Короче, Сильвестр, в твоих руках ни много ни мало, судьба всего государства. А некие слушающие нас официальные лица, — выдавил из себя победную улыбку, — сделают всё возможное, чтобы прикрыть тебя от нерадивых служек в разных городах, да недовольных владетелей, на землях которых ты будешь петь. Правда же?
Аларих просто тяжело вздохнул, а Катрин не выдержала и улыбнулась:
— Рикардо, признаюсь, я удивлена. Ты смог меня не разочаровать. О ТАКОМ воздействии я даже не думала! — Она была довольна, торжествовала, и я почувствовал, как меняется её ко мне отношение. Она согласилась играть роль при мне, но авансом за будущие победы. Но сейчас что-то в ней на самом деле сдвинулось с точки. Скажем так, появилась надежда, что это не бахвальство, и я на самом деле справлюсь со всеми поставленными задачами. А для меня это значит, что свою роль она будет играть куда более искренне, и…
Ладно, поживём — увидим. День не закончен, впереди ночь, и у меня на неё громадные планы.
Глава 33. Поезд прибыл на конечную станцию…
Вот вроде и давно тут. И баб поимел за это время много. Да каких! Мечта Ромы-дрочера! Тот о таких сеньоритах и мечтать не мог! Все эти порнодивы, которых знал по именам, в подмётки не годятся. И тут — не видео на ноуте, а сладкая реальность. Одна только рыжая звёздочка чего стоит. Ибо с точки зрения Ромы она ему чужая, и глядя на мир его глазами, одна Астрид уже шик и свершившееся чудо. А ещё есть супер бабушка Анабель — вообще «пэрсик»! Да и многих других можно в общий зачёт: были среди них и девочки-баронетессочки, и Ингрид с подругами; замечательные девочки, причём все четверо (некоторым земля пухом). И даже эльфа в эту компанию затесалась, творящая в постели чудеса владения телом, акробатики и/или йоги. Но всё равно все они — не то. Именно сегодня, проснувшись, я вдруг ощутил… Что даже слов не могу найти, чтобы объяснить своё состояние и отношение к сопящей рядом сеньорите.
— Ты так глупо улыбаешься? — произнесла паршивка, перевалилась на бок и нежно задышала в ухо. — Чего так рано проснулся? Давай ещё поспим.
— Не спится что-то. — Тоже повернулся и провёл ей по волосам. Смоляные пяди; сама немножко смуглая в пику блондинистому местному большинству — изюминка. — Хочется всё успеть. Никто не знает, что будет завтра.
— А судя по твоим поступкам и мыслям, глядя на то, что ты задумал и что вытворяешь, кажется, ты собрался жить вечно, — ехидно заметила она, не открывая глаз.
— Просто будет обидно, если меня не убьют орки, я вернусь, а тут — бедлам. Всё забрали, оттеснили, выгнали, ничего не осталось и нет ни сил, ни денег для дальнейшей борьбы. Скажем, подстилаю соломки, пока можно. Только и всего.
— Угу, и это бесит, что ты умирать собрался, — фыркнула она и открыла глаза. — Потому и не вытаскивал? Чтобы не уходить, не оставив потомства?
Лёгкая язвительная усмешка. Но при этом, скажу, сеньорита не сопротивлялась, когда я… В общем… В неё.
— Ты была не против, — снова провёл ей по волосам. — И не говори, что такая глупая, ничего не знаешь и не понимаешь.
Помолчали, но я почувствовал, сон слетел и с неё. Наконец, она выдохнула:
— Ты не понимаешь, что его ждёт со мной, если тебя не будет. Мы не женаты. И он… Он…
Ну да, дитя, рождённое вне брака, полноценным для общества не считается. Пещерная морал. Однако не тогда, когда его мама — принцесса, в которой течёт кровь правящей династии. Там куча вариантов.
— Отдашь Астрид, — произнёс я самое простое, но мудрое решение. — Она примет и воспитает. И проследи, чтобы он… Или она, кто получится, получили графство в своё время. Именно ты это можешь.
— Всё просчитал. — Катрин перевернулась на спину, потянулась. Грудки её при этом маняще заколыхались. Увидев мой похотливый взгляд, резко вскинулась:
— Рома, хватит! У меня и так там всё болит! Пожалей!
Внял. Расслабился, ограничившись наблюдением.
— На улице шумно. Город просыпается, — констатировал я. — Слышишь, на стройке уже работают, забивают сваи?
День, действительно, уже давно заступил, а день тут начинается с восходом солнца. Рабочие работали, купцы слонялись и что-то делали, решали. Магистраты управляли. Стражи сторожили. Грузчики носили и таскали, возницы возили.
— Угу. — Кивок. — Впереди много дел. Надо начинать разгребать то, что ты оставляешь. Это ты на войну едешь, а мне тут пахать — не перепахать, пока всех успокою.
— А так вставать не хочется, — честно признался я.
— Придётся. Поможешь с платьем?
Она выскользнула из под простыни, которой укрывалась, и я ещё раз осмотрел её роскошное тело. Моё! Это — МОЁ!!! — радостно возликовало в душе.
— Никому не отдам! — Кажется, это произнёс вслух. — И чего ты так долго тянула? — А это я про другую простынь, валяющуюся сейчас на полу, с маленьким пятном крови посередине. — Уже старая развалина, а всё под их дудку пляшешь.
— Может потому, что не было настолько смелого рыцаря, готового плюнуть в лицо моему дяде, а затем и брату? — грустно усмехнулась она, беря в руки ночную. — Ром, ну не с конюхом же это делать первый раз. Да и конюха дядюшка бы казнил, а он точно бы всё вызнал, провёл тщательное расследование. Я в его глазах была маленькой дурочкой, которую он опекал, ты не прав, если считаешь, что у меня есть какая-то власть ТАМ, — палец вверх.
Говоря всё это она, вертя задом, надевала на себя ночное платье. Это как ночная рубашка типа, свободно спадающее закрытое асексуальное нечто, но меня-Ричи и оно возбуждало.
— А братец? — грустно усмехнулся я, только теперь понимая ад, в котором живут принцессы, дочери/племянницы королей. Ну, нельзя им и шагу ступить без тотального контроля! Да, они живут в золотой клетке, но блин, в клетке же. — Он не настолько для тебя авторитет, как дядя. Нет? Да и ты… Стала со временем девочкой большенькой. Уж что, но распечатка «пещеры лотоса» нужна банально для здоровья. У женщин без этого никуда, это требуется организму для поддержания гормонального уровня.
Она замерла, зависла, нахмурилась. Выдала:
— Какие слова ты говоришь интересные! — Усмехнулась. — Расскажешь, что это означает?
Я кивнул.
— Да. Но это долго. Там про строение организма целую лекцию читать. Не сегодня. Но, я надеюсь, время у нас будет? — плотоядно оскалился, глядя на аппетитные ломти, скрывающиеся под ночным платьем.
— Дура была, наверное, — пожала она плечами. — По привычке всего боялась. А сейчас, с
