своим специальным представителем в правительстве Швеции для ведения переговоров по мирному урегулированию на территории Скандинавии. В это время он все еще считал само собой разумеющимся, что через день-два он как преемник Гитлера сможет решать такие вопросы безо всякого труда.
Я немедленно возвратился во Фленсбург, прибыл в Обенро около полудня 29 апреля и пообедал с графом и послом Томсеном в доме последнего. Потом мы с графом обсудили согласие Гиммлера на урегулирование в Скандинавском регионе, и он договорился о встрече на следующий день между мной и представителями правительства Швеции, на которой он тоже должен был присутствовать. Томсен привлек мое внимание к ряду особых запросов, включая предотвращение казни и освобождение датских полицейских, и на следующий день я сумел решить эти вопросы к его удовлетворению.
В тот же день около пяти часов мы выехали из Обенро в Копенгаген. Машину вел граф, и безо всяких приключений мы добрались до столицы Дании, где остановились в гостинице «Англетер».
Утром 30 апреля я первым делом поехал к доктору Бесту, чтобы уведомить его о своих полномочиях, касавшихся мирного прекращения немецкой оккупации Скандинавских стран, и о предполагаемой преемственности Гиммлера Гитлеру. Как я и предвидел, доктор Бест со всем согласился.
В полдень я встретился с г-ном фон Постом из правительства Швеции и графом Бернадотом. Все прошло очень гладко. Правительство Швеции попросило, чтобы все происходило через меня с четкими обязательными предложениями со стороны немецких властей. В завершение встречи посол Швеции в Копенгагене фон Дардел дал обед, на который был приглашен также и доктор Бест.
Сразу же после обеда я поехал в Корсёр, чтобы успеть на паром, отплытие которого задержали ради меня на два часа. Я прибыл во Фленсбург ночью и встретился с сотрудником своего ведомства штурмбаннфюрером доктором Вирзингом, который сообщил мне, что Кальтенбруннер уволил меня со всех моих должностей и назначил оберштурмбаннфюрера Банка начальником политического отдела разведки, а оберштурмбаннфюрера Скорцени — начальником ее военного отдела.
После короткого телефонного разговора с Гиммлером доктор Вирзинг и я поехали в Любек, так как я хотел, чтобы он полетел на юг и отвез контрприказ Гиммлера, отменяющий мое увольнение. На поездку длиной всего тридцать миль у нас ушли три с половиной часа, потому что дороги были полностью забиты войсками, стремившимися покинуть район Мекленбурга. Мы прибыли на место в четыре часа утра 1 мая, и один из адъютантов Гиммлера провел меня в его новую штаб-квартиру в Калькхорсте неподалеку от Травемюнде.
Так как Гиммлер лег спать в три часа утра, я пошел к Брандту, который сообщил потрясшую меня новость: Гитлер совершил самоубийство, а его преемником стал адмирал Дёниц, а не Гиммлер.
Глава 38
Моя последняя миссия
Граф фон Крозиг сменяет Риббентропа. — Сопротивление военных капитуляции в Скандинавии. — Подготовка обращения к немецкому народу. — Опасная поездка. — Фон Крозиг предлагает назначить меня своим помощником. — Дёниц остается непреклонным в вопросе снятия оккупации. — Я назначен посланником Крозига. — Копенгаген накануне капитуляции. — Обсуждение условий мира в Стокгольме. — Мои полномочия под вопросом. — Капитуляция Германии
Гиммлер и адмирал Дёниц — новый руководитель немецкого рейха — встретились в Плёне (районный центр в земле Шлезвиг-Гольштейн. — Пер.) и совещались допоздна о политике на ближайшее будущее. Гиммлер убеждал Дёница объявить в качестве своего первого шага о смещении Риббентропа и назначении вместо него графа Шверина фон Крозига министром иностранных дел. Но адмирал и его окружение, полностью состоявшее из офицеров вермахта, не проявили понимания политических шагов Гиммлера в сторону западных держав, и вследствие этого рейхсфюрер находился в самом ужасном настроении. Он обдумывал идею уйти в отставку и даже поговаривал о самоубийстве.
Я попытался отдохнуть полчаса, а уже в девять часов Гиммлер позвал меня позавтракать с ним. Я доложил ему о своих разговорах с г-ном фон Постом, доктором Бестом и графом Бернадотом. Гиммлер сильно нервничал и выглядел расстроенным; он сказал мне, что больше не способен принимать участие в делах, которые я с ним обсуждал. Единственное, чего он сумел добиться, — это снятия с должности Риббентропа и назначения вместо него фон Крозига. Гиммлер хотел немедленно отвезти меня к Дёницу, чтобы я мог действовать как помощник фон Крозига в вопросах внешней политики. Также будет полезно, если я смогу докладывать правительству Дёница о своих усилиях в отношении Дании и Норвегии. Если бы мне удалось убедить их согласиться на мирную капитуляцию этих двух стран, то кого-то другого отправили бы в Швецию, а я остался бы при правительстве.
В одиннадцать часов того же утра мы выехали в Плен, чтобы встретиться с Дёницем. Мы ехали через Любек и после тяжелой поездки прибыли в два часа дня. Среди всех служащих царило большое волнение, и, засвидетельствовав свое почтение Дёницу, Кейтелю и Йодлю, я связался с фон Крозигом.
Днем я узнал, что, хотя фон Крозиг согласился с моей точкой зрения на Скандинавию, Дёниц, Кейтель и Йодль не были готовы сдать Норвегию без борьбы.
Ранее я пообещал г-ну фон Посту немедленно вернуться в Копенгаген с решением. Дальнейшее ожидание в Плене означало бы потерю времени и могло привести к тому, что для меня станет невозможным принять предложение Швеции. Генерал-полковник Бёме, рейхскомиссар Тербовен, генерал-полковник Линдеман и доктор Бест тем временем были вызваны в Плён, чтобы обсудить эту проблему с Дёницем. Поэтому я решил рассказать г-ну фон Посту о новой ситуации, и Гиммлер согласился на то, чтобы я возвратился в Копенгаген с этой целью. А тем временем он и фон Крозиг продолжат настаивать на мирном решении вопроса о Скандинавии.
Я выехал из Плёна в три часа утра и прибыл во Фленсбург в семь. Я пробыл там три часа — работал с доктором Вирзингом над проектом документа, в котором должно было быть отражено мое первое сотрудничество с новым министром иностранных дел. Я предложил распустить национал-социалистическую партию, упразднить гестапо и СД и объявить об этом по радио. Доктор Вирзинг закончил за меня этот проект и отослал его, так как я больше уже не мог бороться со своим колоссальным недосыпом.
Доктор Вирзинг должен был лететь на юг Германии следующей ночью, так что ввиду отстранения меня Кальтенбруннером от должности я попросил его дать указание моим сотрудникам внешне подчиняться его власти, но сохранять свою профессиональную лояльность мне. Вечером я выехал в Копенгаген.
Из Падборга в Дании в мое распоряжение графом Бернадотом была
