вскрикиваю от неожиданности: на меня смотрит Алина.
– Думала, ты скажешь ему, что мы – кучка бесполезных идиотов. – Говорит она.
– Идиотами проще управлять. – Вызывающе отвечаю я.
Алина прищуривается и не удерживается от усмешки:
– А я тебя недооценивала.
– А я тебя.
Мой взгляд скользит в сторону: там, навалившись на стену, Ник что-то скролит в телефоне в ожидании ее.
– Следующее собрание послезавтра. – Добавляю я.
– Да, я помню: принести наметки по материалам.
– Точно. – Говорю холодно.
Разворачиваюсь, чтобы уйти, но ее голос меня останавливает:
– Я жалею. – Произносит Алина.
– Что? – Поворачиваюсь я к ней.
– Жалею, что целовала Турунена перед тобой. – Она чешет нос там, где пирсинг. – Хочу, чтоб ты знала: я не собираюсь с ним мутить.
– Мне все равно. – Сообщаю ей я.
И чувствую, как от этой маленькой лжи у меня повышается пульс.
– Тебе было неприятно. – Констатирует Алина. – Иначе бы ты не убежала.
– Он может целовать, кого угодно. – Я выдавливаю из себя улыбку. – К тебе у меня тоже нет претензий.
– Значит, мы квиты. – Тихо произносит она.
– Значит, так.
Мне приходится сделать глубокий вдох, затем выдох, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица.
– А насчет Вити… – Сглотнув, говорит Алина.
И ее лицо в этот момент обретает такую уязвимость, что мне в очередной раз становится стыдно.
– Между нами ничего нет. – Спешу предупредить поток претензий я. – Мы – друзья, что бы тебе Кай там не говорил о нас.
– Я поцеловала его потому, что хотела. – Признается вдруг она.
– Никаких обид. – Поднимаю руки.
– Хотела понять, почему мы тогда расстались. Потому, что он – козел, или…
– Потому, что Вика Лернер сказала ему, что ты встречаешься еще с двумя другими парнями. – Выпаливаю я. И, глядя, как вытягивается ее лицо, добавляю. – Витя сам мне сказал.
– Что?
– Мне жаль.
– Вот сука. – Брякает Алина, хватаясь за голову.
– Прости. – Говорю я, доставая из сумки вибрирующий телефон.
На экране написано: «Виктор». Мы договаривались, что он заберет меня после учебы, и мы покатаемся или сходим вместе куда-нибудь. Пока я раздумываю, скинуть ли вызов или ответить, Алинка случайно замечает имя звонящего абонента на экране и вздыхает. По ее потухшему взгляду вижу, какие эмоции она испытывает.
Я открываю рот, чтобы извиниться, попытаться объяснить, что это все из-за того, что в трудный момент рядом со мной не было никого, кто бы поддержал. Хочу сказать, что мы с ним не встречаемся, что у нас ничего не было и не будет, и что я не испытываю к нему симпатии и категорически исключаю возможность романтических отношений между нами. Но вдруг осознаю, что не могу соврать Алине, я слишком ее уважаю.
Виктор не Кай, у меня не сносит от него крышу, не мокнет нижнее белье от его взглядов и прикосновений, и я не теряю контроль в его присутствии. Он – полная противоположность Каю, который никогда не хотел жертвовать свободой. Но нежность, которую я испытываю к Виктору, каждую минуту заставляет меня сомневаться в том, какие отношения мне нужны – здоровые, в которых ощущаешь уверенность и спокойствие, или изматывающие, полные переживаний, боли и страсти.
Достаточно просто сравнить. Не самих парней, а то, как себя чувствуешь с ними, и разум тянется туда, где стабильность и уверенность, где все понятно, и нет места неприятным сюрпризам, лжи и грязи. А сердце… Оно такое глупое. Доверчивое, неразумное. Его надо беречь. Освобождать от всякого хлама.
Алина уходит, не сказав больше ни слова и оставив меня в полном замешательстве.
– Да. – Отвечаю я на звонок. – Уже иду.
Я вижу их с Ником, когда они выходят из универа и садятся в его машину. Мне, правда, жаль, что я все разрушила, и что мы больше не болтаем все втроем и не смеемся над новыми сплетнями. Мне безумно жаль, что я перестала быть частью нашей сумасшедшей компании, но я не перестаю их любить. Эти двое – самые веселые и добрые ребята из всех, кого знаю.
– Чего это ты? – Встречает меня на парковке Витя.
– Что? – Не понимаю я.
– Свой нос повесила.
Холодный ветер играет его волосами, румянит щеки.
– Нет, просто устала. Двинских назначил меня редактором университетской газеты, теперь придется много трудиться и задерживаться после учебы.
– Так ты теперь важная шишка в универе? – Серебров кладет свои ладони мне на плечи.
– В общем, да. – Шутливо отвечаю я.
– Значит, улыбнись! – Встряхивает он меня.
Я пытаюсь улыбнуться, и Витя радостно восклицает:
– Вот они!
– Кто? – Теряюсь я.
– Мои любимые ямочки на щеках! – Он касается пальцами моих щек, смотрит восхищенно. – Так-то лучше.
Я стою неподвижно. Мне вдруг делается страшно, что Ник с Алиной нас увидят. И одновременно с этим мне так хорошо, что больно дышать.
– А я сегодня обнаружил, что уже не хромаю. – Сообщает Витя радостным, возбужденным голосом. Он наклоняется ко мне, и его зеленые глаза темнеют, становясь похожими на густой, туманный лес. – И это значит, что скоро. Я. Вернусь. В хоккей!
– Ура! – Радуюсь вместе с ним.
Серебров меня подхватывает и кружит, а я наблюдаю в этот момент за его красивым лицом и чувствую, как бешено колотится сердце, и кровь бежит по моим венам быстрее.
– Заедем ко мне? – Он ставит меня на землю. – Мама сегодня печет пироги, приказала привести тебя, хочет угостить.
– Прям приказала? – Уточняю я со смешком.
– Она очень властная. – Шутит он, изображая ужас. – Иногда я сам ее боюсь. Да что там иногда – часто.
Мы смеемся, и тут идиллию прерывает звонок. Я достаю телефон.
– Это Кай.
– Почему ты не берешь? – Спрашивает Витя, заметив мое колебание.
– Он не звонил и не писал мне с того дня.
Жар поднимается к моим вискам, бьет в лицо. Если Кай решил, что наши ночные приключения не были недоразумением и ошибкой, то обсуждать их прямо сейчас и при Вите я точно не хочу.
– Ответь. – Хрипло говорит он.
И я послушно жму на кнопку:
– Да. – Подношу аппарат к уху.
– Мариана. – Голос Кая звучит глухо. Определенно что-то случилось. – Звонила моя мать.
– В чем дело?
– Бабушке совсем плохо, она в больнице. Я подумал, ты тоже захочешь знать.
Кай
Мариана подъезжает к дому на машине Сереброва, и мой мир словно останавливается, когда ее взгляд встречается с моим. Я вижу через лобовое стекло, как она что-то говорит ему, и тот качает головой, хмурясь.
– Я могу отвезти тебя, – доносятся до меня обрывки разговора через приоткрытое окно с водительской стороны.
– Незачем. – Уверяет Мариана. – Да все будет нормально, не переживай.
Эти слова ранят меня, точно ножи.
Она выходит из
