— А что в кузове, не подскажете?
— А я почем знаю?!
— В таком случае откройте, пожалуйста…
Ну вот, всегда считала, что вежливость — секрет успеха.
— Валите давайте, — бросает Эд своим, — я улажу.
И наглость, ага.
Эдвард выбирается наружу. Кажется, даже чувствую, как по полу станции пробегает дрожь после его прыжка — могуч, настоящий богатырь.
Они уходят куда-то за грузовик. Гремят, открываясь, двери кузова.
А капитан поворачивается к нам.
— Слышали? Валим. — И тоже покидает салон.
Сталкиваюсь с пристальным взглядом Джека.
— Ну что? Ты с нами, или будет новая попытка «сойти»? — уточняет серьезно и даже не похоже, что ехидничает.
А вот я — буду. Что мне еще остается?
Так что невинно моргаю и скалюсь в ответ.
— Куда же я из такого приятного общества?
Разбежался, ага. Так я и «сошла». Куда, интересно? В руки головорезам Баронета, которые наверняка уже на походе? Что-то я уже по горло наигралась в самодеятельность.
— И мы еще не нашли моего брата, — напоминаю уже куда миролюбивее.
Но мои слова прилетают Джеку уже в спину — он распахивает дверцу со своей стороны и спрыгивает вниз. Не слишком-то ловко, потому что, приземлившись, оседает на правую ногу. Похоже, адреналин закончился не только у меня, и кое-кому не мешало бы поскорее добраться до медиков.
Тоже берусь за ручку двери, однако она распахивается сама. Джек решил протянуть руку помощи, оценив высоту ступеньки? Да не поверю.
И правильно, потому что возле дверцы стоит Дилан Роу.
— Кайя, вылезайте, надо спешить, — протягивает мне ладонь.
Так и знала, что не перевелись еще в этом мире джентльмены.
Благодарно улыбаюсь и, воспользовавшись поддержкой крепкой мужской руки, спрыгиваю вниз.
Черт, у меня же все джинсы — от колен и до самого низа — в засохшей бурой крови. Хорошо, что толпа, собравшаяся в стыковочных узлах, настолько разношерстна, что на нас никто толком не смотрит.
— Уходим, — командует капитан, отступая от грузовика и кивая только что обошедшему машину Джеку. — У нас пятнадцать минут на все про все.
— Мать вашу, как здесь оказались гранаты?! — раздается в это время растерянное из недр кузова.
— Откуда мне знать? — доносится следом голос Эдварда. И если и существует в природе невинный бас, то это точно он, отвечаю. — Ты лучше скажи: нам положена награда за то, что вернули машину владельцам?..
Дальше не слушаю, потому как Джек подхватывает меня под руку и увлекает за собой.
— Эд сейчас от него отвяжется и догонит. Идем.
Как скажешь, приятель, ты его лучше знаешь.
Однако, сделав два шага, все же оборачиваюсь. За распахнутыми задними дверями грузовика видны две пары ног: тоненькие, переминающиеся на месте, и огромные, по-военному расставленные на ширине плеч и устойчиво стоящие на полу. Согласна: с такими габаритами, голосом и наглостью отвяжется как пить дать — усатый уже прогнулся дальше некуда.
И, высвободившись, сама обвиваю руку Джека ладонями — мне так привычнее.
Джек бросает быстрый взгляд на место соприкосновения моих рук и его рукава, но не комментирует. Зуб даю, тоже уже привык к моему обществу. Неплохо мы тут… погостили.
Зато сейчас я полностью готова покинуть эту злополучную станцию.
Моего брата тут наверняка нет.
Глава 47
А в стыковочном узле нас ждет тот самый клиркийский катер, на который я пялилась по прибытии на станцию. И он, черт его дери, прекрасен. Техника Клирка — это почти так же чудесно, как продукция «ТайлерКорп».
Но любоваться долго мне не дают — спешно усаживаемся внутрь.
— Давай я? — предлагает Джек, шагнув к пилотному креслу.
— Когда тебя подлечат — обязательно. — Капитан оттесняет его плечом и сам занимает место пилота.
Джек корчит гримасу, но в полемику не вступает (некогда) и покорно садится сзади рядом со мной. Эдвард занимает сиденье напротив.
Я же воюю с ремнями безопасности. Клирк — это, конечно, здорово, но работает здесь все… по-клиркийски! Без бутылки не разберешься, как любила говаривать моя бабушка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да черт тебя, — бурчу, пытаясь вытянуть из паза застопорившийся ремень. Лампочка моего кресла горит красным.
«Четыре… три…» — продолжается отсчет.
— Кто не пристегнулся?! — кричит Роу из пилотского кресла.
Угадай с трех раз, приятель.
— Да не суети ты, — шипит мне Джек, кстати уже пристегнутый по всем правилам.
— Лучше бы помог, — огрызаюсь.
— Я и помогаю. Просто сядь ровно, техника сама все сделает.
Да, я в курсе, так и написано на стене возле моего правого локтя. Но я уже и садилась ровно, и откидывалась на спинку кресла, а ремень так и не соизволил высунуться из паза больше чем на треть.
Джек закатывает глаза.
— Руки на подлокотники положи.
Бросаю на этого умника раздраженный взгляд, но делаю что велено. Р-раз — и ремни сами выскальзывают из своего укрытия и оплетают меня, мягко, но надежно фиксируя.
— О.
Скалится.
— Все гениальное — просто.
Ехидная улыбка на заросшей щетиной побитой физиономии — то еще зрелище. А вид ободранной, будто наждачной бумагой, щеки мне и вовсе не нравится: кажется, там уже началось воспаление.
Тем не менее не могу отказать себе в удовольствии огрызнуться в ответ:
— Спасибо за подсказку, Малыш.
Бинго! Джек злобно зыркает на меня и отворачивается. Обожаю, когда последнее слово остается за мной.
Довольно хихикаю и вдруг натыкаюсь на другой взгляд — пристальный и явно осуждающий. И до меня запоздало доходит, что авторские права прозвища «Малыш» принадлежат Эдварду, а из его уст это обращение не несет ни оскорбительной, ни насмешливой смысловой нагрузки.
Да уж, неловко вышло.
— Эд, это я не в обиду вам, — говорю что-то вроде извинения. — Просто «Малыш» Джеку невероятно подходит.
И я правда так думаю. Молодой, не слишком высокий, по сравнению с Эдвардом так вообще крошка — и ввысь, и вширь. Так чем не Малыш?
— Джеку, значит? — не оборачиваясь, подает голос капитан, выводя свой великолепный катер из шлюза станции. Его руки уверенно летают над панелью управления. — Хорошо, хоть предупредили.
Вот черт. Разочарованно закусываю нижнюю губу. Подумать только, если бы я сейчас не ляпнула этого Джека, у меня были все шансы узнать его настоящее имя.
— Джеку, — подтверждает этот невозможный тип, глядя на меня с явным злорадством.
Закатываю глаза и отворачиваюсь к стеклу. Ладно, не больно-то и хотелось. Джек — мне даже нравится. Джек-рассел-терьер.
А вскоре я забываю об именах и кличках, потому как перед моими глазами предстает кое-что поинтереснее: клиркийский крейсер все ближе, и вскоре серебристая обшивка его корпуса занимает собой все видимое пространство.
— «Ста-ра-я лас-точ-ка», — по слогам читаю нанесенное на боку судна название, которое не было различимо издалека. — «Старая ласточка»? — Изумленно поворачиваюсь к капитану, временно исполняющему обязанности пилота.
— Долгая история, — отмахивается тот, не иначе как затылком догадавшись, что вопрос адресуется ему.
— Семейная, — подтверждает кивком Эдвард, будто этим все сказано.
Еще как не сказано. Я же умру от любопытства!
Все еще перевожу заинтересованный взгляд с капитана на его странно названный космический корабль и обратно и думаю, стоит ли проявлять нетерпение прямо сейчас или же отложить свои вопросы до подходящего момента, когда Джек вдруг склоняется к моему плечу.
— Не лезь в эту тему, — предупреждающе шепчет.
Зараза, зачем же так близко к уху? У меня там, между прочим, эрогенная зона.
Резко отклоняюсь (а нечего мне тут!) и, вздернув подбородок, смотрю на него с вызовом. Джек в ответ хмыкает и изгибает бровь, мол, что?
— Ничего, — буркаю и снова отворачиваюсь к стеклу.
Блин, не надо было спать у него на плече. Вот просто… не надо было!
* * *
