было моим хобби в течение многих лет.
Взгляд инспектора задумчиво остановился на экс-губернаторе островов Хэллоуин. Представительный, незаурядный человек, под чьим началом он сам был бы не прочь послужить. Собственно говоря, он с удовольствием предпочел бы его своему теперешнему начальнику. Инспектор Грэйндж был невысокого мнения о начальнике полиции Уилдшира, человеке суетливом, деспотичном, к тому же барском прихвостне… Инспектор с усилием заставил себя вернуться к делу.
— Револьвер, разумеется, не был заряжен, когда вы возвратили его на место, сэр Генри?
— Конечно, нет!
— А где вы храните патроны?
— Здесь.
Сэр Генри взял ключ из специального отделения письменного стола и открыл им один из ящиков.
«Довольно просто! — подумал инспектор. — Миссис Кристоу видела, где хранятся патроны. Ей нужно было только прийти и взять их. Ревность делает с женщинами черт знает что!..»
Инспектор готов был поставить десять против одного, что это была ревность. Все станет ясным, когда он закончит работу здесь и отправится на Харли-стрит. Но все должно идти своим чередом.
Инспектор поднялся.
— Благодарю вас, сэр Генри! — сказал он. — Я сообщу вам, когда будет назначено заседание суда.
Глава 13
На обед была подана холодная утка, за которой следовало крем-брюле, что, по мнению леди Энкейтлл, свидетельствовало о немалой чуткости со стороны миссис Медуэй.
— Вот вам яркий пример проявления деликатности, — сказала леди Энкейтлл, — наша кухарка, миссис Медуэй, знает, что мы не очень любим крем-брюле. Было бы крайне непристойно сразу же после смерти друга есть любимый пудинг. А крем-брюле — так просто… Оно такое, как бы это лучше сказать, — скользкое… и его всегда можно немного оставить на тарелке.
Затем, вздохнув, она выразила надежду, что они поступили правильно, отпустив Герду в Лондон.
— И хорошо, что Генри поехал вместе с ней.
Сэр Генри настоял на том, чтобы отвезти Герду на Харли-стрит.
— Она, конечно, должна будет приехать на заседание суда, — рассуждала леди Энкейтлл, задумчиво продолжая есть крем-брюле. — Естественно, Герда хотела сама сообщить детям… Они могли узнать обо всем из газет… В доме осталась только гувернантка-француженка. Всем известно, как француженки возбудимы, возможно, у нее crise de nerfs[1093]. Генри все уладит. И я думаю, с Гердой все будет в порядке. Она, очевидно, пригласит кого-нибудь из родственников… скорее всего сестер. У таких женщин, как Герда, обязательно есть сестры, три или четыре. Я думаю, они живут в Танбридж-Уэллс.
— Люси! Ты говоришь невероятные вещи! — воскликнула Мидж.
— Ну, если хочешь, пусть будет Торки… Хотя нет, не Торки… Им было бы, по крайней мере, шестьдесят пять лет, если бы они жили в Торки… Может быть, Истборн или Сент-Леонард…[1094]
Леди Энкейтлл посмотрела на последнюю ложку крем-брюле, подумала и очень деликатно отложила ее в сторону, оставив крем несъеденным. Дэвид, единственный, кто любил десерт, мрачно смотрел на свою пустую тарелку.
Леди Энкейтлл встала из-за стола.
— Я думаю, всем сегодня хочется лечь спать пораньше, — сказала она. — Такой напряженный день, не правда ли? Когда читаешь о подобных вещах в газете, не можешь даже представить себе, насколько это утомительно. Я чувствую себя так, словно прошла пешком миль[1095] пятнадцать… Хотя я ничего не делала, а только сидела… Но это тоже утомительно! Ведь не станешь читать книгу или газету — это так бессердечно выглядит! Хотя, я думаю, прочитать передовую статью в «Обзёрвер»[1096] вполне прилично… Но не «Ньюс оф де уорлд»[1097]. Вы со мной согласны, Дэвид? Мне интересно знать, что думают молодые люди. Не хочется отставать от жизни.
Дэвид проворчал, что никогда не читает «Ньюс оф де уорлд».
— А я всегда читаю, — заявила леди Энкейтлл. — Мы, правда, делаем вид, что получаем ее ради слуг, но Гаджен, человек весьма тактичный, забирает газету только после чая. По-моему, это самая интересная газета! Все подробности о женщинах, которые кончают жизнь самоубийством, положив голову на газовую плиту… Оказывается, таких невероятное множество!
— Что они будут делать, когда в домах все будет электрифицировано? — произнес Эдвард с легкой улыбкой.
— Думаю, они вынуждены будут примириться со своим существованием… И это намного разумнее!
— Я с вами не согласен, сэр, — сказал Дэвид, — в том, что все дома в будущем должны быть электрифицированы. Нельзя исключать централизованного обеспечения электроэнергией. Все дома рабочего класса должны быть экономичными…
Эдвард поспешил заметить, что не очень разбирается в этом вопросе, и губы Дэвида скривились в презрительной улыбке.
Гаджен, двигаясь несколько медленнее обычного, чтобы передать ощущение скорби, внес на подносе кофе.
— О, Гаджен, — обратилась к нему леди Энкейтлл, — об этих яйцах… Я хотела было, как всегда, поставить на них карандашом дату. Не попросите ли вы миссис Медуэй сделать это?
— Я думаю, миледи, вы сами убедитесь в том, что все исполнено должным образом. — Он кашлянул. — Я сам все сделал.
— О, благодарю вас, Гаджен!
Когда он вышел, леди Энкейтлл негромко заметила:
— Поистине Гаджен великолепен! Да и все слуги просто удивительны. Им можно посочувствовать, что приходится терпеть в доме полицейских. Для них это, наверное, ужасно. Между прочим, кто-нибудь остался?
— Ты имеешь в виду полицейских? — спросила Мидж.
— Да. Разве они обычно не оставляют в холле кого-то из своих? Или, может быть, он следит за парадной дверью из кустов?
— Зачем им нужно стеречь парадный вход?
— Я, право, не знаю. Судя по книгам, они всегда так делают. А потом ночью еще кто-нибудь оказывается убитым.
— О Люси, не надо! — воскликнула Мидж.
— Извини, дорогая. Глупо с моей стороны. И конечно, никого больше не убьют. Герда уехала домой… Я хочу сказать… О, Генриетта, дорогая, извини! Я не хотела…
Генриетта ничего не ответила. Она стояла у круглого столика, разглядывая записи, сделанные во время вчерашней игры в бридж.
— Извини, Люси, что ты сказала? — спросила она.
— Мне хотелось бы знать, остался ли кто-нибудь из полицейских?
— Как остатки товара после распродажи? Не думаю. Они все, должно быть, отправились к себе в участок, чтобы записать все, что мы сообщили, соответствующим «полицейским языком».
— На что ты смотришь, Генриетта?
— Да так, ни на что. — Она прошла через комнату и подошла к камину. — Что, по-твоему, делает сегодня Вероника Крэй?
Выражение беспокойства промелькнуло на лице леди Энкейтлл.
— Дорогая! Уж не думаешь ли ты, что она может снова явиться? Она, должна быть, уже слышала…
— Да, — задумчиво произнесла Генриетта, — думаю, она слышала.
— Кстати, это мне напомнило… — сказала леди Энкейтлл. — Я обязательно должна позвонить Кари. Мы не можем принять их завтра к ленчу, сделав вид, будто ничего не произошло.
Она вышла из
