Сразу вслед за «Уэстлендом» встал вопрос о приватизации «Бритиш Лейланд» (БЛ). Пол Ченнон, которого я назначила на место Леона, сразу после вступления в должность оказался перед лицом нового кризиса, который мог повлиять на работу тысяч людей и затрагивал значительное число членов парламента от партии консерваторов. Я не всегда сходилась во взглядах с Н. Теббитом по вопросу о БЛ. Я чувствовала, что в фирме дела шли плохо, и хотела занять в этом вопросе более твердую линию. Я считала, что в БЛ необходимо новое руководство, более строгая финансовая дисциплина и поворот к приватизации.
С октября 1985 г. Л. Бриттан занимался этим. К этому времени «Ягуар» уже был успешно продан. «Юнипарт», занимавшийся запасными частями для БЛ, тоже должен был быть приватизирован, а в БЛ не торопились с этим. В это время мы тайно вступили в контакт с «Дженерал Моторс» (ДМ), где интересовались покупкой «лендровера». Эти переговоры казались бесконечными; поэтому я была довольна, когда 25 ноября Леон прислал мне свое предложение по заключению сделки. Кроме вопроса о цене, стояли три нелегкие проблемы, которые требовали внимания.
Прежде всего, нужно было продумать перспективы сокращения рабочих мест после рационализации производства грузовиков на ДМ (Бедфорд) и БЛ (Лейланд). Мы считали, что до 3 000 рабочих мест будет сокращено, но проблема отрасли состояла не в том, чтобы сохранить рабочие места, а в том, чтобы предотвратить свертывание производства. Кроме того, нужно было подумать о судьбе остальных производств, составляющих БЛ. Самым щепетильным вопросом была проблема будущего контроля над маркой «Лендровер», который ДМ намеревался купить, а общественное мнение будет требовать гарантий того, что фирма в каком-то смысле «останется британской».
Затем неожиданно возникла проблема выбора. Прежде чем мы смогли осмыслить предложение ДМ под кодовым названием «Салтон», появилось еще более интригующее предложение, известное под кодовым названием «Маверик». В конце ноября председатель «Форда» в Европе встретился с Л. Бриттаном и сообщил, что «Форд» подумывал о том, чтобы выйти с предложением фирмам «Остин Ровер» и «Юнипарт». Компания понимала необходимость политической конфиденциальности и предварительно искала одобрения правительства.
Для нас было несомненным, что возникнут политические трудности. Хотя «Форд» намеревался сохранить основные заводы БЛ и «Форда», все равно нас ждало противостояние со стороны членов парламента, которых беспокоило сокращение рабочих мест. Производительность на «Форде» была ниже, чем на БЛ, их новые модели не продавались, и их беспокоило японское проникновение на европейские рынки. Могли возникнуть проблемы по поводу сотрудничества с «Хондой», от которой БЛ сильно зависел. Но предложение компании «Форд» стоило рассмотреть.
К нашему ужасу, в начале февраля пресса была полна деталей того, что было запланировано. Из БЛ просочилась информация. Вся надежда на конфиденциальное коммерческое обсуждение пропала. Во время чрезвычайно сложного заседания кабинета мне стало понятно, что заключить сделку с «Фордом» не получится. Пол Ченнон в тот день сообщил Палате, что он не станет заниматься вопросом продажи «Остин Ровер» «Форду». Это было несправедливо по отношению к «Форду», который создал в Британии много рабочих мест. Но в политике приходится уметь вовремя остановиться.
Вопрос состоял в том, сможем ли мы заключить подходящую сделку с ДМ. Нас засыпали альтернативными предложениями. Немногие из них можно было рассматривать всерьез. И в наших глазах, и для БЛ ДМ оставался лучшим вариантом. Но ДМ не захотели продолжать переговоры. Когда Пол объявил об этом в Палате 25 марта, наши заднескамеечники заговорили, что была упущена прекрасная возможность и что сделка с ДМ должна была состояться. Позднее я сказала некоторым из них, что нужно было говорить об этом раньше.
Весь этот печальный эпизод повредил не только правительству, но и Британии. Много раз я указывала на выгоду, которую Британия получала от американских инвестиций. Мысль о том, что «Форд» компания иностранная, а потому плохая, была абсурдной. Их европейская штаб-квартира, а также крупнейший европейский Центр исследований и развития были расположены в Великобритании. Все грузовики и большинство тракторов, продаваемые «Фордом» в Европе, было сделаны в Великобритании. Экспорт «Форда» из Великобритании был на 40 % больше, чем экспорт БЛ. Но дело было не только в «Форде». Более половины инвестиций в Британию из-за рубежа были из США. Британия не могла себе позволить предаваться такому саморазрушительному антиамериканизму. Тем не менее он продолжался и не только в области индустриальной политики, но и в области обороны и иностранных дел, где страсти разгорались еще больше.
В пятницу 27 декабря 1985 г. я находилась в Чекерсе, когда узнала, что террористы открыли огонь по пассажирам в залах ожидания Римского и Венского аэропортов, убив семнадцать человек. Стрелявшие были палестинскими террористами из группы «Абу Нидал». Думали, они были обучены в Ливане, потом появились доказательства их связей с Ливией.
7 января США в одностороннем порядке применили к Ливии санкции, ожидая, что остальные будут их соблюдать. Я публично высказала свое мнение, что экономические санкции против Ливии не сработают. В течение следующих трех месяцев напряжение между Соединенными Штатами и Ливией нарастало. Американские военно-морские силы начали маневры в районе залива Сидра, который Ливия в нарушение международного права объявила своими территориальными водами. 24 марта американский летательный аппарат с берега был атакован ливийскими ракетами. Вооруженные силы США нанесли ответный удар по ливийским ракетным стартовым площадкам и потопили ливийский патрульный катер.
Я должна была обдумать, какова будет наша реакция. В Ливии находилось 5 000 британских граждан. Следовало также иметь в виду ливийскую угрозу против нашей базы на Кипре. Все же я решила поддержать право США на свободу передвижения в нейтральных водах и в воздушном пространстве, а также их право на самооборону по уставу ООН. Американцы начали понимать, кто им друг. Я узнала, что французы избегали конфронтации с полковником Каддафи, призывая избегать «провокации».
Рано утром 5 апреля на дискотеке в Западном Берлине, где часто бывали американские солдаты, была взорвана бомба. Два человека, один из них солдат США, были убиты и еще 200, в том числе 60 американцев были ранены. Разведка США, как и наша, указывала на участие Ливии. Это переполнило чашу терпения.
Поздно вечером 8 апреля я получила сообщение от президента Рейгана. Он обратился за содействием в использовании американского самолета Ф1-11С и самолетов поддержки, базировавшихся в Великобритании, для нанесения удара по Ливии, и просил ответить не позже полудня следующего дня. В нашем ответе говорилось о поддержке Соединенных Штатов, но выражалась серьезная озабоченность. Я запросила дополнительную информацию. Меня беспокоила необходимость правильного обоснования предпринятой акции. Я также беспокоилась о последствиях того, что британские заложники в Ливане окажутся в трудном положении.
Оглядываясь в прошлое, я думаю, что эта первая реакция была слишком резкой. Но она принесла очевидную пользу, заставив американцев детально продумать обоснование своих действий. На меня повлияли и два других соображения. Во-первых, я видела склонность США к быстрым, даже поспешным действиям. Во-вторых, разрешив использовать американские базы для их атаки на Ливию, я понимала, что за это придется заплатить высокую политическую цену. Такие решения трудно принимать.
Несколько позднее полуночи по горячей линии пришел ответ президента Рейгана. Он подчеркнул, что запланированная им акция не начнет новый цикл отмщения – ведь насилия, как показывает история террористических действий Каддафи, начались уже давно. Он доказывал, что именно отсутствие решительного ответа Запада способствовало их продолжению. У него было ясное юридическое обоснование для такой акции. Акция США будет нацелена на штаб-квартиру Каддафи и его силы безопасности, а не на ливийский народ. Удары будут наноситься по ограниченному числу мишеней. Большое впечатление на меня произвела трезвая оценка президентом предполагаемого эффекта акции. Он писал: «У меня нет иллюзий насчет того, что эти действия могут уничтожить угрозу терроризма. Но они покажут, что спонсированные правительством террористические акции, не пройдут безнаказанными. Лишение государственной поддержки ослабит способность террористических организаций совершать преступные нападения, а мы тем временем сможем проработать дипломатические, политические и экономические каналы для предотвращения терроризма».
В тот день я пообещала Рейгану «свою безоговорочную поддержку в действиях, направленных против определенных ливийских объектов, явно имеющих отношение к проведению и обеспечению террористических действий». Я заверяла его, что мы предоставим самолеты США, находящиеся на их базе в Великобритании, но с определенным условием. Я предупреждала, что если акция расширится, американцам придется признать, что даже те, кто всеми силами стремится оказывать им всевозможную поддержку, окажутся тогда в трудном положении.
