операций лорда Веллингтона в Португалии. Он потребовал создать две армии, главную и вспомогательную; главной армии, 1-й, на Двине, назначалось встретить французов с фронта, увлечь за собой и отступить в лагерь на Дриссе; 2-й армии, на Днепре, также надлежало отступать перед французами, но при переходе в наступление она должна была осаждать французов с фланга и с тыла. Согласно этому плану и были созданы армии Барклая-де-Толли и Багратиона.
Идея отступления и затягивания французов вглубь России была, несомненно, правильной, ей Александр впоследствии и был обязан великими результатами, и ее разделяли все в Европе. Но зачем требовался укрепленный лагерь, и почему так близко к границе? Укрепленным лагерем русских и были их необъятные просторы, оканчивающиеся только у Ледовитого океана. Размещать лагерь на Двине значило пытаться остановить французов в самом начале их пути, когда они обладали еще всем напором и всеми ресурсами, значило самим подставлять себя под удар. Наконец, изначальное разделение основной массы русских сил, которых и так едва хватало, чтобы вести кампанию, было крайне опасным; куда лучше было бы предоставить роль фланговой армии, которой надлежало беспокоить французов и, быть может, даже отрезать путь к отступлению войскам, возвращавшимся с Дуная.
Вот что подсказывал простой здравый смысл. Александр даже не поставил план на обсуждение. Он выдвинул две армии, не обозначив своей позиции и втайне считая план Фуля спасением империи, но не решаясь о нем говорить и рассчитывая исполнить его постепенно. Поэтому он не хотел назначить главнокомандующего (это означало бы разглашение системы) и поручил командование Барклаю-де-Толли как военному министру. Но внезапный переход Наполеона через Неман вынуждал Александра отбросить все колебания и открыть свой план.
Он тотчас пожелал созвать военный совет, пригласить на него всех советников, изложить план генерала Фуля и попросить присутствовавших высказаться. Но полковник Вольцоген дал понять императору, что это приведет только к новой неразберихе и лучше попросту выбрать главнокомандующего и доверить ему исполнение плана, который он считает наилучшим. Самым подходящим кандидатом на роль командующего был генерал Барклай-де-Толли – по причине его послушности, твердости, практических талантов и ранга военного министра. К тому же приближение неприятеля с сокрушительной массой в 200 тысяч человек сильно остудило пыл сторонников наступления, и можно было не опасаться, что ставшее неизбежным отступление вызовет большое осуждение. Итак, Александр поручил Барклаю-де-Толли произвести отступление 1-й армии к Двине в направлении Дрисского лагеря, после чего отбыл с толпой советников по дороге, ведущей в Дриссу через Свенцяны и Видзы.
Не так легко было произвести перед Наполеоном, обыкновенно стремительным как молния, отступление шести корпусов, разбросанных вокруг Вильны и составлявших 1-ю армию.
Как мы уже сказали, первый из корпусов, под командованием Витгенштейна, располагался в Россиенах и формировал крайний правый фланг русских, противостоявший крайнему левому флангу французов. Второй корпус, под командованием Багговута, находился в Яново. Третий корпус, состоявший из русской гвардии и резервов, стоял в Вильне, а четвертый, под командованием Тучкова, – в Новых Троках[13]. Этим четырем корпусам отступить было просто, ибо требовалось только отойти прямо на Двину, не рискуя встретить на своем пути французов. Не больше трудностей встретила бы и тяжелая кавалерия, разделенная на два резервных корпуса под командованием Уварова и Корфа и располагавшаяся позади. Но пятый корпус, под командованием Шувалова, и шестой, под командованием Дохтурова, располагавшиеся в Олькениках и в Лиде и формировавшие крайний левый фланг полукольца, могли на пути в Свенцяны натолкнуться на французов, которые уже двигались на Вильну. Гетман Платов располагался близ Гродно, но о таких проворных всадниках, как его казаки, тревожиться не стоило.
Барклай-де-Толли поспешил отдать приказ об отступлении на Двину к Дрисскому лагерю всем своим корпусам, предписав двум из них, расположенным неудобнее всего, начинать движение тотчас, в обход Вильны и держась от города как можно дальше, дабы не столкнуться с французами. Приказ, отправленный князю Багратиону от имени самого императора, предписывал ему передвинуться на Днепр, следуя по возможности в направлении Минска, для воссоединения с основной армией, если такое воссоединение станет необходимо. Гетман Платов, по-прежнему обязанный связывать Барклая-де-Толли с Багратионом, получил приказ беспокоить французов набегами на их фланги и тылы.
Утром 28 июня кавалерия генерала Брюйера, спустившись с холмов, окаймляющих Вилию, подошла к воротам Вильны, где натолкнулась на крупное подразделение русской кавалерии, поддерживаемое пехотой и несколькими орудиями конной артиллерии. Столкновение было весьма бурным, но неприятельский авангард, оказав недолгое сопротивление, отступил в Вильну, сжегши мосты через Вилию и склады провианта и фуража, находившиеся в городе. Даву, следовавший за кавалерией Мюрата на расстоянии одного лье, вступил в Вильну вместе с ней. Литовцы, хоть и порабощенные русскими более сорока лет назад и уже несколько обвыкшиеся с игом, встретили французов радостно и поспешили помочь им починить мост через Вилию. С помощью нескольких лодок восстановили переправу через реку, неширокую в том месте, и устремились в погоню за русскими, отступавшими быстро, но упорядоченно.
Так столица Литвы оказалась захваченной почти без единого выстрела уже через четыре дня после начала военных действий. Наполеон, прибывший к полудню, совершил вступление в Вильну при стечении толп населения. Литовские вельможи, бывшие сторонниками русских, разбежались; остальные радостно приветствовали французов: одни пришли сами, другие ждали, когда их позовут, но все искренне согласились создать для управления страной новую администрацию, что было в интересах французской армии и совпадало с интересами Польши. Однако усердие литовцев несколько охлаждало опасение, что попытка восстановления Польши несерьезна и через несколько месяцев разгневанные русские вернутся в Вильну с приказами о секвестрах и ссылках.
Главной услугой, в которой нуждались французы, был помол зерна, сооружение пекарен и выпечка хлеба. Зерно не было редкостью; но русские всюду старались уничтожить муку, мельницы и овес. Однако Вильна, населенная всего двадцатью пятью тысячами человек, не располагала такими ресурсами, как Берлин и Варшава. Наполеон приказал без промедления использовать для строительства пекарен каменщиков, которых привел с собой Даву и которыми располагала гвардия. Тем временем завладели городскими пекарнями, которые едва могли справиться с выпечкой тридцати тысяч рационов в день. А требовалось сто тысяч рационов немедленно и еще двести тысяч через несколько дней.
Пока Наполеон занимался этими делами, различные корпуса армии выполняли предписанные им движения без каких-либо происшествий, не считая тех, что происходили из-за усталости и плохой погоды. Ней должен был перейти через Вилию ближе к Вильне, чем Удино, и двигался в направлении Малят, видя вдалеке корпус Багговута. Он столкнулся только с арьергардом Багговута, состоявшим из казаков, которые старались всё сжечь, но не всегда успевали и, к счастью, оставляли кое-какие ресурсы для жизни. Удино, перейдя через Вилию в
