Ингвар, между тем, снова повернулся к члену Совета посвященных и с кривой улыбкой проговорил:
– Видел, трижды посвященный?.. Это – начальник дворцовой стражи, Тодор… Только теперь, я думаю, ему не долго придется оставаться в этой должности!
– Сообщение он, действительно, принес… странное. – Согласился Остин. – Но, мне показалось, что руководствовался он исключительно интересами дела.
– Какого дела, трижды посвященный?! – Воскликнул вожак. – Разве мыслимо такое дело – изверги нападают на многогранных?!! Это – то же самое, что сказать, будто наш Мир перевернулся!
Из-за Ингвара, наклонившись вперед, выглянул Вольдем и со слащавой улыбкой поддержал своего вожака:
– Поверь, трижды посвященный, это «дело» не стоит яблочной кожуры. Скорее всего, Тодор просто придумал повод, чтобы попасться тебе на глаза, как говорят на Востоке – выслужиться! Десятка дружинников из дворцовой стражи вполне достаточно, для того чтобы успокоить весь этот город, а не то что несколько десятков хмельных извергов! Кроме того, я не чувствую опасности, а наш князь может тебе подтвердить – у меня дар, чувствовать опасность!
– Интересный дар!.. – Тут же заинтересовался Остин. – И тебе открывается, какого рода опасность грозит и кому?!
Вольдем слегка замялся:
– Не всегда… Но сейчас я не ощущаю вообще никакой опасности… – Он замолчал, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, а затем тряхнул головой. – В этом зале, в этом дворце нам не грозит ни малейшая опасность!
И тут, словно весомое возражение только что произнесенному заверению, с ужасающим грохотом распахнулась центральная дверь пиршественного зала. В нее ввалились двое дружинников без оружия, у одного из них в левом плече зияла рана, наспех перетянутая какой-то окровавленной тряпкой, второй, вроде бы не был ранен, но его явно пошатывало! Тот, что не был ранен, заорал в полный голос, пытаясь перекрыть шум, стоявший в зале:
– Князь, в город ворвались какие-то вооруженные изверги!!! Их несколько сотен, они движутся к дворцу и убивают всех, кто пытается оказать им сопротивление!! Торд был убит на наших глазах, когда он, повернувшись к Миру родовой гранью, пытался остановить толпу, громящую казарму на лесной улице, в двух кварталах отсюда!!
Раненый дружинник в это время вступил в мысленный контакт с Остином, и тот чувствовал, как он превозмогает свою боль:
«Трижды посвященный, Тодор, мой командир, прежде чем вступить в схватку с извергами, приказал мне срочно разыскать тебя и предупредить, чтобы ты уходил… улетал… уплывал из Верны. Изверги, ворвавшиеся в город, хорошо вооружены, обучены, и дисциплинированы. Они явно действуют по какому-то плану и подчиняются единому руководству. Тодор приказал передать, что это настоящая дружина, и лисам трудно будет с ними совладать!»
«Почему вы думаете, что это – изверги?! – Быстро переспросил Остин. – Может быть, какая-то из соседних стай решилась на открытый конфликт?!»
«Нет, трижды посвященный, никто из напавших не поворачивается к Миру другими гранями, они люди… изверги, и они не слишком искусно владеют оружием, но отлично действуют группами. Нам практически не удается никого из них принудить к поединку, они нападают по трое и еще трое страхуют нападающих. Но самое главное – они имеют оружие, убивающие многогранных, повернувшихся к Миру звериной гранью! Так они убили Торда!!»
«Значит, Ратмир ничего не выдумал! – Мелькнула в голове Остина мысль, не предназначенная для передачи. – Значит, мы опоздали, и изверги с Ничейных гор смогли спуститься на равнину!!»
Он встал со своего места одновременно с вожаком стаи, собиравшимся что-то сказать, и в этот момент в дальнем углу зала раздался могучий рев луженой мужской глотки:
– Лисы!!! В городе бунтуют изверги – для нас есть развлечение!!! Пировать, так пировать – пошли в город, хлебнем извержачьей крови, покажем этим ублюдкам кто их хозяева!!!
Этот рев подхватили десятки не менее крепких глоток. Лисы повскакали со своих мест и ринулись к выходу, словно боясь опоздать к какому-то редкостному развлечению.
– Теперь их не удержать… – Как-то уж очень спокойно проговорил вожак стаи. – Ну, что ж, посмотрим, что могут мои лисы!
Он вместе с волхвом стаи и еще двумя своими советниками, сидевшими с ним вместе, вышли из-за стола. Остин последовал за ними, и тогда вожак обернулся к своему гостю:
– Ты, трижды посвященный, тоже пойдешь с нами?.. Тебе интересно посмотреть, какова боевая выучка моих лис?!
– Нет, князь, – покачал головой член Совета, – мы… – он кивнул в сторону своих учеников, стоявших рядом с помостом, на котором стоял княжеский стол, – …отправимся в свои апартаменты. Надеюсь, мы встретимся завтра утром и обсудим дела, которые привели меня в твою стаю.
– Хорошо… – кивнул Ингвар, – …тебя проводит твой эскорт.
Он повернулся и быстрым шагом направился к выходу из уже опустевшего пиршественного зала. Только пять-шесть гостей, успевших напиться до бессознательности, оставались на полу зала.
Рядом с Остином выросли три молодых, рослых дружинника, и старший из них почтительно спросил:
– Трижды посвященный отправляется к себе?..
Остин проводил долгим взглядом удаляющегося вожака и его свиту, а затем негромко поинтересовался:
– В замке имеется какая-нибудь башня, с которой был бы хорошо веден город?..
– Да, господин, – кивнул дружинник, – дворцовая башня, расположенная в левом крыле дворца дает прекрасный обзор почти всего города.
– Проводи нас туда. – Приказал трижды посвященный, а один из твоих товарищей пусть приведет туда же всех, кто меня сопровождает.
Командир почетного эскорта кивнул одному из своих подчиненных, и тот быстрым шагом отправился в гостевые апартаменты. Сам же командир склонился в легком поклоне и предложил:
– Прошу следовать за мной, трижды посвященный.
Он провел Остина и его учеников длинными переходами третьего этажа в левое крыло дворца. Там они поднялись еще на один этаж и через высокую арку ступили на широкий лестничный пролет, поднимавшийся в просторной четырехугольной башне, сложенной из темного, плохо обработанного камня – видимо, самой старой постройке дворца. Эту догадку Остина сразу же подтвердил командир эскорта:
– Эта башня была заложена третьим вожаком стаи западных лис! – Не без гордости в голосе произнес дружинник. – Она является самой старой постройкой Запада!
Они поднялись еще на три этажа и вышли на плоскую крышу, выложенную каменной плиткой. Край крыши был огражден каменным парапетом, высотой до пояса. С крыши и в самом деле открывался замечательный вид на ночную Верну.
Над темным городом, освещенным лишь заревом нескольких пожаров, черным шатром повисло небо, украшенное целой россыпью звезд. Совсем невысоко над горизонтом висела оранжевая искра Волчьей звезды, и трижды посвященный вдруг заметил, что обычно яркий оранжевый зрачок этого символа Мира, окружен странным расплывчатым ореолом, словно невидимая рука набросила на него некую плотную вуаль.
Впрочем, странный вид Волчьей звезды недолго занимал внимание члена Совета посвященных. В городе происходило нечто, гораздо более интересное для трижды посвященного Остина.
Подойдя к парапету и внимательно вглядевшись в ночной мрак, он понял, что все четыре улицы, ведущие к дворцовой площади, запружены народом. Остин закрыл глаза, сосредоточился и в следующее мгновение, словно бы, воспарил над этим городом, почувствовал, насколько он объят ненавистью, злобой, болью, ужасом, азартом… безумием!! А еще через минуту он уже в деталях представлял себе, что именно происходит во всех концах города. Но главные события разворачивались на подступах к дворцовой площади, именно на этих четырех улицах трижды посвященный и сосредоточил свое внимание.
Самая широкая улица, начинавшаяся на противоположной от дворца стороне площади, метров через триста была целиком перегорожена двумя шеренгами извергов, вооруженных копьями и прикрытых щитами. Позади этих шеренг также двигались вооруженные изверги, но их движение казалось хаотичным. Шеренги медленно, но неостановимо двигались вперед, а перед опущенными наконечниками копий бестолково метались полтора десятка многогранных, вооруженных мечами. Кроме этих воинов, перед шеренгой находилось еще пятеро многогранных, повернувшихся к Миру родовой гранью – трое лис и двое медведей, и, что более всего поразило Остина, они не атаковали строй извергов, а так же, как и остальные медленно пятились назад. Только медведи пытались порой стремительным ударом лапы отбросить целящиеся в них наконечники копий. Через пару минут трижды посвященный понял, в чем дело – он услышал, как что-то сухо щелкнуло позади двойной шеренги, и в одного из медведей воткнулась длинная темная стрела. Медведь встал на задние лапы, задрал морду к темному небу и заревел. Невыносимая мука вырвалась в этом реве, а в следующее мгновение огромная медвежья туша рухнула на мостовую и замерла! Сразу же вслед за этим позади шеренги извергов раздался начальственный окрик:
