— Проникся, — Маралов ухмыльнулся. — И чего теперь делать?
— Искать лучшей доли, — сказал Шпарин. — В другом месте… то есть в другой среде обитания.
— Отчего я буду где-то что-то искать. Дай сюда папочку.
— Дурень ты, экстрасенс, дурень. Развел тебя Инеев, как малолетнего щенка.
— На, — Маралов залез в папочку и протянул Шпарину три синии книжицы. — Тебе наши паспорта.
Шпарин открыл первую.
— Так… Додоня Петр Петрович… Понятно.
Открыл вторую.
— Лисярский Серж Николаевич…
Шпарин отдал паспорта Маралову и раскрыл третий.
— Миазмов Эфир Спиритович… Год рождения… Тебе сорок шесть, а ты старичком прикидываешься… Так… Выдан Налбандинским уездным отделением полиции… Национальность — налбандинец… Ты — налбандинец?!..
— Налбандинец, — хихикнул экстрасенс. — Самый, что ни на есть налбандинец.
— Национальности определяются по месту рождения, — сказал Додоня. — Вы где родились? Ежели в Усольском уезде, — то усолец, а ежели в…
— А ежели в Долбогребском, то — долбогребец, — сказал Шпарин, закатывая рукава спортивной курточки.
— Я как раз оттуда, — сообщил Додоня. — Родился там. Только не в этом, а в соседском, Полбогремском.
— Миша?.. — взвизгнул Маралов.
— Память… освежим. Иди сюда!
Шпарин схватил Маралова за воротник халата и подтащил к бассейну, забранному металлической решеткой. Поставил на колени и наклонил к воде.
— Помнишь?.. Помнишь, экстрасенсапарапсихолог?.. «Покоя хочу… Устал я!». Помнишь? «Головой вниз, очень освежает…». Помнишь?
— Отпусти!.. — завопил Маралов. — Сдурел?..
— Этак вы ничего не добьетесь, — сказал Додоня. — Надо лаской выспросить, или сразу в рыло. По соплям. И бить до посинения. Тогда выдаст. А я то думаю, — чего его все разными именами называют… И паспорта разные! Теперь ясно — шпион. Шпионская морда!.. Это он вас невесте сдал! И сестрицы ейные постарались. Очень они вас обсуждали, когда вас не было.
Додоня поднял над головой веснусчатый кулак.
— Я за Михал Иваныча тебе рожу побью!..
— Петюня-а?! — взвизгнул экстрасенс. — Миша, я ж не нарочно… Наболтал сдуру. В пьяном виде был.
— В другом ты не бываешь. Притормози, Петюня, — Шпарин отпустил экстрасенса и заглянул в бассейн.
— Почему на бассейне решётка и вода бурая? Как кровяная?
— Так какой-то животный там, — Додоня опустил кулак. — Я ему первого муфлончика утром скормил, а второго вы выгнали. Ничем теперь животное кормить. И на ужин нет ничего.
— Не, ну что за люди, — сказал Шпарин. — Прям живодёры какие-то. Невеста свирепая, друга чуть не убила. Друг своего друга закладывает, натравливает на него его же телок. Непонятно кого в бассейне держат…
— Ежеле б вы ей под руку попались… — Додоня почесал подбородок. — И вам бы досталось на орехи. Кричала, что убьёт. Лютая. Даром, что беременна. Может оно и хорошо, что так. Вы б с ней не ужились.
— Может и хорошо. Откуда животное?
— Ляхов сказал, что вы и привезли, а вскоре после кутежа отбыли в командировку. Вы тогда с ним сильно надрались и поехали в город куролесить… Я так понял, что где-то по дороге поймали. Вроде в речке выловили… Купались по дороге. Животное привезли с пастью замотанной ремнем… Ляхов говорит, что и девок каких-то привезли. Гуляли всю ночь. Музыку крутили. Плясали голые… Соседские полицию вызвали. Лейтенант дико веселился, вспоминая.
— Расплескала.
Маралов поднял бутылку. Посмотрел на свет, вылил остатки на ладонь и помазал шишку.
— Животный здоровый, — продолжил Додоня. — Лейтенант говорит, что когда привезли — под метр был. Подрос с той поры… И, главное, гад такой, ни разу не вылез, но, как бы тесно… Кругами под водой плавает. А котлован здоровый. Я мерял. Четырнадцать шагов с лишнем будет. И глубокий, метров восемь… Зачем такой вырыли?
Додоня опустился на колени, с натугой сдвинул решетку и похлопал по воде ладошкой.
— Эй, Лихундир!.. Лихундирка, ну-ка, покажись.
— Имя ты ему, Миша, конечно, интересное выбрал, — заискивающе подал голос Маралов. — До боли знакомое…
— Если не кормить, начинает концерты выделывать. Морду кажет из воды, рычит, воет, аж поджилки трясуться, — добродушно произнёс Додоня.
Мутная вода бассейна взбурлила, запузырилась. На поверхности показался зелёный погон с капитанскими звездами и синий ботинок с остатками брючины и торчащей белой костью.
— Видно не переварил еще, — сказал Додоня. — Или переел, ишь — рыгает.
— А муфлончик-то при погонах был, — Шпарин отскочил от бассейна. — При погонах?
— Супонев. Приехал, про тебя выспрашивал. Додоню, кричал, под суд отдаст. Хотел нас увести… Ну, и…
— Ну, вы и решили — концы в воду. Собаке… э, э… то есть муфлону — муфлонья смерть. Вернемся к «шпионской морде». Налицо явное нежелание вспоминать прошлую жизнь.
— Кто у нас шпионская морда, — так это ты, Михал Иваныч… Бондяра!
— А?.. — Шпарин нагнулся и приложил ладонь к уху. — Не расслышал!
— Бонд хренов! Слышал про такого? А ты, Петя, рожи мне не корчь. На кого руку поднял?
— Извиняйте, Сергей Николаевич. Вошел в состояние дикого эффекта от необъяснимых явлений.
— Аффекта, — поправил Шпарин. — Меня не оставляет желание дать тебе по лицу, колдун, и, как советует Додоня, бить до посинения, чтобы прояснить твое изменённое состояние.
— За что меня бить? И моду взял — чуть, что — сразу в бассейн, — с выражением крайней обиды на лице произнёс Маралов. — Но теперь… я думаю, что ты — это всё-таки ты… наверное.
— Наверное!?..
— Идите скорее!.. — закричал Стасик, выскакивая на крыльцо и махая пультом от телевизора. — Тут такое…
— «… в пятнадцать часов на военном мемориальном кладбище состоится торжественная церемония водружения памятника на могилу героя, капитана Шпарина Михаила Ивановича…».
— Итить твою мумию, Миша! — сказал Маралов, падая на диван.
— Тут ещё… интереснее, — Стасик переключил канал. — Пятый раз показывают.
На экране появилось фото молодой женщины в военной форме.
— «… майор Алина Варенина погибла в автокатастрофе… Департамент Тайных Операций приносит соболезнования Комитету Тайных Дел Конфедерации, родственникам и близким покойной…».
— У вас глаза стали, как у больной собаки, Михал Иваныч! — сказал Стасик. — Может быть это и не ваша Алина. Вы говорили — ваша блондинка. А эта брюнетка… Выпейте водки, дядя Миша.
— Хм… — сказал Маралов. — Что?
— Неси водку, старый хрен! — прошипел Стасик.
— Обнаглел! Но, в самом деле… Водку, Миша, нести?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
