И я пошел домой. Это был какой-то кошмар. Дорога заняла у меня… думаю, Раф прав, не так уж и много времени. Не знаю. Помню, что заблудился. Я знал, что есть такие места, откуда я должен был по идее увидеть огни нашего дома, но почему-то не видел, — лишь темноту на многие мили вокруг. Я был готов поклясться, что дом вообще куда-то исчез. Что от него ничего не осталось, кроме рядов живой изгороди и лабиринта сельских дорог, которому, казалось, не было конца и края, и мне ни за что из него не выбраться, что белый день больше никогда не наступит. А вокруг, из-за каждого куста, из-за каждого дерева за мной наблюдали чьи-то глаза, не знаю чьи, но они точно наблюдали и хохотали мне вслед. Я был охвачен ужасом. Когда я наконец увидел дом, даже не силуэт, а слабый огонек над кустами, у меня словно камень свалился с души. Я едва не закричал от радости. Единственное, что помню потом, как толкнул дверь.
— На него было страшно смотреть, — вставил слово Раф, — бледный как смерть, весь в грязи. И главное, нес какую-то околесицу, если это вообще был английский язык. Мы поняли лишь одно: он должен вернуться назад, а нам Дэниел велел оставаться на месте. Лично я подумал: еще чего, держи карман. Мне чертовски хотелось пойти и собственными глазами увидеть, что там происходит, но стоило взяться за пальто, как Джастин с Эбби закатили такую истерику, что я подумал: лучше не связываться.
— И правильно сделал, — спокойно отозвалась Эбби. Она вновь занялась своей куклой, и волосы закрывали ей лицо. Впрочем, даже со своего места я видела, что стежки у нее получаются большие и неаккуратные. Что толку от такой работы? — Какая от тебя была бы там польза?
Раф пожал плечами:
— Кто поручится, была бы или нет? Я знаю эту сторожку. И скажи мне тогда Джастин, куда ему нужно, я бы мог пойти вместо него, а он остался бы здесь и пришел в себя. Но похоже, у Дэниела имелись на сей счет свои планы.
— А также причины.
— Не сомневаюсь, — ответил Раф. — Как же без них. В общем, Джастин несколько минут позависал тут, собирая вещи и что-то там бормоча, а потом вновь смотался, несмотря на темноту.
— Честное слово, я не помню, как добрался до развалин, — добавил герой истории. — Лишь одно знаю точно: когда я туда пришел, то был по колено в грязи — может, упал по дороге, не помню. Все руки в мелких царапинах. Наверное, потому, что я, чтобы не упасть, то и дело хватался за живую изгородь. Дэниел по-прежнему сидел рядом с тобой, в том же положении, в каком я его оставил. Он посмотрел на меня. На стеклах очков поблескивали капли дождя. И знаешь, что он сказал? «Дождь нам на руку. Если он будет идти до утра, то к тому моменту, как сюда нагрянет полиция, смоет любые отпечатки и следы крови».
Раф шевельнулся, и от этого резкого движения скрипнули диванные пружины.
— Я застыл на месте и вытаращился на него. В ушах звенело одно только слово — «полиция». Я никак не мог взять в толк, при чем здесь полиция, какое она имеет ко всему этому отношение, и все равно был охвачен ужасом. Дэниел окинул меня взглядом с головы до ног и сказал: «Ты без перчаток».
— И все это время ты, Лекси, сидела рядом с ним, — добавил Раф, обращаясь скорее к потолку, нежели ко мне. — Мило, должен заметить.
— У меня вылетело из головы про перчатки. Ну, сама понимаешь… в каком я был состоянии. Дэниел вздохнул и поднялся на ноги — похоже, он не торопился, — вытер носовым платком очки, а потом сам платок протянул мне. Я попытался взять его, подумал, что он предлагает мне протереть мои собственные очки, но он тотчас отдернул руку в сторону и резко спросил: «Где ключи?» Ну, я их достал и протянул ему. Он взял их у меня и тщательно вытер. Лишь тогда до меня дошло, зачем ему понадобился носовой платок. А потом он…
Джастин заерзал на стуле, словно что-то искал глазами, хотя сам не знал, что именно.
— Неужели ты ничего не помнишь?
— Не знаю, — ответила я, пожимая плечами. Я по-прежнему не смотрела в его сторону, разве что изредка, краем глаза, и от этого Джастин нервничал еще сильнее. — Но если бы помнила, стала бы я вас спрашивать?
— Я понял, — произнес Джастин, поправляя на носу очки. — В общем, Дэниел… твои руки лежали у тебя на коленях, и они были все… Он осторожно приподнял одну за рукав и положил ключи тебе в карман. Затем, Лекси, он отпустил твою руку, и она… она упала, словно у тряпичной куклы, и это было так ужасно, этот глухой стук… у меня больше не было сил смотреть, честное слово. Я держал фонарик, освещая… освещая тебя, чтобы Дэниелу было видно, но сам отвернулся и смотрел на поле. Мне казалось, вдруг Дэниел решит, будто я специально, на тот случай если здесь вдруг появится кто-то посторонний. Затем он сказал: «Кошелек», — потом: «Фонарик», — и я ему передал. Не знаю, что он с ними сделал. Я слышал какой-то шорох, но было страшно представить себе, что Дэниел сейчас делает.
Джастин судорожно вздохнул.
— Мне казалось, все длится целую вечность. Ветер усиливался, повсюду чудились какие-то звуки, какие-то шорохи, скрипы, чьи-то быстрые шаги. Не знаю, как у тебя только хватает смелости бродить одной в темноте. Дождь лил все сильнее с каждой минутой, но лишь местами. По небу неслись рваные тучи. Время от времени выглядывала луна, и все поле казалось мне живым. Наверно, это тот самый шок, о котором говорила Эбби. Но мне кажется… в общем, не могу сказать наверняка. Наверное, есть не совсем хорошие места. Стоит там очутиться, и они начинают на тебя влиять. Тотчас начинает мерещиться всякая всячина.
Его взгляд был устремлен куда-то в пространство. Мне тотчас вспомнилось, как тогда по спине пробежал не то ветерок, не то легкий сквозняк. Интересно, сколько все-таки раз Джон Нейлор шел за мной по пятам.
— Наконец Дэниел выпрямился и сказал: «Ну, вроде бы все. Пойдем». Я напоследок обернулся, и… — Джастин сглотнул застрявший в горле комок. — Я ведь все еще освещал тебя фонариком. Твоя голова упала на плечо, и на лицо тебе лил дождь, и можно было подумать, что ты плачешь во сне, как если бы тебе приснился дурной сон… я не мог… О боже! Мне было не по себе от одной только мысли, что мы бросим тебя здесь, одну. Я хотел остаться с тобой, пока не рассветет, или по крайней мере пока не прекратится дождь, но когда я сказал об этом Дэниелу, он посмотрел на меня так, будто я свихнулся. И тогда я сказал ему, что мы, по крайней мере, должны перенести тебя из-под дождя. Сначала Дэниел отказался, однако видя, что я просто так не уйду, не сдвинусь с места и ему придется в буквальном смысле тащить меня всю дорогу домой, уступил. Он был вне себя от злости — твердил, что из-за моей глупости мы все загремим за решетку, но я его не слушал. В общем, мы с ним…
Щеки Джастина были влажны от слез, но он, казалось, ничего не замечал.
— Ты оказалась такой тяжелой, — продолжил он. — На вид такая худышка, я ведь поднимал тебя миллион раз! Но тогда это было все равно что тащить мешок с мокрым песком. А еще ты была такая холодная, а твое лицо… это скорее было лицо куклы, а не живого человека. Мне с трудом верилось, что это ты… Мы перенесли тебя в комнату с крышей, и я попытался… сделать так, чтобы ты… было чертовски холодно. Я хотел надеть на тебя мой джемпер, но знал, что стоит мне попытаться, как Дэниел что-нибудь со мной сделает — ударит или еще что. Он все время тер вещи носовым платком… даже твое лицо в том месте, где я до него дотронулся, твою шею там, где он проверял пульс. Он отломил ветку от куста у двери и тщательно подмел все внутри. Наверное, чтобы не оставить следов… Виду него был, господи, как из книжки ужасов. Дэниел, согнувшись, расхаживал взад вперед по этой жуткой комнате с веткой в руке и подметал. Казалось, луч фонаря пронзал его пальцы насквозь, а по стенам плясали огромные тени.
Джастин вытер лицо и уставился на кончики пальцев.
— Перед тем как уйти, я произнес над тобой молитву. Понимаю, этого мало, но… — Лицо его снова сделалось мокрым от слез. — Да воссияет над ней свет вечности, — произнес он.
— Джастин, — перебила его Эбби. — Лекси с нами. Вот она.
Джастин лишь покачал головой.
— А потом, — добавил он, — мы ушли домой.
На пару секунд воцарилась тишина, затем Раф щелкнул зажигалкой и мы трое как по команде вздрогнули.
— Они появились во внутреннем дворике, и вид у них был как из «Восставших из ада», — прокомментировал он.
— Мы с Рафом принялись на вас орать, требуя рассказать, что все-таки произошло, — подала голос Эбби, — но Дэниел лишь смотрел мутными глазами, как пьяный. Сомневаюсь, что он видел нас. Он протянул руку, не давая Джастину войти в дом, и спросил: «Кому-нибудь из вас нужно стирать вещи?»
— Мы понятия не имели, о чем он толкует, — добавил Раф. — Не самый лучший момент, чтобы говорить загадками. Я попытался схватить его, силой вырвать объяснение, узнать, что все-таки случилось, но он рванулся назад и огрызнулся: «Не трогай меня!» Я просто остолбенел. И не потому, что Дэниел орал на меня или что-то вроде того, так как на самом деле он говорил шепотом, а потому что его лицо… Оно было вообще не его, не лицо Дэниела, а какое-то нечеловеческое. Оно ощерилось на меня…
