— нашим миноносцам — подавляющее превосходство минного флота.
Было понятно, что по причине сравнительной быстроходности японских броненосцев инициатива в выборе относительного расположения главных сил как для начала боя, так и для различных стадий его, равно как и в выборе дистанции, будет принадлежать неприятелю.
Ожидалось, что неприятель будет маневрировать в бою в строе кильватера.
Было предположено, что он воспользуется преимуществом в скорости хода и будет стремиться сосредоточивать действие своей артиллерии на наших флангах.
2-й эскадре оставалось признать за японцами инициативу действий в бою, а потому не только о заблаговременной разработке деталей плана сражения в разные его периоды, как на заранее подделанном двустороннем маневре, но и о развертывании сил для нанесения первого удара не могло быть и речи».
Всему личному составу эскадры…
«Вопросы 12 и 13. Обсуждался ли план боя в собрании флагманов и капитанов, и был ли он вообще известен этим лицам?
Были ли даны Командующим эскадрой перед боем какие-либо руководящие указания младшим флагманам и сообщены его соображения по развертыванию плана боя?
Ответы 12 и 13. Всему личному составу эскадры были известны:
— неотложность прорыва во Владивосток, то есть цель, преследуемая боем в Корейском проливе,
— определяемая этою целью сущность плана сражения и назначение каждого отряда.
Все флагманы и командиры имели не только указания в приказах и циркулярах о маневрированиях, которыми могли быть в известной мере нарушаемы или расстраиваемы намерения неприятеля, но и практику в этих маневрированиях.
Все офицеры и комендоры знали, что следует стремиться сосредоточивать артиллерийский огонь на том корабле, по которому стреляет флагман, если командир не возьмет на себя отступить от этого правила или если флагманом не будет указана другая цель.
На всем пути эскадра пользовалась всякою возможностью, чтобы учиться действовать в бою.
Собрания же флагманов и капитанов для обсуждения детально разработанного плана сражения не было, потому что не было и самой разработки.
Вопрос 14. Входила ли в план боя защита транспортов при их отделении от эскадры?
Ответ. Транспорты, оставленные при эскадре на последнем переходе, должны были отдалиться от нее перед началом боя.
Защита их, как уже упомянуто, предоставлена была инициативе Командующего крейсерами».
7.4. По выяснению подготовки эскадры к бою
«По вопросам, предложенным Следственною Комиссией для выяснения подготовки эскадры к бою, имею честь показать следующее.
Вопрос 15. Возбуждал ли Командующий эскадрой вопрос о замене запасных матросов на 2-й эскадре более молодыми матросами действительной службы?
Ответ. Я не возбуждал вопроса о замене матросов, призванных на 2-ю эскадру из запаса, более молодыми матросами действительной службы».
О стрельбе. Сколько и чем?
«Вопрос 16. Какие практические стрельбы были произведены судами 2-й эскадры, и сколько сделано было выстрелов настоящими снарядами (а не учебными стволами) из каждой 6-дюймовой, 8-дюймовой, 10-дюймовой и 12-дюймовой пушки[268]?
Ответ. На 2-й эскадре было очень мало практической стрельбы. Я не помню, сколько именно было сделано выстрелов из пушек каждого калибра.
Морское Министерство могло бы с достаточною точностью ответить на вопрос, была ли возможность дополнительного снабжения 2-й эскадры боевыми запасами для практики в стрельбе во время плавания, и указать, что для этого делалось.
Вопрос 17. Требовал ли Командующий эскадрой снаряды для практических стрельб?
Ответ. Мне было обещано прислать вдогонку на транспорте “Иртыш” боевые запасы для обучения стрельбе, но по отплытии эскадры из Балтийского моря поступившие с заводов запасы получили другое назначение».
«Вообще, с транспортом “Иртыш” распорядились очень странно»
В главе Таинственное Совещание, в части ее, посвященной показанию адмирала Ф.К. Авелана, мы говорили уже об удивительно своевременной аварии ведомого двумя опытными моряками транспорта «Иртыш» вблизи славного ганзейского города Ревель. Но оказывается, раз начавшись, чудеса с этим простым и незатейливым на вид судном продолжались и далее. И что характерно, все эти чудеса были исключительно вредоносны для 2-й эскадры и, более того, сыграли не последнюю роль в ее трагедии у Цусимы.
Вот что пишет по этому поводу Следственная Комиссия в своем Заключении:
«Затруднение это (с поставкой угля для эскадры. — Б.Г.) было улажено переговорами Морского Министерства с правлением Гамбургско-Американской линии в половине февраля, но эскадра оставалась на Мадагаскаре еще две недели в ожидании транспорта “Иртыш”…
Транспорт “Иртыш” прибыл в Носси-Бе 27 февраля, не привезя на эскадру того, в чем она более всего нуждалась — боевых запасов…»{244}
Следовательно, именно ожиданию «Иртыша» с ценными боевыми запасами эскадра обязана своим появлением у берегов Аннама не в первой половине марта, а в начале апреля.
Но это еще не все.
Адмирала Рожественского обвиняют все — от Управляющего Министерством Авелана и всех членов всех следственных и исторических комиссий до нынешних правдолюбцев и историознатцев — в том, что он боевых запасов этих не требовал, не просил, а то бы мы, мол, как только, так сразу.
Поэтому продемонстрируем наглядно, как относилось родимое Министерство к просьбам и требованиям Адмирала, когда таковые были — и неоднократно — им высказываемы и выражаемы. Процитируем строевой рапорт адмирала Рожественского от 5 апреля 1905 года:
«Транспорт “Иртыш” прибыл в Носси-Бе 27 февраля. К сожалению, на нем, кроме угля, не оказалось никаких материалов.
Между тем эскадра ожидала, что именно на “Иртыше” будет прислана хотя бы часть второго комплекта боевых запасов, которых не было в наличии при отплытии эскадры из Либавы, но которые должны были поступить в Либаву по мере доставки с заводов.
О невысылке боевых запасов на “Иртыше” приходится сожалеть тем более, что вслед за разгромом нашей армии под Мукденом надо было ожидать падения Владивостока, где еще единственно представлялось бы возможным пополнить боевые запасы.
Вообще, с транспортом “Иртыш” распорядились очень странно.
Когда я телеграммами просил выслать на “Иртыше” в Порт-Саид если не все обмундирование, то хотя бы 12 000 пар сапог для босой команды. Главное Управление Кораблестроения и Снабжений мне ответило, что “Иртыш” должен проходить Порт-Саид 9 января, а сапоги могли бы быть доставлены туда лишь 12 января, и потому Главное Управление не взяло на себя доложить начальству о задержании “Иртыша” в Порт-Саиде на три дня.
Команда эскадры осталась босою и терпит истинные бедствия, особенно при погрузке угля, а “Иртыш”, выйдя из Порт-Саида 9 января, присоединился к эскадре лишь 27 февраля, через 49 дней, тогда как на переход ему требовалось лишь 16 дней.
“Иртыш” — транспорт в 16 000 тонн водоизмещения — привез едва 8000 тонн угля и больше ровно ничего… (! — Б.Г.)
Он не привез даже денег: свои кредитивы вместе с ревизором он отослал из Джибути для размена в Порт-Саид, но должен был уйти, не дождавшись возвращения ревизора»{245}.
Как видим, короткое и веское слово трибунал было не знакомо не только членам порт-артурского Совета флагманов. Пока.
Разведочная служба
«Вопрос 18. Практиковались ли на эскадре в несении разведочной службы, и что именно с этой целью делалось?
Ответ. Задачи разведочной службы исполнялись крейсерами эскадры в весьма редких случаях и лишь в то время, когда эскадра держалась у Мадагаскара и у Аннама. Крейсеров было немного. У Мадагаскара и у Аннама все крейсера чередовались на сторожевой службе, а в пути те, которые имели сравнительно большие запасы угля, несли ежедневно дозорную службу.
