решила просить Турецкого султана остановить грабежи его подданных или, в противном случае, приготовиться к войне. Султан как будто того и ожидал, и война с обеих сторон была объявлена в 1735 году. Она продолжалась около пяти лет и дала фельдмаршалу Миниху громкую, бессмертную славу, но, к несчастью, мало выгод для России, потому что Австрия, будучи сначала нашей союзницей, вынуждена была потом в результате неудач своих генералов и убеждений Франции заключить с Турками самый невыгодный для нее мир при Белграде.
После этого мира Русские уже не могли полагаться на Австрийцев, которые доказали им свое дурное отношение, когда нашим войскам случалось проходить через их области. К тому же и Швеция с завистью смотрела на победы Русских и в Польше, и в Турции и, все еще с огорчением вспоминая о Ништадтском мире, искала случаев возвратить хотя бы некоторые области, потерянные ею в то время. Когда же, как не теперь, мог представиться самый удобный для этого случай? Все наши войска или по крайней мере самая лучшая их часть были на юге России, где проходила война. В северных провинциях оставалось мало защитников, и Шведы могли смело напасть на Русских со стороны Финляндии. Они уже собирались это сделать, но прежде чем они успели привести в исполнение свое намерение, о нем было проведано умнейшим из министров Анны Иоанновны, графом Остерманом, и мир с Турками был заключен. Конечно, он не был так выгоден, как обещали знаменитые победы Миниха при Перекопе, Очакове, Ставучанах и Хотине, как обещал его гений, уже чертивший планы будущих своих завоеваний в самом центре Турции. Но зато Русские могли быть уверены в безопасности своих важнейших областей, где процветала их новая столица, где осуществлялись уже в течение нескольких лет великие намерения ее бессмертного основателя; они могли теперь защитить ее всеми войсками, сражавшимися на границах Турции. Итак, колебаться было невозможно, и граф Миних с болью в сердце, с досадой на примирительниц — Австрию и Францию — должен был уступить почти все, что было им завоевано, исключая Азов; но и в этом последнем городе надо было срыть все укрепления.
Фузелер армейского пехотного полка с 1732 по 1742 год.Однако, несмотря на невыгодные для Русских условия этого мира, Турки понимали, чего стоили им победы Миниха: с того времени началось сильное влияние России на дела Турции, долго помнившей страх, наведенный на нее фельдмаршалом Минихом.
Кроме этого знаменитого полководца, был еще генерал, отличавшийся во время Турецкой войны своим искусством и храбростью: это был Ласси, о котором мы уже немного говорили, Ласси, получивший за свои военные заслуги не только фельдмаршальский чин, но даже и графское достоинство. В течение пятилетней войны ему чаще всех поручалось усмирять Крымских Татар, и он с таким успехом исполнял это поручение, что полуостров Крым вскоре перестал быть страной, страшной для соседних земель: его дерзкие жители не смели больше возобновлять прежних набегов и старались сами как можно дальше заходить в горы, чтобы не попадаться на глаза грозному для них Ласси или его храбрым воинам.
