никаких украшений или добавления от себя.
Приглядевшись, Эктори рассмотрела почти не заметные на светлом фоне шипы, торчавшие из её спины, выглядевшие словно острия клинков, насквозь пронзившие её тело, смятые и обломанные, все в вышебинах и трещинах. Она всё ещё оставалась крылата, хоть и крылья её были сломаны…
Отпрянув от портрета, Эктори попросила:
— Можешь уничтожить его?
Тиллери вскинула бровь:
— Мы так не договаривались.
— Тогда прошу не позволяй никому больше на него смотреть.
— Я и не собиралась, его просто нельзя добавлять в портфолио, а то заказчики будут очень недовольны, когда узнают, что их истинное лицо не так красиво.
Эктори кивнула. Тиллери в задумчивости произнесла:
— А вообще удивительно! У тебя вообще нет черт не ариподобных созданий. Да, у вашего вида сходство этэ и фэтэ самое большое из всех что я видела, но даже у Гэо есть клюв, лицо и надплечья покрыты перьями, а ноги больше походят на когтистые лапы, хотя это было ходов восемнадцать назад, может уже изменился. Ты словно бы являлась в миры живых в телах очень похожих друг на друга, или же прожила до этого одну, но такую долгую жизнь, что этэ и фэтэ стали совершенно одинаковыми, и тот, кто создавал твоё нынешнее лицо, копировал предыдущий образ. Даже Корэр не так сильно похож на себя самого. Пожалуй… — она на какое-то время замолчала, потом продолжила: — пожалуй, я не могу сказать ничего насчёт Экора: в те времена когда у него было два глаза мы встречались всего раз или два, и я не смогла запомнить, а потом у меня так и не получилось его рассмотреть — обещал глаза вырвать, — закончила она с неестественным смешком.
— Не поверю, если скажешь, что ты не писала их портреты.
— На самом деле смогла убедить только Корэра, но он не просил никому показывать, кроме разве что тебя.
Эктори покосилась на Миру, старательно изображавшую, что её здесь нет, попросила делая вид, что ей очень жаль:
— Выйдешь?
Мира обиженно надула губки, проворчала:
— Всегда вы так, ну и не надо, ну и пожалуйста…
Тиллери заперев за сестрой дверь, отомкнула сундучок, заваленный кучей пустых холстов, протянула Эктори портрет, того, в ком она не сразу узнала Корэра. Опять же, очень похожие черты, но совсем иное впечатление. Лицо Корэра обычно выглядело как недовольное, в то время как юноша с портрета был погружён в глубокую печаль. Полностью синие глаза его, с белыми вертикальным полосками, которые Эктори решила считать за зрачки, смотрели куда-то в пустоту. Золотое полотно судеб не укрывало его, а скорее связывало, не давало расправить белые крылья.
— Вся жизнь игра, но мы совсем не игроки, — неожиданно вырвалось у Эктори.
Когда она говорила, что эти слова могли бы принадлежать какому-нибудь отчаявшемуся низшему, она представляла кого-то именно такого. У этэ Корэра были рога, отвратительные и пугающие, устремлённые в верх, словно прорвавшие белую полупрозрачную кожу.
Эктори, протестующие выставив перед собой руки, воскликнула:
— Не верю! Да чтобы он был таким! Это какая-то бессмыслица!
Тиллери ничего не отвечая убрала портреты в сундук и только потом заговорила:
— Он между прочим красив, очень красив. Ты просто не видела других.
Тут она взяла со стола свой планшет, открыла папку, отдельно отведённую ей для сканов заказных работ, протянула арии.
Эктори перелистывая портреты один за другим, то в скидывала брови, то морщилась в отвращении: перед ней были картины ужасающих созданий, представлявших собой мешанину из черт разных видов, а некоторые чисти их тел изменились настолько, что уже было сложно понять от кого они были взяты, не у всех удалось различить головы, не говоря уже о конечностях.
Миры мёртвых кишели такими созданиями…
* * *
Живые почти не бывают среди мёртвых. Это не только противоречит правилам, установленным для поддержания порядка миров, но и дорогу туда очень сложно найти: нужно чтобы кто-то с той стороны готов был тебя встретить, а мёртвые редко ждут к себе живых.
Но Ра отыскал дорогу на ту сторону и взял с собой свою дочь, сказав тогда, что кому как не ей знать обратный путь.
Она тогда была даже рада, всё это выглядело как очень увлекательное приключение, тем более отец всегда будет рядом, и в случае чего, сможет защитить.
Вот только миры мёртвых выглядели совсем не такими, какими она представляла их даже в самых жутких фантазиях. Там всегда было очень холодно, а под каменным небесным сводом «светила» чёрная звезда.
Очень скоро юная Ар обнаружила, что Сайма оставила её отправились повидаться с собратьями, от этого стало ещё страшнее, она ни на шаг не отходила от отца, цепляясь за полы его куртки. Почти никто не хотел причинить ей вреда, мертвецы были с ней даже учтивы, только вот ни один из них не был похож, ни на что из виденного ей ранее, их внешний вид не поддавался описанию. Единственным спасением для неё был трусоватый мальчишка, взятый господином Советником под опеку. Он был живым! И пусть его заострённые уши были покрыты мехом, а рот больше походил на клыкастую пасть, пусть его глаза больше походили на звериные, он был тем, что Ар могла понять и осмыслить.
Да и её второй друг из тех миров, по сравнению с мертвецами был писаным красавцем. Пусть он был змиёнышем и пусть чаще передвигался на четырёх лапах, пусть у него были вытянутые зрачки и вертикальные веки, пусть он чаще шипел, чем говорил, он тоже был тем, что Ар могла бы назвать привычным.
* * *
Эктори отложила планшет, взгляд её был отсутствующим, устремлённым куда-то вдаль, но всё же она ответила:
— Да пожалуй, рогатый низший в сравнении с ними прекрасен…
Ход синий: Глава 48: «Сотню имперских за жизнь короля!»
Тиллери, бесшумно приотворив дверь, скользнула в комнату спящей Эктори.
Сайма лежала ронять спит она или всё-таки бодрствует, коснулась тонкими пальцами чешуйчатого тела — Сайма осталась неподвижна и тогда девушка приподняла скользкое холодное тело, так же безумно вышла.
Только когда Тиллери положила змею на подушечку, собралась было как-нибудь будить, чтобы не укусила, та тихо спросила:
— Ну и что же тебе от меня нужно, видящая?
Тиллери, ели заметно вздрогнув, села в кресло напротив, ответила:
— Поговорить с тобой хочу. Ты знала, что твоя хозяйка в не таком уж и далёком будущем, отправится в миры мёртвых?
