Умберто закрыл глаза. Рука скользнула под рубашку в кальсоны. Вскоре он задышал чаще и начал кашлять. Кровать скрипела от его движений. Наконец Умберто со стоном выпрямился и обмяк. Он почувствовал освобождение и с мыслью о Санчите теперь сможет спокойно заснуть.
— Ты опоздал.
Голос брата заставил Густава вздрогнуть. Они избегали друг друга последнее время, но теперь Эдуард, очевидно, искал встречи и нашел его. Густав поднял голову, повернулся и расправил плечи. Раньше, когда они были еще детьми, такая фраза могла сойти ему с рук, ведь он был младше. Сейчас они оба превратились в крепких мужчин.
— Где ты был? — допытывался Эдуард.
— Разве тебя это касается?
Густав прищурился, пытаясь рассмотреть брата получше, но ничего не смог различить. Снова раздался голос Эдуарда:
— Когда за моей спиной проворачивают какие-то делишки, меня это, безусловно, касается.
Раздался скрип, и вдруг в полутьме послышался тихий шорох шагов. Густав еще раз попытался пронзить взглядом полумрак. Очевидно, Эдуард уже привык к освещению на складе, он же чувствовал себя слепым. Мысль о том, что Эдуард обнаружил его убежище, место, в которое он возвращался, совершенно не беспокоила Густава.
— Неплохое гнездышко ты себе здесь устроил, — снова послышался голос Эдуарда.
Густав повернул голову. Теперь он наконец увидел брата. Он стоял с другой стороны, у опоры, возле одного из ящиков, которые там хранились.
«Неплохое местечко», — это прозвучало так, словно старший брат говорил о домиках на деревьях, которые они строили в детстве, или о тайнике у реки. Густав ненавидел снисходительный тон Эдуарда, которым тот любил наставлять его, младшего брата.
— Откуда у тебя этот склад? — спросил наконец Эдуард. — Присвоил?
— Купил. — Густав скрестил руки на груди и не сводил глаз с брата. — Или ты думал, что я буду все время выполнять грязную работу? Я налаживаю собственное дело.
— И, как я вижу, довольно успешно. — Эдуард подошел еще на пару шагов и заглянул в один из ящиков, которые стояли между ними. — Значит, собственное дело… Хотелось бы верить. Заведи жену, я не возражаю. Я не могу запретить тебе строить собственную жизнь, разумеется…
— Ты не можешь мне этого запретить. Ты не мой отец. Ты не можешь мне перечить.
— Разумеется… — повторил Эдуард, повысив голос.
— Что?
Густав вдруг ощутил неукротимую ярость. Ему пришлось сдержаться, чтобы не перепрыгнуть через ящик и не сбить с лица брата заносчивую ухмылку.
— Что ты делал несколько дней назад у Анны?
Густав наморщил лоб. Кто-то из соглядатаев Эдуарда наверняка его заметил, это было ясно. Густав лишь надеялся, что его не видели в тот самый день, когда он разговаривал с батраком Анны.
— Мне запрещено навещать сестру?
— А ты хотел ее навестить?
Густав пожал плечами.
— Может, я подыскивал фирму, которая займется перевозкой моих товаров?
На некоторое время Эдуард замолчал.
— А почему Пит и Михель крутятся возле тебя? — спросил он. — Гони их в шею, Густав, это плохие люди.
Густав злорадно рассмеялся.
— А мы, значит, хорошие, да? Мы — воры и контрабандисты. Мы — хорошие люди? Ты действительно так думаешь, Эдуард? Я знаю одно: и Пит, и Михель стóящие ребята.
Эдуард вздохнул.
— Это разные вещи. Иногда нужно прислушаться к Богу, чтобы понять, как далеко можно зайти. Пит и Михель — плохие люди.
— А ты стал набожным на старости лет? — ответил Густав и громко засопел.
Как сильно они отдалились друг от друга! Были времена, когда Густав искренне восхищался своим братом, но теперь все изменилось. Именно он прошел последние метры, которые их разделяли. Теперь оба стояли так близко, что могли ощутить дыхание друг друга на своем лице.
— Бог, — прошипел Густав, — ничего мне не говорит. Да плевал я на него!
Глава третья
Эстелла поправила новую шляпу с широкими полями и побежала за Марленой. Она вертелась перед зеркалом, пробовала разные прически, сперва примерила чепчик, но потом все же решилась надеть новую шляпу. Сначала девушка лихо сдвинула ее набок, но потом нацепила на затылок.
С тех пор как Эстелла очутилась в Буэнос-Айресе, они с Марленой, дочерью Анны, стали лучшими подругами. Пако, слава богу, играл с Фабио, но иногда ссорился с девочками. Именно Марлена предложила прогуляться по парку Трес-де-Фебреро после того, как Эстелла рассказала ей о встрече с красивым мужчиной. Там они наверняка встретят его, потому что в те дни там гулял весь Буэнос-Айрес.
Эстелла замедлила шаг. Вдруг она подумала, что даме неприлично бегать. Некоторое время она решила вести себя как взрослая. Нет, она уже не была той маленькой девочкой, что уехала из Санта-Селии. Эстелла постепенно превращалась в девушку. Может, она и ошибалась, но во время прогулок с Марленой ей иногда казалось, что молодые мужчины смотрят на нее иначе. Однако самым красивым был тот мужчина, который заговорил с ней в переулке. Эстелла надеялась снова его увидеть. Она прихорашивалась только для него. Для него она охотно надела корсет и светлое платье с голубыми лентами, а также пышные юбки, которые прежде ей только мешали. Эстелла еще раз проверила, как сидит шляпка, и повернула ее так, чтобы тень падала на лицо. Две голубые ленты под цвет ее глаз струились сзади на черные локоны. Чтобы волосы не лезли на глаза, Эстелла разделила их на пробор и собрала сзади. Она пошла быстрее, придерживая одной рукой шляпку, а другой — юбку.
Девушка радовалась, что мать не заметила, как они ушли из дому. С тех пор как они приехали в Буэнос-Айрес, Виктория настаивала на том, чтобы они с Марленой выходили только под присмотром прислуги. Эстелле редко удавалось погулять одной. И вообще ей надоело, что мать все еще считает ее маленькой девочкой, которой нужны няньки. Эстелла ведь уже знала, что она не ребенок. Взгляды парней говорили ей об этом, а тут еще эта встреча, которая… Эстелла до сих пор не могла понять. Прежде всего, она досадовала на то, что не могла больше увидеться с красивым мужчиной.
Наконец они дошли до парка. Трес-де-Фебреро торжественно открыли лишь в ноябре прошлого года. Эстелла почувствовала, что слегка запыхалась. Она не могла привыкнуть к небу Буэнос-Айреса. Раньше они с Пако часто ездили верхом и весь день проводили где-нибудь на эстансии. Но в Буэнос-Айресе это было невозможно. На миг Эстелла остановилась, чтобы сориентироваться. Марлена убежала далеко вперед. Подруга не хотела больше ждать, пока Эстелла в очередной раз поправит свой наряд.
