так что не стоит меня поправлять.
При свете камина, фонарика над потолком и свечей у барной стойки путники быстро управились со свежим мясом и последней порцией картошки Уорвика, вдоволь набив животы. На печи еще лежала миска с двумя кило отборного сала и мяса.
За бутылками колы «Ядерные яблочки», от вкуса которой у Энтони сорвало крышу на пару минут и после чего он на радостях скакал и боготворил Лёшу за такое поднесение, братья наконец объяснили Энтони, куда они идут. Выходец из церкви внимательно слушал и закуривал это свежей папиросой, от затяжки которой он каждый раз причмокивал своими большими кремовыми губами и крепко жмурил глаза, словно стараясь попасть в самые чувствительные закоулки сознания табаком.
Когда рассказ закончился, Энтони покачал головой, и Лёше показалось, что он надулся, но потом со смехом подметил, что его губы так выглядели всегда. Энтони покрутил в руках потухший огарок от самокрутки и еще раз затянулся. Он даже не скрывал своего возбуждения от сигареты.
– Я думаю, что вы люди смелые, – начал Энтони. – Вы явно хотите что-то закрыть в себе, и, как я думаю, этим самым является большая машина.
– Энтони, ну мы же говорили…
– Yo, bro, подожди, – перебил его Энтони, снова начав чмокать губами. – Мы говорили о машине в городе моей церкви, но я понял, что Ронери Джим говорил не о материя штуке… нет, материалитной… material object… I mean… Fuc* it! Oh, I’m sorry, guys, but it’s so hard for me. Извините за мой французский, – засмеялся Энтони, которого чуть покосило в сторону от никотина. – Ваш язык пока для меня недоступен на все сто, но я стараюсь, правда. Я правда стараюсь!
– Материальный предмет, ты хотел сказать? – спросил Егор и чуть наклонился, заинтересовавшись его предположением.
– Да, именно этот объект. Он не есть что-то вроде дерева, камня или речки, это что-то внутри. Что-то вроде душа, – последнее слово он сказал с очень глубоким уважением. – Ваша машина тут! – он указал на свою широкую грудь, а потом, чуть подумав и облизнув губы, ткнул в грудь пальцем Егора. – Оно что-то большое, поэтому вам нужно его закрыть. Я прибыл в ваше Ройо, чтобы помочь изгнать эту машину из груди. Чтобы она не давила на вас. Даже такой, как я, видит эту машину. Позвольте мне помочь вам, Ройо братьев. Let me help you to kick this shit out of you!
Братья рассмеялись. Внимательно выслушав его предположение, Лёша повернулся к брату и посмотрел в его больные, покрасневшие глаза, под которыми красовалась болезненная, но честная и искренняя улыбка. Кажется, они оба догадывались о том, какая такая машина была в их Ройо, но никак не могли понять, как пророчество хочет, чтобы Энтони выселил ее оттуда. Однако ж Лёша не стал спорить. Он, надеясь на волю свыше, протянул свою руку Энтони и сказал:
– Надеюсь, мы с тобой сможем дойти до конца. Мы разрешаем, Энтони, тебе выгнать эту машину. Как ты сказал? Kick this shit out of you?
– All right! – воскликнул выходец из церкви.
– Да, конечно, – спохватился Егор и задумчиво положил руку на руку брата. Энтони радостно хлопнул по ним и вскрикнул: «Wahoo!». Все пошли на боковую.
II
Стоило путникам доковылять до знака «Барановичи – 1км», как их внимание перетянула развернувшаяся процессия из медленно марширующих голиафов. Арахниды, выстроившись в две колонны по пятнадцать-двадцать особей, тащили на себе одно горелое дерево. Их лапы тяжело продавливали землю, по ним было видно, что такой труд был не для членистоногих, пусть и таких крепких; но они не сдавались и шли дальше, почти идеально попадая в такт шагов друг друга. Словно роботы, голиафы чеканили свою механическую поступь и двигали тяжелое дерево куда-то в густую чащу на своих крепких, словно панцири, спинах.
Впервые за долгое время проживания с этими существами Егор задумался, что дай природа этим гигантам мозг побольше, яд поопаснее да расцветку пострашнее, так они бы стали новыми хозяевами планеты. Эта сила очень пугала, особенно когда понимаешь, что такие твари порой бывают больше и проворнее тебя. А как они могли быстро удирать! Не хуже некоторых довоенных электросамокатов, а то и быстрее.
Скрывшись в чаще леса, голиафы занялись своим бытом, а путники, впавшие в небольшой ступор, очнулись и пошли дальше. Только Энтони был не особо удивлен этой процессии. Из его историй и частых наставлений, странное звучание и речевые ошибки в которых он ловко прикрывал тем, что то была цитата старика Джима или Мэна, было понятно, что такие процессии были лишь верхушкой айсберга. Как он утверждал, со своим племенем они видели и оленей, по несколько штук связанных между собой и больше похожих на чудовище Франкенштейна, медведей размером с арбуз и с трехэтажное здание, а также тучных и больших комаров с брюхом, наполненным той самой медвежьей кровью или паучьей струей. Братьям мало верилось в это, но все равно никто не хотел увидеть, к примеру, разъяренную самку клеста, которая совокупилась со змееядом и родила на свет мутанта с пятью крыльями и клювом, своим размером превосходившим тело самой птицы. Как утверждал Энтони, такое уродливое дитя могло в одиночку заклевать стаю оленей и пару самцов лосей.
Последний рубеж в виде глухой будки у подхода к городу Барановичи, который скрывала лесная чаща, был преодолен. Остановившись отлить, Энтони бросил беглый взгляд на ожесточенную битву в лесу. Там разгорелась настоящая война за дерево между медведем и тремя голиафами. Яростный мишка обрушил тяжелую лапу на паука и раздавил его, когда в шею ему вцепился другой – какой-то худой и зеленоватый. Его лапки были тоньше, чем у остальных, а челюсти больше и острее. Медведь заревел во всю глотку. На этот звук из другой части леса понеслось целое семейство медвежьих со вздувшимися боками и отросшими на голове шишками, представляющими собой крепкий таран. Один из них оторвался от семьи и накинулся на цель попроще – Энтони.
– Ату! – крикнул Егор и, наловчившись за последнее время, поменял конверсию, выстрелив девяносто первым патроном в медведя. Тот будто бы не почувствовал и навалился на будку, разнеся ее в щепки. Дабы утихомирить последующие страдания, Лёша прикрыл глаза и пустил в медведя второй завершающий патрон, но то было лишь началом.
– Скорки! Скорки, брат Джо! – закричал Энтони, стоя у разваливающегося на атомы медведя и указывая на валящееся с ног существо, что скакало к старшему брату.
Это был почти бесформенный кусок мяса, словно сшитый, как было
