— Ты крови не боишься?
Это была первая фраза, сказанная Олле, после того как мы вошли в помещение института.
— Странный вопрос для старшего группы.
— Не странный. Если не боишься, помоги переложить все из мешка в эту емкость. Но лучше сначала переоденься, чтобы не испачкаться.
Перекладывая, я сначала не мог понять, что это. Только в конце понял, что ЭТО когда-то было человеком. Даже в моей работе с подобным я встречался только раз. И я недоуменно посмотрел не Олле.
— Извини, у меня очень мало времени. Если у меня получится, я тебе объясню, что я сейчас делаю.
Дисциплина хорошая вещь. Когда долго работаешь в группе, на такие просьбы реагируешь однозначно — не мешай. Олле села за компьютер, а я от нечего делать стал разглядывать помещение, в которое мы попали. Это была достаточно большая лаборатория с большим количеством не знакомых мне приборов. То, что я сначала принял за компьютер было центральной часть этой комнаты, поскольку все, по крайней мере, видимые мной аппараты были соединены с ним. Та емкость то же.
Пальцы девушки мелькали над клавиатурой. По монитору поползли цифры. Так как мне больше не на что было смотреть, а спать не хотелось, волей неволей я стал свидетелем разговора человека и машины.
— … отрицательные. Восстановление невозможно.
— Полные данные.
— Разрушение физическое — 60 %; связи органов — 10 %; целостность жизненно-важных органов 2 % …
— Что именно?
— Мозг почти полностью цел, так как блокирован до момента смерти.
— Почему тогда невозможно восстановление?
— Моральная, психологическая, нервная смерть.
— Возможно ли восстановление теоретически?
— 0, 0002 %
— В виртуальной среде?
— 1 %
— Почему так мало? Возьми опыт восстановления восьми детей двухгодичной давности — даже там было 70 %.
— Данные не верны. Начальный показатель 45 %, увеличение до 70 % за счет использования энергии другой жизни.
— Возможно ли здесь применение этого же способа?
— Не этично. Жизнь образца при любых условиях невозможно восстановить на период более получаса.
— Почему?
— Далее нервный распад ткани. Образец подвергался слишком сильным перегрузкам.
— Не этично, но возможно?
— Условия не полные, объект необычен. Мозг должен был погибнуть от болевого шока еще до остановки сердца. Следы вещества, которое возможно, блокировало мозг, не обнаруживаются. Неизвестны данные донора.
Олле обвела взглядом лабораторию, не замечая меня, и задумалась. Опустила ладонь в маленькую ванночку.
— Анализ донора.
— Родственность 0 %, жидкостная совместимость — 50 %, клеточная — 48 %, нервная — 57 %, обменная — 62 %, аллергических реакций не обнаружено, отторжения не будет. Для виртуального донорства подходит.
— Задача. Вероятность гибели донора при восстановлении объекта на период 5, 10, 15, 20 минут при переносе времени ответного воздействия на донора на возможно долгий период. Время восстановления объекта. Свободное моделирование процессов. Рекомендации по восстановлению донора. …………………………………………………………………… …………
5 минут — 96 % — отсрочка три часа с момента подключения объекта.
10 минут — 98 % — отсрочка полчаса
15 минут — 100 % — 2 минуты
20 минут — нецелесообразно
время восстановления объекта — 1 час. Рекомендуемое время жизни объекта — 2 минуты, при этом вероятность гибели донора — 94 %, максимальное время отсрочки ответного воздействия — 4 часа. Восстановление донора — полная реанимация.
— Рекомендуемая клиника и врач. Необходимые лекарства.
— Клиника Лейсла. Доктор Тог. Блокираторы болевых импульсов на момент начала воздействия. Остальное все есть в клинике.
— Выполнение задачи.
Олле так резко повернулась в кресле, что мы чуть не стукнулись лбами. На ее лице была улыбка. Первая за весь вечер после выхода нас из отряда.
— Теперь я могу предложить тебе план дальнейших действий. С начала ты будешь свидетелем одного очень интересного эксперимента, а потом помогаешь мне добраться до больницы.
— Ты кого-то хочешь навестить?
— Нет, я собираюсь заболеть
— ??? Ты хочешь сказать, что весь бред, который я читал на мониторе — это правда?
— Не стоит называть бредом высказывания одной из самых умных машин института исследования жизни.
Я честно пытался переварить услышанное. Да, это не лезло ни в какие рамки. Но об институте ходили разные слухи. Говорили, что здесь проводят странные эксперименты, в результате которых выздоравливают тяжело больные и могут умереть абсолютно здоровые. Может быть это тоже правда?
— И что я буду делать?
Она улыбнулась
— Не бойся ничего страшного. Только наблюдать.
Она разделась и, выкатив из шкафа еще одну емкость, легла в нее. Емкость тут же стала заполняться слегка мутноватым раствором. Через минуту над поверхностью виднелось только лицо.
— Теперь дело за тобой. Я уже ввела задание тебе остается только нажать пуск.
— Олле, я не хочу этого делать.
— Если ты откажешься, я возьму пульт дистанционного управления, но это будет хуже лично для меня.
Я понятие не имел, что эта чертова аппаратура сделает с ней. Тем более, что «прогноз» машины был совсем не утешительным и терять друзей исключительно по их же глупости … как-то очень обидно. От злости я не нажал, а ударил по кнопке, ожидая всего, чего угодно. Ничего не произошло.
— Зачем так злиться? Видишь, со мной ничего не служилось
— Но случиться?
— Через 4 часа. За это время может произойти множество событий.
— Зачем ты это делаешь?
Она задумчиво улыбнулась.
— Мне трудно объяснить тебе это. Для тебя Эйл — отпетый негодяй, а для меня…. Ну, отцом я его никогда не считала, а самым лучшим старшим братом — точно. Нам долго ждать. Если хочешь, я расскажу тебе свою историю, настоящую, так как я ее помню.
Кто мои родители я не знаю. Где родилась — тоже. Самым первым сознательным воспоминанием было — ночной праздник. Это было какое-то племя. Как я к ним попала — не знаю. Они не рассказывали. Однажды, зимой меня отвели в другое место Небольшой городок, как я узнала потом. Я попала в обычную семью и оказалась в этой семье третьим, самым младшим ребенком. Их требования казались мне странными. Почему нельзя спать на улице или есть руками, понять было трудно, но постепенно я научилась делать все, чему меня учили. Я привыкла к ним, они ко мне. Единственное что их расстраивало, это то, что я очень часто убегала из дома. Они боялись, что я потеряюсь. Я не понимала их. Как можно потеряться в лесу, где с тобой разговаривает каждое растение. В городе мне было гораздо хуже, там ни с кем кроме людей нельзя было поговорить. И растения, и животные были какими то странными их не интересовало ничего, кроме того места, где они жили или росли и кроме людей, которые за ними ухаживали. Лес же был моим домом. Обычно я старалась долго там не задерживаться, чтобы не волновать моих родителей понапрасну. Однажды я отсутствовала дома почти сутки. Лес не хотел меня отпускать: подставлял под ноги корни деревьев, убаюкивал шелестом листвы, смешил рассказами цветов, баловал ягодными лакомствами. Только увидев закат, я поняла, как долго не была дома. Я постаралась как можно быстрее со всеми попрощаться и побежала домой.
Когда я добралась до своих мест, было совсем темно, я даже не сразу нашла свою улицу. Такого страшного мрака я не видела ни разу. На улице не было ни одного огонька. Молчали деревья, не слышно было собак, даже мыслей людей было не слышно. Силуэты домов были какими то кривыми. Проглянувшая луна осветила улицу. Но веселее от этого не стало. Будто огненный ураган пронесся по ней. Дома не зря показались мне странными. Ни один из них не был целым. Они обгорели, краска слезла, цветники исчезли.
Вдруг вдали послышались голоса. Сначала я побежали навстречу им, но остановилась. Что-то там было не так. Слишком тихо. Я стала подкрадываться. На перекрестке стояли два подростка.
— Ну и кто сказал, что в этом городишке можно поживится?
— Ты еще вспомни о сокровищах, какие мы собирались найти в развалинах домов.
Их разговор был странен. Я старалась не пропустить ни одного слова. Вдруг кто-то подхватил меня на руки. От испуга я даже не вскрикнула. За моей спиной раздался третий голос: "Ну, меня то точно не обманули. Посмотрите, что я нашел" — и он вытолкнул меня на перекресток.
— Сокровище, ты откуда здесь взялась? — Сказал он, присаживаясь на корточки напротив меня.
Я показала пальцем в сторону моего дома. Парень покачал головой.
— Боюсь никого из своих ты больше никогда не увидишь. Этой части города досталось больше всего.
— А что здесь было?
— Взрыв и пожар.
Ребята подошли к стоявшим у обгоревшего дерева мотоциклам.
