— А, — сказала Карамелла. — Понятно.
— В беседке было сухо и спокойно. А за беседкой дождь лил со все умножающейся страстью, мокрая Изабелла захотела тепла и прильнула к Михал Иванычу.
Девушка задумалась и сунула кончик ручки в рот.
— А откуда взялся Михал Иваныч? Он уже был… в беседке?
— Он везде, — сказал Шпарин. — И тут, и там.
— Издеваетесь, — Карамелла надула пухлые губки.
— Если мы введем в твой роман новое лицо…
— Сцинарий.
— … в твой сцинарий.
— Называется: «Сто оттенков тёмной страсти».
— Хорошо. Сейчас случится настоящая интрига.
— Интрига… — с придыханием прошептала Карамелла.
— Ты записывай, записывай… Михал Иваныч обнял дрожащую Карамеллу в сиреневом платье с рюшечками…
— У меня такого нет, — сказала Карамелла. — У меня моё лучшее синее, с белыми оборочками.
— … с белыми оборочками. Габриэль хотел возмутиться, но Михал Иваныч достал из саквояжа две бутылки шампанского, сделал широкий жест и мягко предложил: «Присоединяйтесь, молодой человек, присоединяйтесь…». Габриэль, недолго думая, сбросил плащ, отстегнул саблю…
— Однако… — сказала Карамелла, насупив брови. — Этак они меня уделают.
— С новой строки: «В этот момент, заслышав звуки, к беседке приблизился господин Ливербрук, прогуливавшийся неподалеку вместе с жестокой госпожой Ливербручихой. Оставив госпожу Ливербручиху на скамейке, господин Ливербрук встремглав бросился к беседке и, откинув ветвь лианы, залез внутрь. Его взору предстала умопомрачительная картина…».
— Я думаю! — Карамелла осуждающе покачала головкой. Ручка летала по листу тетради.
— А в этот момент Родириго, муж Изабеллы, подкрался к скамейке, где тосковала госпожа Ливербручиха и тихо сказал…
— Вот сволочь, — сказала Карамелла. — Я так и знала.
— Наконец мы встретились, наконец мы одни.
— И что Ливербручиха?
— Не здесь, Родириго, есть тут одно тихое местечно. Я постоянно туда сворачиваю, когда гуляю по парку…
— Старая курва! — сказала Карамелла.
— Дальше сама додумаешь. Главное финал. Концовка. В этот вся фишка.
— Фишка, фишка… мой парнишка… — задумчиво произнесла Карамелла. — А не глотнуть ли нам шампанского? Принесли, Михал Иваныч, шампанского?
— Нет, не принес. В вашем магазине только водка и тухлый портвейн.
— Ладно, — сказала девушка. — Выпьем моего домашнего винца и поиграем на рояле. Когда ваш брат приезжал, мы с ним частенько на нём занимались и пели различные песни.
Боевой запал у Шпарина тут же пропал.
— Брат, — сказал он, делая печальное лицо. — Брат… Давненько о нем ни слуху, ни духу.
— Ещё бы, вы с ним по командировкам… Он тоже жалел, что никак не встретитесь.
— Брат, брат, брат, — Шпарин уселся на стульчик рядом с Карамеллой и стиснул её ладошку. — Как давно я его не видел! Как давно… Брат сильно изменился?
— Да такой же, — печально сказала девушка. — Только не седенький, как вы. А психованный ста-ал?.. А так тот. Я ему говорю…
— Постой, — Шпарин всмотрелся в глаза девушки. Он понял, что означает «занимались». — Постой… Ты с ним?..
— Отчего нет? В нашей глуши ни одного приличного мущины. Только вы с братом. Все старые, седые, лысые, толстые… Ваш Додоня? Фи!..
— Додоня тоже… с братом приезжал? — осторожно спросил Шпарин. — А Сергей Николаевич?
— Петя приезжал и Сергей Николаевич приезжал… Козёл чернявый! Слушайте, Михал Иваныч, а чегой-то у вас с братом имена одинаковые?
— Мы братья… сводно-двоюродные, — запинаясь, ответил Шпарин. — Папы очень похожи были, как две капли…
— А!.. Понятно. Да-а… Чуть не забыла.
Карамелла бросилась к полкам с дисками, шевеля губами, постукала по коробкам пальцем, вытащила коробку под названием «Печальная любовь» с негром и белокурой красавицей на обложке, раскрыла и протянула Шпарину тоненький конверт.
— Во. Брат просил передать. Когда объявитесь.
— Что там?
Шпарин принял конверт и посмотрел на свет.
— А я знаю? Просил не открывать.
— Я вижу, — Шпарин вытряс из надорваного конверта листок бумаги в клеточку, развернул и впился глазами в рисунок.
«Еще один привет от двойника. Что за чертовщина?».
На листке в клеточку были изображены два квадрата. В большом квадрате находились большие буквы Х и У и еще один маленький квадрат с окружностями и треугольником между ними. От верхнего правого угла маленького квадрата уходила пунктирная линия и упиралась во внутренний правый угол большого. В центре линии, на одном из пунктиров, стоял знак вопроса. Такой же вопрос был нарисован и в правом углу.
Карамелька подтащила стул к одежному шкафу. Пошарила наверху и стянула свёрток в пыльной простыне.
— Гляньте, — сказала девушка, протягивая свёрток Шпарину. — Гляньте, гляньте.
Шпарин размотал простынку и в его руках оказалась короткоствольная винтовка с оптическим прицелом. Шпарин отстегнул магазин, лязгнул затвором и нажал курок.
— Вашего братца.
Шпарин навёл ствол на окно.
Из окна отлично просматривался кусок двора дома под номер 69. Часть лужайки, бассейн, крыша беседки. Остальное было скрыто густой листвой. Додоня, укатываясь от смеха, стоял на решётке бассейна, качал её ногами, подпрыгивал и дразнил водяное животное куском колбасы. Животное повизгивало и хватало клыками прутья решётки. Маралов стоял рядом и лил из бутылки водку в пасть зверю, спохватился и, прекратив травить животное, хватил пустой бутылкой о землю.
«Налбандинец и полбогремец».
Шпарин скользнул ладонью по прикладу. Все шесть насечек были на месте.
«Знакомая винтовочка…».
— Просил припрятать — мол брату пригодится.
— Не пригодится. Своя есть. Положи на место.
Шпарин протянул винтовку и засобирался.
— Изабелла? То есть Карамелла. Обрати внимание на Додоню. Он кажись даже очень неплохой парень. Даром, что конопатый. Спокойный, работящий, руки откуда надо растут.
— Да уж… растут, — Карамелла насупилась. — Как ни встречусь — все норовит ухватить за…
— Так любовь, — многозначительно произнес Шпарин. — Она…
— Знаю, знаю — полюбишь и…
— Кого надо того и полюбишь, — строго сказал Шпарин. — Стерпится — слюбится. Лишь бы человек был хороший.
— И руки не волосатые, — добавила Карамелла. — Страсть, как не люблю волосатых мущин. У Пети волосатые.
— Передавай брату привет, — сказал Шпарин, берясь за ручку двери. — Если… когда опять приедет.
— Обязательно, — девушка бросила лукавый взгляд на Шпарина. — А вы побойчей брата будете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
