запрета продажи книги Марии-Антониетты Мачокки на празднике газеты
L’Umanité в апреле. «О Китае», книга, которую только что перевели и издали в
Seuil, одних снабжала оправданием культурной революции в Китае, для других была орудием борьбы со сталинским коммунизмом. Мачокки, активистка итальянской компартии, впервые побывала в Китае в 1954 году, и из-за замораживания отношений между Китаем и Советским Союзом снова попала туда только пятнадцать лет спустя, в 1970 году. Долгое время она была главой международной службы газеты
L’Unità, но в итоге ее исключили из партии после публикации «Писем изнутри партии», адресованных Альтюссеру, в которых она выражает несогласие с некоторыми позициями Коммунистической партии Италии, и из-за книги «О Китае», которая демонстрирует полную поддержку Мао[879]. Эта книга, изданная ею по возвращении из Китая, куда газета послала ее сделать серию репортажей, полна столь простодушного энтузиазма, что даже обезоруживает. По-видимому, этот выспренний и наивный тон повествования, полного всевозможных поучительных историй, вызывал симпатию у некоторых читателей. Книга представляет собой свидетельство о повседневной жизни китайских мужчин и женщин, которая преображается благодаря замечательным начинаниям председателя Мао. Мачокки не делает политического анализа, ни о чем не расспрашивает партийных функционеров, она полностью полагается на своих гидов и переводчиков. Она рассказывает о том, что видит, и выражается мягко, пользуясь узаконенной лексикой. Так, в заключении своего 570-страничного панегирика она пишет: «По прошествии шестнадцати лет я констатирую, что Китай совершил беспрецедентный скачок вперед в истории»[880]. Показывая, например, как трансформировались отношения между учителями и учениками, она без колебаний защищает «школы 7 мая» по перековке кадров: «Я посмотрела вокруг. Что создает этот странный братский дух, незнакомую человечность, и чем проникнута эта школа? Была произведена радикальная переоценка ценностей, но в ней не было фундаментального насилия и она коснулась всех в одинаковой мере»[881]. Она верит в нового человека. Если Барт читал эту книгу (а он ее, вполне вероятно, читал или, по крайней мере, не просто пролистал, учитывая, какое место ей уделяет Соллерс в выпуске № 47), от его взгляда не должно было ускользнуть, как часто автор прибегает к стереотипам. Но, хотя он сохраняет дистанцию, не поддерживая ни сам маоизм как ярлык, ни приверженность ему, он все равно дает свое молчаливое согласие.
Идея поездки Tel Quel и французских интеллектуалов в Китай исходит от Мачокки, которая высоко ценит поддержку Соллерса и его журнала. «Лакан воодушевился, – рассказывает Элизабет Рудинеско, – он находит эту даму „поразительной“ и решает возобновить изучение китайского. Соллерс взял на себя формальности»[882]. В итоге Лакан откажется от поездки в последнюю минуту. Самой Мачокки китайские власти не дадут визу. Таким образом, группа сокращается до пяти человек: трех членов Tel Quel – Соллерса, назначившего себя руководителем, Кристевой, Плейне и двух сочувствующих – Барта и Валя. Поездка организуется в тот момент, когда журнал переживает острый кризис: Тибодо и Рикарду вынуждены выйти из его состава, Гу и Деррида, не проявляющие никаких симпатий к Китаю, отдаляются. Соллерс ценит верность Барта, он нуждается в ней. Барт, в свою очередь, чувствует себя достаточно свободным, чтобы участвовать, не принимая на себя идеологических и политических последствий путешествия. Все еще находясь под впечатлением прочитанного о буддизме, он интересуется китайской основой японской культуры и языка. Благодаря Tel Quel он открывает для себя выдающуюся работу Джозефа Нидэма «Наука и цивилизация в Китае», а это имя наряду с именем Марселя Гране представляется бесспорной гарантией науки. № 49 Tel Quel, вышедший весной 1972 года, отдает заслуженную дань этим двум фигурам и представляет важные научные исследования о китайской поэзии и письменности. После возвращения группы из Китая в выпуске № 59 будет опубликовано увлекательное интервью с Нидэмом. Интерес инициаторов поездки к древней цивилизации носит вполне реальный характер и может служить некоторым оправданием. Как и Лакан, Кристева изучает китайский язык, а Соллерс интересуется идеографическим письмом, которое он блестящим образом использует в «Числах». Здесь ощутимы интеллектуальные и даже духовные искания, которые придают несколько иное направление политическому увлечению, хотя и не оправдывают его. В статье «Почему я был китайцем?», попытке самокритики, опубликованной в марте 1981 года в выпуске № 88 Tel Quel, Филипп Соллерс настаивает на перспективах, которые этот проект открывал перед мыслью:
С другой стороны, в 1966–1967 годах произошло великое открытие… работ Джозефа Нидэма, написавшего замечательную энциклопедическую книгу «Наука и цивилизация в Китае». И в этот момент нашим глазам открылось нечто совершенно небывалое, потому что нам казалось, что это появление абсолютно новой отсылки в знании. Нидэм полагал – он сказал нам об этом, – что «включение Китая в историю знания отныне будет играть роль, абсолютно сопоставимую с отсылкой к грекам для людей европейского Возрождения»[883].
Вполне вероятно, что энтузиазм Соллерса, как и собственные исследования даосизма, также убедили Барта в том, что мысль и воображение смогут многое там почерпнуть для себя.
Однако от эпизода с поездкой в Китай у Барта осталось ощущение, что его завербовали насильно. Соллерс тоже это признает: «Бедный Барт! Ему 59 лет, я немного надавил на него в этой поездке, он переживает эпикурейский и жи`довский период жизни, ему понравилось свобода, которой он пользовался в Японии, а тут он оказался в сутолоке, лишенной всяких нюансов»[884]. Барт в тот момент ведет подготовительную кампанию для получения должности в Коллеж де Франс (его первая попытка туда попасть относится к 1974 году), и дружеские отношения удерживают его в Париже. 4 апреля он отмечает в своем ежедневнике: «Торговался, чтобы не ездить в Китай», а 6 апреля, узнав, что визы получены, записывает: «Тоска». Тем не менее он подготовился к поездке: купил путеводитель Нагеля, посмотрел фильм Антониони, который несколько недель спустя вызовет столь сильное неудовольствие у его китайских собеседников и с которым он сравнивает свои собственные заметки[885]. С января по март он встретился со множеством специалистов или тех, кто мнит себя таковыми: 26 января – с Марией-Антониеттой Мачокки, с Вивиан Аллетон, профессором китайской грамматики, опубликовавшей в серии «Что я знаю?» книгу о китайском письме, 7 февраля – с несколькими работниками посольства. У Соллерса он знакомится с тремя китайскими студентами. 18 марта Барт встречается с Шарлем Беттельхаймом, коллегой-экономистом из Практической школы высших исследований, горячим защитником реорганизации промышленности, осуществленной Мао. Но эта интенсивная подготовка действует на Барта угнетающе и утомляет. Все слишком жестко организовано. Кроме того, его беспокоит поездка «в группе», отсутствие уединения, нарушение распорядка дня, перерыв в письме.
Пятеро французов садятся на самолет, летящий
