(Стучится в дверь своего дома.)
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Арнольф, Ален, Жоржета.
Ален.
Ну, сударь, в этот раз…
Арнольф.
Идите-ка сюда, И оба, ну же, ну, идите же, идите!
Жоржета.
Ах, леденеет кровь! Вы так меня страшите!
Арнольф.
Так вот как вы пеклись об имени моем? Вы предали меня по сговору, вдвоем?
Жоржета (падая к ногам Арнольфа).
Ах, пощадите! Ах, я, сударь, горько каюсь.
Ален (в сторону).
Собакой бешеной искусан он, ручаюсь!
Арнольф (в сторону).
Уф! Не найду и слов, не легок мой удел; Мне душно, догола раздеться б я хотел.
(Алену и Жоржете.)
По вашей милости, о дьявольское племя, Мужчина здесь бывал…
Ален порывается убежать.
Бежать теперь не время! Должны немедля вы…
Жоржета порывается убежать.
Ни с места! Я тотчас Доведаться хочу… да, от обоих вас…
Ален и Жоржета снова пытаются убежать.
Кто двинется, ей-ей, на месте мертвым ляжет! Ну, как попал в мой дом молодчик, кто мне скажет? Эй, живо! Разом! Вмиг! Скорее! Кто впустил? Вы скажете иль нет?
Ален и Жоржета.
Ах!
(Опускаются на колени.) Жоржета.
Право, я без сил.
Ален.
Я умер!
Арнольф.
Я в поту — мне нужно отдышаться, Пойти проветриться немного, прогуляться. Да, мог ли думать я, когда он был дитя, Зачем он вырастет? Я болен не шутя! Не попытаться ли, орудуя умело, Из самых уст ее узнать, как было дело? Попробуем смирить порыв досады злой. Ты, сердце, не стучи! Покой, покой, покой!..
(Алену и Жоржете.)
Встать! И Агнесе вмиг велеть ко мне спуститься… Постойте!..
(В сторону.) Если так, она не удивится: Ее предупредят о ревности моей; Мне лучше самому отправиться за ней…
(Алену и Жоржете.)
Дождитесь здесь меня!
(Уходит.) ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Ален, Жоржета.
Жоржета.
Ах, боже! Как ужасно! Как я боюсь его! С ним час пробыть опасно! Где сыщется такой дрянной христианин?
Ален.
Я говорил тебе: виной тот господин.
Жоржета.
Но, черт его возьми, чего он так хлопочет? Зачем он барышню держать под стражей хочет? От света целого упечь ее в тюрьму, Где близко подойти нельзя к ней никому?
Ален.
Все дело в ревности: она его тревожит.
Жоржета.
Но как же вздор такой его тревожить может?
Ален.
Все дело в том, что он… что очень он ревнив.
Жоржета.
Ну да, но отчего? И так несправедлив?
Ален.
Затем, что в ревности… вот видишь ли, Жоржета, Какая штука здесь: противней нет предмета… На месте, кто ревнив, никак не усидит. Всю эту мысль тебе сравненье объяснит, Для пущей ясности пример хороший нужен: Скажи, не правда ли, как сядешь ты за ужин И станет кто-нибудь твою похлебку есть, Такую дерзость ты захочешь вряд ли снесть?
Жоржета.
Так, понимаю.
Ален.
Здесь такие же причины. Ведь женщина и есть похлебка для мужчины, И ежели наш брат сумеет угадать, Что пальцы думают в нее друзья макать, Тотчас же злится он и лезть готов из кожи.
Жоржета.
Так-так, да на него не все же ведь похожи. Как поглядишь кругом, довольны и мужья, Что завелись у жен красавчики друзья.
Ален.
Не всякий же такой влюбленный объедало, Что хочет все себе.
Жоржета.
В глазах ли замелькало, Иль он идет назад?
Ален.
Глаза не лгут: идет.
Жоржета.
Смотри, как хмурится!
Ален.
Да, от больших забот.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Арнольф.
Арнольф (про себя).
Сам Август некогда — так говорит преданье — От грека-мудреца услышал назиданье, Что, если гнев начнет на сердце накипать, Полезно азбуку сначала прочитать, Чтоб желчь умерилась и улеглась досада И чтоб не сделать нам того, чего не надо. Его урок и я сегодня применил: Сюда умышленно Агнесу пригласил, Как будто для того, чтоб только прогуляться; Чтобы сомненьями мне больше не терзаться, Ее на разговор искуснее навесть И, тайну выведав, все разъяснить, как есть.
