быстро выходит из себя. Я не хотела, чтобы вы сцепились из-за меня, поэтому ушла. Не нужно мне было тогда делать вид, что мы с тобой переспали, теперь он тебя ненавидит, и у вас вечно будут проблемы и стычки, Кай от тебя не отстанет.
– Ну, и пусть.
– Не пусть. Я не хочу, чтобы ты получал ни за что. Вам с ним нечего делить потому, что я не принадлежу ни одному из вас.
Витю определенно ранят мои слова. Его пальцы сжимаются на руле, и он замолкает. Манера его вождения становится жесткой и резкой. Он явно желает возразить, но не смеет, чтобы не отвернуть меня от себя окончательно: прошлый наш разговор об отношениях закончился тем, что мы чуть не рассорились окончательно.
– Я не хотел вчера целовать ее. – Говорит Серебров, когда мы уже почти подъезжаем к универу.
– Что?
Он бросает на меня быстрый короткий взгляд.
– Они затевают эту игру в рулетку, чтобы склеить пьяных девиц. Каждый раз одно и то же. Выберут понравившихся и тащат за стол: алкоголь, смех, поцелуи – все это расслабляет, и потом можно спокойно вести девчонок наверх, в одну из спален. – Витя трясет головой. – Миха постоянно приносит эту игру, когда они собираются на этой даче. Я сел вчера за этот стол только ради тебя, чтобы никто из них тебя не обидел, чтобы парни видели, что ты на вечеринке не одна. Иначе бы хрен я стал в нее играть.
– Вить, зачем ты мне это говоришь? – Я поворачиваюсь к нему. – Ты не должен мне ничего объяснять, мы с тобой не…
– Я не собирался целовать ее и уж точно не хотел, чтобы ты на это смотрела!
Я закусываю губу. Мне так неловко. Мой побег из-за стола для него что, менее значим, чем этот поцелуй с Алиной? Он что, забыл, как я психанула, когда Кай залез ей в рот своим языком?
– Я ничего не почувствовал. – Продолжает Серебров. – Раньше у меня было что-то к Алине, были какие-то чувства, и, возможно, мы бы и дальше продолжали встречаться, если бы не слова Вики. Но все прошло. Теперь есть ты, и я не могу думать о ком-то другом. Все остальные девчонки перестали для меня существовать – честно, не знаю, как это работает. Они как будто черно-белые, а ты – цветная. Мне хочется смотреть только на тебя.
Он дарит мне улыбку и снова возвращает внимание на дорогу.
– Может, мои слова и звучат как чушь, но они идут из души. – Виктор сглатывает, взволнованно пожимает плечами. – Я не планировал влюбляться в тебя, Мариана. Да, ты красивая девушка, и, наверное, мне не по зубам такая. И… ты понравилась мне с первого взгляда, но я не думал о тебе… в таком ключе. Но когда ты поцеловала меня в клубе… – Он останавливает машину и глушит двигатель. – Ты как будто отобрала у меня все шансы не думать о тебе. Ты обратила на себя все мое внимание. Выбрала меня! Сама. И после этого поцелуя я больше не могу думать ни о чем другом.
Я любуюсь его мужественным профилем и молчу. Когда тебе говорят что-то подобное, нельзя просто сказать «проехали» и перевести тему. Но что ответить? У меня сейчас такое состояние, будто я сорвалась в пропасть и лечу, лечу, лечу.
– Ты хочешь, чтобы я был просто другом. – Произносит Виктор, разворачиваясь ко мне. – О’кей, я буду. Но ты не можешь запретить мне хотеть большего. И не можешь запретить говорить об этом. Даже если ты вернешься к нему, я буду продолжать этого хотеть, по-другому уже никак. – Он усмехается, словно сам над собой и качает головой. – Иногда мне кажется, что я готов за тебя бороться даже, если у меня не будет ни единого шанса.
Его глаза сияют, когда он смотрит на меня.
– Ох. – Только и могу выдавить я.
Беру его за руку, поглаживаю большим пальцем ладонь.
– Да к черту. – Смеется он. – Плевать, что ты ответишь. Я тащусь от тебя. У меня башню сорвало. Мне так хорошо, когда ты рядом, и так плохо, когда тебя нет. Я никогда ничего подобного не чувствовал.
– Вить. – Сжимаю его ладонь.
– Да к черту вообще все! И этот «Вить»! – Хохочет он, перехватывая мою руку и целуя тыльную сторону моей ладони. – Ты знаешь, что я раньше терпеть не мог, когда меня так называли? Меня во дворе уже в пять лет все Виктором звали. Для меня это «Витя» звучало как «валенок» или «лапоть», я только матери прощал и разрешал так к себе обращаться – и то только дома! А теперь ты говоришь: «Ви-и-ть», и у меня все внутри переворачивается. Из твоих уст это так ласково звучит, и я понимаю – да, это мое имя, хочу, чтобы ты так меня звала.
Я невольно расплываюсь в улыбке.
– Не надо. Не отвечай мне ничего. – Вдруг напускает он серьезности на лицо. – Про дружбу и прочее. Видишь? Сорвался. Но это не потому, что давлю на тебя. Просто боюсь потерять. – Серебров зажмуривается. Сильно-сильно, как от зубной боли. – Я же вижу, как тебе плохо. – Говорит, открыв глаза и взглянув на меня. – Знаю, что думаешь о нем. И не знаю, что сделать, чтобы ты не думала.
– Дело не только в этом.
– И про Алину помню. – Морщится он. – Но хочу заметить, вчера она не парилась по поводу того, что Кай – твой бывший.
– Точно.
– А он не парился по поводу своей беременной подружки.
– Тоже верно.
Мы смотрим друг на друга и улыбаемся. Печально и устало.
– Еще я рад, что ты за тем столом ни с кем не целовалась. – Гримасничает Серебров. – Тем более, с Лернером. Терпеть его не могу.
Я отвожу взгляд. Вчера ночью я все-таки целовалась кое с кем.
– Как насчет выпить кофе перед парами? – Он бросает взгляд на часы. – У нас как раз есть пятнадцать минут. Ты ведь по-любому не завтракала дома?
– На завтрак у меня был скандал с Эмилией. – С насмешкой отвечаю я. – Но от кофе не откажусь.
– Тогда угощаю.
– Идет.
Мы выходим из машины и идем в сторону кофейного автомата.
– Вить? – Обращаюсь к нему, поднимаясь на бордюр.
– О, да, детка. – Голосом героя вестерна говорит Серебров. – Скажи это еще раз!
– Что именно? – Хихикаю я.
– Мое имя. – Отвечает он. – Оно меня возбуждает.
– Витя?
– Да, да, еще!
– Витя. – Повторяю я.
– Все, хватит, иначе все увидят, как я возбужден.
Меня покачивает от смеха, и Витя подхватывает мою руку.
– Перестань
