Вожусь в постели, перекладываясь с боку на бок и пялясь в темноту, нарушаемую лишь тусклой подсветкой двери в ванную комнату. Мне нужно подумать, но шум, словно я решила поспать в машинном отделении, этому не способствует.
— Ма-а-арла, — шепчу. — Ма-а-арла…
Но та в ответ всхрапывает так, что вздрагиваю от неожиданности. Вот зараза.
Растолкать? И что потом? Держать ее за горло до утра, чтобы не уснула? А как я сама тогда спать буду?
Снова поворачиваюсь на другой бок, кладу ладони под голову.
Итак, пункт первый: отец написал, что его люди все еще ищут Шона, и спросил, узнала ли я что-нибудь. Не стала ему пока отвечать — надо определиться, водит ли меня Джек за нос или правда собрался выполнить свое обещание.
Пункт два: отправленные Кенни сообщения не только не прочитаны, но даже не доставлены. Хотя времени для этого было больше чем достаточно, несмотря на разделяющие нас гиперпространственные окна.
Сменил номер? Так внезапно? Не верю. Это все равно что Шон улетел без предупреждения на Сьеру. От этой ассоциации становится дурно.
Еще один поворот. И еще один громкий всхрап. Дерьмо!
Сажусь на постели и тянусь к оставленному на прикроватной тумбе комму. Пролистываю рабочую почту. А что, если Кенни, как и мой брат, прислал послание туда?
Так ничего и не найдя, выдыхаю с облегчением. Реклама, партнеры, какие-то рабочие моменты — ничего ни от Кенни, ни от кого бы то ни было важного. Карла и ее Цербер молчат как рыбы — оскорбились.
Переживу, до пресс-конференции в «ТайлерКорп» еще полно времени — успеем помириться.
А вот молчание Кенни меня беспокоит по-настоящему.
Пишу ему еще и на почту, после чего возвращаю комм на место и, снова улегшись, закрываю глаза. Чтобы еще через минуту подскочить от очередного громкого всхрапа! Да что ты будешь делать?
Хватаю коммуникатор, смотрю время: два часа ночи (я установила время согласно корабельному). А завтрак в восемь, и на него рекомендуется не опаздывать.
Со стоном падаю на жесткую подушку. От удара в голове что-то сдвигается, и в нее приходит идея: ну конечно же, Деми! Она моя должница за повышение и настолько мила и наивна, что вряд ли проигнорирует, если ей написать.
Опять сажусь и загружаю почтовый клиент. «Деми, привет. Не могу найти Кенни Бауэра. Попроси его, пожалуйста, срочно мне написать», — отправляю послание новой помощнице Винсента и теперь-то наверняка «тушу» коммуникатор до утра.
Вот только храп и не думает униматься. Уже не могу понять, в голове это у меня шумит или вокруг — я будто вся вибрирую.
Вытаскиваю подушку из-под головы и накрываю ею лицо. Не помогает.
Матерюсь сквозь зубы и встаю с койки. Нет уж, у меня всего шесть часов на сон, и я намерена использовать их по назначению.
Одеваюсь, сую подушку под мышку, скомкав, подхватываю одеяло и выхожу из каюты.
* * *
Ночью по корабельному времени в коридорах «Старой ласточки» горит приглушенный свет. Мягко подсвеченная схема судна находится на стене. Останавливаюсь напротив, вглядываюсь: есть помещение под названием «кают-компания», а есть «смотровая палуба».
— Куда пойти, куда податься? — бормочу себе под нос.
Смотровая находится на уровень выше жилых кают, но ближе по расстоянию. А до кают-компании идти по прямой через весь корабль, почти до самой рубки, находящейся, как ей и положено, в носу судна. Как по мне, выбор очевиден: спать хочется ужасно — не до длительных прогулок.
Никаких лестниц — вверх ведет коридор под наклоном. И я бреду по нему со своей ношей в виде одеяла и подушки, почти не разбирая дороги и засыпая прямо на ходу. Поэтому-то и врезаюсь в кого-то у самого выхода на смотровую, да так неожиданно, что отскакиваю от внезапного препятствия, как теннисный мячик. Повезло, что в руках у меня объемный сверток — так и нос расквасить недолго.
— Что ты тут делаешь? — шиплю возмущенно, рассмотрев, кого судьба вынесла мне навстречу.
Джек, держащий под мышкой точно такую же подушку, как и у меня, корчит гримасу.
— Тот же вопрос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Закатываю глаза.
— Марла храпит, как носорог, — признаюсь.
— Билли тоже.
Прыскаю. Вот уж друзья по несчастью.
А потом до меня доходит.
— Погоди, членам экипажа тоже подселили «гостей»?
Джек бросает на меня снисходительный взгляд.
— Я, кажется, тебе уже говорил: я не член экипажа. «Старая ласточка» — наемническое судно. Иногда я пользуюсь их услугами, не более.
Ага, как же.
— И поэтому они ласково зовут тебя Малышом и обнимают при встрече? — Хитро прищуриваюсь.
Джек пожимает плечами, будто в таком отношении нет ничего необычного.
— Мы давно знакомы.
И все, больше никаких пояснений. Ладно.
А он тем временем касается сенсора двери.
— Ну, ты идешь? — Оборачивается на пороге.
Он еще спрашивает? Не буду же я позорно убегать, поджав хвост, только потому, что присмотренное мною место оказалось занято? Впрочем, это еще надо разобраться, кто из нас подошел к двери первым.
Усмехаюсь, вздернув подбородок.
— Если ты не храпишь во сне, я — в деле!
Джек мученически возводит глаза к потолку и пропускает меня вперед.
* * *
Освещение Джек не включает, зато оставляет открытой дверь в коридор, откуда внутрь попадает достаточно света, чтобы видеть очертания предметов и не спотыкаться в темноте.
Ну, что я имею сказать? Смотровая палуба — она и есть смотровая палуба. И больше всего здесь… палубы. Пустой. Но имеются один длинный диван и два кресла. Увы, нераскладных. Но это разве мои проблемы, если меня по-джентельменски пропустили войти первой?
Так что, без раздумий плюхнувшись на диван, откидываюсь на спинку и раскидываю в стороны руки и ноги. Хорошо-о-о… Блаженно прикрываю глаза и тут же их распахиваю от внезапно раздавшегося скрипа.
— Что ты делаешь? — требую объяснений, видя, как Джек, взявшись за высокую спинку, толкает к — моему! — дивану одно из кресел.
Он бросает на меня взгляд.
— А как ты думаешь? — И продолжает свое подлое дело.
— Я думаю, что ты собрался покуситься на мой диван, — бурчу, обняв подушку и всем своим видом выражая протест.
Да только Джек не тот человек, кому есть дело до чьих-либо протестов.
— Верно мыслишь, — усмехается он, но все же снисходит до объяснений: — Диван для двоих слишком узкий, кресла — прощай позвоночник. А если сесть на диван и положить ноги на кресло — самое оно.
Корчу ему гримасу, но этот зараза даже не смотрит в мою сторону; берется за второе кресло.
Что лучше: делить убежище с Джеком или терпеть храп Марлы до самого утра? Увы, выбор очевиден. Можно, конечно, отправиться в кают-компанию. Но где гарантии, что и там не занято? А бродить до утра в поисках свободного угла мне точно не хочется.
— Ближе, — ворчу, сдаваясь и подтягивая колени к себе, чтобы освободить место. Двигает. — Еще ближе, — командую. — У меня же ноги короткие.
Джек на мгновение останавливается, чтобы одарить меня насмешливым взглядом.
— Серьезно? Учитывая твой рост, они у тебя от ушей.
Скажи это кто другой, непременно сочла бы за комплимент. Но Джек — это Джек, поэтому немедленно огрызаюсь:
— Сам ты коротышка!
Он ржет, но покладисто подвигает кресло поближе.
Сползаю по сиденью вниз и вытягиваю ноги. О, и правда удобно!
Обойдя собственноручно настроенные препятствия, Джек плюхается рядом, диван вздрагивает.
— Не тряси, — ворчу для проформы, пристраивая свою подушку и так и этак, но пока не решив, как будет удобнее.
— Уже не трясу, — откликается Джек.
Однако диван тут же снова вздрагивает. Оборачиваюсь: кладет подушку под голову, откидывается на нее затылком и прикрывает глаза. То-то же.
Копирую его позу и, сползя по спинке еще ниже, воинственно складываю руки на груди. Последнего пристанища лишил, гад такой.
Поворачиваю к нему голову, намереваясь сказать еще какую-нибудь гадость. Ну а вдруг я его таки выбешу, и он сам уйдет, оставив диван в моем личном распоряжении? Потому как то еще удовольствие спать бок о бок с мужчиной, тело которого так и манит, чтобы до него дотронулись.
